Мария Адольфссон - Неверные шаги

— Когда я приехал, жарища здесь была как в духовке, — сердито продолжает Брудаль. — Огонь криминалисты, слава богу, потушили, но уточнить время смерти будет чертовски трудно. Чистое везение, что не случилось пожара, — добавляет он, кивнув на обугленную дровяную корзину.

— Для нас, пожалуй, — холодно бросает Карен. — Вряд ли для идиота, который пытается замаскировать убийство под обычный бытовой пожар.

Брудаль закрывает свою сумку, с трудом встает. Комбинезон натягивается на объемистом брюшке, и Карен опасается, что тонкая пластиковая молния не выдержит натяжения.

— Что ж, вот и разбирайся, тебе и карты в руки. Так или иначе, я здесь закончил, остальное после вскрытия, — говорит он, утирая ладонью потный лоб.

— Насчет орудия преступления, во всяком случае, сомнений нет. Гляди, Эйкен! — Голос Ларсена доносится от двери. В руках у него длинная железная кочерга, засунутая в пластиковый пакет с бурыми разводами. — По-моему, вполне соответствует повреждениям на теле. — Ларсен с довольным видом поворачивает окровавленный пакет. — Аккуратно висела на своем месте возле плиты.

— Возможно, — сухо отзывается Брудаль, — возможно, он разбил ею лицо убитой, но причина смерти предположительно другая.

Карен и Сёрен Ларсен вопросительно смотрят на судмедэксперта. Секунду тот как будто бы наслаждается вниманием.

— Я думаю, она сидела на стуле, когда ее настиг первый удар, но совершенно уверен, что убило ее не это. И даже не сам второй удар. Только вот он с такой силой отшвырнул ее, что она упала навзничь и череп раскололся о плиту. Кто бы это ни сделал, подонок действовал чертовски хладнокровно, твердо решил убить Сюзанну.

Инспектор уголовного розыска Карл Бьёркен стоит в продуктовом магазине, нерешительно глядя то на замороженную пиццу, то на рыбные палочки, когда в кармане начинает вибрировать мобильник. В детском креслице магазинной тележки, заливаясь душераздирающим ревом, сидит его полуторагодовалый сынишка Фруде. Пухлые ручки тянутся к проходу между стеллажами, где исчезла мама, направляясь в отдел с памперсами. Карл бросает быстрый взгляд на дисплей, темные брови тотчас взлетают вверх, когда он видит, кто звонит. Карен Эйкен Хорнби, конечно, его непосредственная начальница, и с годами они стали друзьями, но вряд ли она звонит, чтобы поболтать. Особенно сегодня.

— Малыш, миленький, мама сейчас придет, — говорит Карл, прижимая к одному уху мобильник, а другое прикрывая ладонью. — Привет, Карен, — отвечает он в трубку, — чего звонишь? Протрезвела уже после праздничка?

— Заткнись. Ты сидишь?

— Да нет. Стою в “Теме”, выбираю между двумя соблазнами. Как думаешь, лучше взять замороженную пиццу с ветчи…

— Слушай сюда, — быстро перебивает Карен. — Срочно приезжай, у нас убийство.

Пока Карен рассказывает о случившемся, Карл с трепетом душевным видит, что возвращается жена. Толкает перед собой тяжелую тележку с тремя большими пачками памперсов и, по всей видимости, это стоит ей немалых усилий. В откидном детском креслице сидит братишка-близнец Фруде, Арне, что-то жует. Шея у Ингрид Бьёркен в красных пятнах, вид просто нестерпимо усталый, она осторожно отцепляет что-то от липких пальчиков Арне. Обиженный рев оглашает стеллажи с консервированными овощами и соусами для пасты.

При виде Карла лицо Ингрид озаряет улыбка, и сердце у него обрывается. Он знает, что эта улыбка, в которую он влюбился почти три года назад и которая по-прежнему бьет его как током, через минуту-другую сотрется.

Спустя сорок пять минут Карл Бьёркен делает шаг в сторону, когда через входную дверь выносят носилки с телом Сюзанны Смеед. В дверном проеме ему видно переднюю и Карен, она разговаривает с Сёреном Ларсеном, чьи непокорные курчавые волосы светлым нимбом стоят вокруг головы. Ларсен изо всех сил вытягивается, чтобы разница в росте между ним и Карен меньше бросалась в глаза. Сёрен Ларсен ростом всего метр шестьдесят три на босу ногу — в берцах с толстенной подошвой добавляется еще пяток сантиметров, но он все равно на несколько сантиметров ниже ее.

Карен выглядит сосредоточенной; Карлу знакома эта смесь напряжения и сдержанного ожидания. Сейчас она поворачивает запястье, смотрит на часы.

— Бьёркен вот-вот подъедет, — говорит она. — Осмотрим дом и потолкуем с соседями, да и у вас работы выше крыши. Я думала провести первое совещание в управлении, в семь вечера. Не возражаешь?

— В семь? Нормально, — отвечает Сёрен Ларсен. — Только ничего не трогайте, слышите? Даже в перчатках, не хочу, чтобы вы испортили отпечатки.

Со вздохом Карл переступает порог, и едва тень его длинной и широкой фигуры затемняет переднюю, Карен и Сёрен Ларсен оборачиваются к двери.

— Ага, явился, — говорит Карен. — Добро пожаловать, тут у нас, похоже, большая подлянка.

— В самом деле убийство? — спрашивает Карл.

— Без сомнения. Возможно, ловкий адвокат сумеет отнести его к разряду простых, но так или иначе не несчастный случай. Поможешь мне быстренько осмотреть дом, а потом сходим к соседу, который ее обнаружил. Брудаль только что уехал, тело везут в морг, но сперва можешь глянуть на кухню, а я расскажу, что нам пока известно.

Карл вытаскивает из Сёреновой сумки бахилы, вздыхает поглубже и идет на кухню. Ингрид не обрадуется, когда он вернется домой. Но когда это будет?

Карен останавливается на пороге, обводит взглядом помещение. Прямо напротив — большой овсяного цвета диван, перед ним низкий столик. На дымчатой стеклянной крышке стопка журналов и три дистанционных пульта, аккуратно, чуть ли не с точностью до миллиметра уложенные в ряд. По сторонам дивана два черных кожаных кресла — все повернуты к огромному телевизору, занимающему львиную долю противоположной стены.

Дальше по той же стене — камин и еще два кресла, тогда как на противоположной стене доминирует большой белый секционный книжный шкаф. Все выглядит аккуратным, ухоженным и слегка робким. Кухня со старинным шкафом и цветастым фарфором свидетельствует о желании сохранить сельский стиль, гостиная же, наоборот, словно бы обставлена человеком, который наугад открыл мебельный каталог и купил все, что изображено на картинке. Пожалуй, здесь нет ни одной вещи старше десяти лет, думает Карен, рассматривая безликую обстановку. И все-таки впечатление отнюдь не модно-современное, скорее будничное, на грани убийственной скуки.

Потом ее взгляд задерживается на каминной полке, где рядком стоят фотографии в рамках под золото. Она задумчиво подходит к камину рассмотреть фотографии, но вскоре ее отвлекает вошедший в комнату Карл.

— Н-да, теперь я знаю, как выглядит кухня, где человеку разбили лицо кочергой. Черт, наверно, никогда не привыкну.