Никита Серков - Темные сети

Миронов не стал долго расхаживать рядом. Теперь он знал, где искать зацепки в деле о смерти друга. Каждая новая ниточка приводила его к тому, что он так или иначе всегда был прав в своих подозрениях, и нельзя просто бросать дело чести, надо довести его до конца. В эту ночь Виктор Демьянович узнал слишком много. С этим знанием, этими мыслями, что роились в голове, становилось нелегко жить. Но, несмотря на все трудности, именно сегодня он зарядился уверенностью, что все делает правильно. Благодаря словам старухи-провидицы, благодаря своей неожиданной находке он понял, что все идет так, как должно идти. Ведь если бы он не поехал вместе со Светой за город в поисках каких-то бредовых ответов на непоставленные вопросы, он никогда бы не оказался возле городской администрации именно в то время, когда возле нее стоял этот автомобиль, а значит, все случилось бы по-другому и никогда не привело бы к тому, что произошло дальше. Хотя, кто знает… Кто знает?

Виктор Демьянович взял двухдневный отпуск, чтобы все хорошенько обдумать, привести мысли в порядок и начать поиски с новыми силами. Провел он его с семьей. Начальник был недоволен, но теперь Миронову было на это наплевать. В конце концов, выходные он брал за свой счет, а не за чей-либо другой. По какой-то причине теперь следователь никуда не торопился, он не боялся, что опоздает, что все пойдет наперекосяк. Да, конечно, он беспокоился, но теперь ему нравилось мучить окружающих ожиданием, нравилось докучать своим непредсказуемым поведением. В этом был свой определенный кайф, еле уловимая нотка удовольствия от ощущения собственной независимости.

За эти два дня Миронов со Светой вдоволь нагулялись по парку, устроили себе романтический вечер, прошлись по центру. Город в эту пору был молчалив и спокоен, но при этом невероятно красив. Снег покрывал крыши домов и тротуары белой, будто сливочной пеленой и невероятно приятно хрустел под ногами, вызывая откуда-то из глубин памяти воспоминания о детстве. Виктор Демьянович показывал места своей «боевой» славы. Теперь становилось понятно, отчего он так хорошо знаком с городом. Мало того что МВД здесь родился и вырос, так еще почти с каждым двором, с каждой улицей была связана какая-то личная история, будь то романтическая баллада или рабочий детектив с легким налетом боевика или порой даже триллера. За первый день следователь кое-как справился с тревогой, во второй он уже внутренне медитировал. Однако этого спокойствия хватило ненадолго, потому что вечером последнего дня отгула раздался телефонный звонок от Александра:

— Виктор Демьянович, я помню, что вы просили вас не беспокоить, но у нас тут, кажется, ЧП, — пыхтя и надрываясь в трубку, промычал оперативник.

— Что случилось? — выдохнул Миронов, прикрыв глаза, а лицо его изобразило мученическую гримасу.

— В больницу к мальчику пришла женщина. Она утверждает, что это ее сын.

— Да чтоб тебя… — тихо пробормотал следователь и добавил: — Она еще там?

— Да.

— Еду.

Виктор Демьянович всерьез начинал верить, что все совпадения в его жизни теперь происходят не спонтанно, а по какому-то четкому, непонятно кем утвержденному плану. В последнее время количество невероятных стечений обстоятельств участилось в разы. Словно что-то изменилось вокруг и во всем мире, как будто наэлектризовался эфир планеты. Катастрофы как по свистку происходят в один и тот же день в разных частях света или через равные промежутки с одними и теми же континентами, странами, самолетами, людьми. Мы встречаем знакомых в тех местах, где их, казалось бы, совсем не должно быть. Только стоит кому-то из нас подумать, как мысли вдруг материализуются, но совершенно не в том направлении, в каком хотелось бы. Стоит только взглянуть на часы, а там 22:22 или 11:11, и ты уже загадываешь желание, но вот именно оно не исполняется. Часы вообще с ума посходили, особенно у Миронова. Комбинации цифр всегда как из магического математического квадрата, как будто хотят что-то тебе сказать, но ты, хоть убей, не можешь адекватно воспринять это послание. Вокруг сплошные знаки и символы, они заполнили мир и пытаются что-то донести — и не одному только следователю… В воздухе висит предчувствие чего-то великого и невероятного. Нет, это не какие-то банальные перемены или катастрофы разных масштабов, это нечто более тонкое, такое, что не каждому дано заметить, и уж тем более осознать. Молнии стали бить дважды в одно место, и это должно что-то значить.

У больницы Миронова встретил оперативник Александр, который и объяснил ситуацию более подробно. Несколько часов назад в больницу пришла женщина, которая стала утверждать, что приходится матерью этому мальчику, но — спасибо бдительным дежурным! — она не смогла попасть к ребенку раньше, чем на место прибыл следователь.

Когда МВД с оперативником поднялись на этаж, она сидела возле палаты.

Вела себя женщина достаточно спокойно и рассудительно. Только вот выглядела довольно неопрятно. Одежда висела на ней, как на тонких прутьях вешалки, сутулые плечи сигнализировали о подавленности и неуверенности, спутанные, местами поседевшие волосы и красные глаза — о том, что она давно не следит за собой, а мешки под глазами намекали на бессонницу.

— Добрый вечер! — МВД постарался разрушить любые возможные барьеры между ним и этой женщиной, доверительно сев вплотную к ней на скамью. — Меня зовут Виктор Демьянович Миронов. Я следователь. Как вас зовут?

— Ирина, — нервно выпалила она, всей грудью подавшись вперед, как бы говоря: «Это я… Объясните же что-нибудь!»

— Скажите мне, Ирина, вы действительно думаете, что этот мальчик ваш сын?

— Да.

Миронов обернулся и посмотрел на Александра таким жалобным взглядом, словно бы просил: «Умоляю, скажи, что она сумасшедшая или это совпадение!» Оперативнику даже стало неудобно, будто он был в чем-то виноват.

Но что же тут такого? Нашлась мать — это же хорошо! Конечно, для мальчика такой поворот событий наилучший, но не для следствия. Теперь к делу подключалось море дополнений и новых обстоятельств. Нужно было доказать, что она действительно мать этого ребенка, проверить ее психическое состояние, найти доказательства, провести допросы и экспертизы. Но самое главное — вдребезги разбивалась любая теория, которая выковывалась в течение времени со дня возбуждения уголовного дела. У мальчика есть мать, а значит, детские дома и приюты к этому делу не причастны, значит, попытка убийства мальчика, вероятно, не имеет никакого отношения к тем найденным в очистных сооружениях телам. Это означало вероятную виновность самих родителей в пропаже сына. И это пронеслось в голове следователя еще до того, как он допросил женщину. А сколько новых фактов могло открыться после подробной беседы — можно было только представить… И вроде в глубине души Миронов очень хотел, чтобы эта женщина действительно оказалась матерью мальчика, ведь такой исход намного лучше, но дело опять начинало идти наперекосяк.