Никита Серков - Темные сети

Забыв о страшном видении, Миронов вскочил, подобрался поближе к обочине и стал наблюдать. К воротам подъехали два дорогих автомобиля с номерами администрации губернатора, один из них был уже хорошо знаком Виктору Демьяновичу по ночной погоне, случившейся еще зимой.

Через час машины выехали из ворот и умчались обратно в город. МВД готов был дать руку на отсечение, что в одном из этих автомобилей сидел не кто иной, как сам новый губернатор города и области. Выводы делать было рано, ведь Виктор Демьянович еще не был внутри, но все указывало на то, что губернатор покрывает грязные дела и бизнес этого «Н.», и, видимо, не он один… Здесь рука руку моет, а под носом у МВД долгие годы разрастался и плодился огромный гадючник из подлецов, воров, убийц и отъявленных мерзавцев.

Оставалось просто дождаться вечера и завершить начатое. В течение дня больше никто не въезжал на территорию особняка и не выезжал с нее, стояла пугающая тишина, но МВД знал, что внутри что-то происходит, что-то отвратительное и безнаказанное.

Ближе к вечеру настроение следователя сменилось на тревожное, он начал потирать кончики пальцев и нервно ходить из стороны в сторону, при этом все же стараясь не издавать лишних звуков. Вся закуска, которую он с собой взял, оставалась нетронутой со вчерашнего вечера, только термос с кофе был уже допит до последней капли.

Когда последний луч солнца скрылся за горизонтом, Виктор Демьянович достал из сумки пачку сигарет и закурил. Оставалось совсем немного времени, чтобы еще раз прокрутить в голове все возможные сценарии. К сожалению, все они были несовершенны, пугающи и предполагали неутешительное развитие событий без положительного исхода. Еще не докурив сигарету, МВД достал мобильный телефон и набрал номер телефона коллеги.

— Алло, Саша, это Миронов. Меня похитили, держат в доме. Тут произошло несколько убийств. Ровно пятнадцать километров по южному шоссе, после указателя направо и еще десять минут по дороге. Мою машину найдете в кустах, подальше будет высокий забор, за ним особняк. На воротах табличка «Камышовая, 1». Поторопитесь. Это ненадолго. Если опоздаете, сами все поймете.

МВД повесил трубку и направился прямиком к воротам особняка.

Как он пробрался на территорию, многим бывшим коллегам следователя неясно до сих пор. А разгадка очень проста и лежит на поверхности. Просто постучался в ворота, и его пустили. Удивительно! Хотя Миронов был уверен, что его в этом особняке прекрасно знают и ждут визита. Настало время принимать гостей…

Итак, Виктор Демьянович подошел к воротам и несколько раз отчетливо постучал кулаком по металлу, как будто в дверь к великану. Так продолжалось с некоторой периодичностью в течение нескольких минут, пока ворота не приоткрылись и за ними не показался человек во всем черном с белой маской на лице, такой же, как и у убийцы практически год назад. Он просто посмотрел на Миронова пустыми глазницами маски, развернулся и пошел прочь. МВД шагнул на территорию особняка и пошел вслед за незнакомцем. Он знал, пути назад не будет — теперь это билет в один конец. Пан или пропал…

Вблизи дом казался еще более бездушным и нежилым. Серый камень, черные прутья решеток на всех без исключения окнах, деревянные вставки, поручни и двери, окрашенные бесцветным лаком в несколько слоев — дорого, но как-то не по-настоящему. Это место непригодно для жилья, оно было изначально построено для чего-то другого.

Вместе с незнакомцем они вошли в дом через парадную дверь. Миронов старался на полную включить свою голову, чтобы не пропустить ничего лишнего, чтобы запомнить каждый свой шаг, чтобы ни одна деталь не ускользнула от его взгляда, иначе есть риск остаться здесь навсегда. Даже самая неприметная мелочь могла сыграть со следователем злую шутку.

Изнутри особняк был так же мрачен. Напоминал дома британской элиты из фильмов про Викторианскую эпоху, только вся эта роскошь здесь была стилизована под старину с характерным запахом и блеклыми тонами краски. Потолки, украшенные лепниной, стены с отслаивающимися обоями, двустворчатые двери, ни одна из которых не может быть открыта, пока не закрыта предыдущая. Комнаты были оформлены под фотостудии или что-то вроде того, в каждом отдельном зале которых будут представлены части пьесы. Вот здесь мы будем играть в прятки, здесь я буду охотником, а ты добычей, здесь мы поиграем в куклы, ты кукла, я — кукловод, здесь пространство для воображения: человек и зверь, самые потаенные уголки вашей фантазии, страх, какой он есть, и призрачное ощущение равных сил. Выхода нет. Кто зашел не по своей воле, того вынесут в черном мешке, рано или поздно. Мгла при свете абажура, и тьма, какую вы только могли бы себе представить, но боитесь, что в ней таится что-то настолько реальное, словно смотришь в собственные глаза в отражении и, кажется, начинаешь терять себя…

И правильно боитесь… Потому что, если потерял, кто-то найдет и возьмет себе.

Незнакомец отвел следователя на верхний этаж в большой темный кабинет, стены которого были украшены бордовыми обоями, а пол выстелен дорогим паркетом. В центре комнаты стоял огромный стол с монитором, напротив стул, приготовленный для гостя, судя по всему для МВД. И ни одного окна… Никаких других источников света, кроме пары тусклых ламп на стенах и одного торшера возле стола. Виктор Демьянович оглянулся, но проводника и след простыл.

Предоставленный самому себе МВД осторожно обошел кабинет, пристально изучая каждую деталь. Его внимание привлек монитор, на экране которого один за одним сменялись кадры камер видеонаблюдения, судя по всему из каждой комнаты этого особняка. На одной записи посреди комнаты, на краю кровати неподвижно сидел ребенок, руки плетьми свисали вниз. Казалось, он как будто умер, только тело еще подавало какие-то признаки жизни и держало само себя в сидячем положении. На другой записи много детей, больше десяти, все как один одетые в белые рубашки и черные брюки ютились друг возле друга, забившись в самый дальний угол небольшой комнаты. На третьем сменившемся кадре маленькая девочка в розовом платье стояла посреди комнаты в ярком пятне света, вокруг нее в тени сидели люди в белых масках, которые поднимали вверх какие-то таблички, а сзади на табло то и дело появлялась сумма, по всей видимости, цена за жизнь этой крохи.

Миронова захлестнула волна ненависти. Он начинал терять контроль над собой и своим телом. Все, чего ему сейчас хотелось, — это мести жестокой, кровопролитной и беспощадной.

На четвертом кадре был виден подросток, прикованный наручниками к кровати. Его вялое от коктейля из наркотиков тело безуспешно пыталось освободиться от оков, но чем больше усилий он прилагал, тем острее впивались наручники в его запястья, проливая невинную детскую кровь на подушку, залитую слезами. Чуть поодаль в другом конце комнаты стояла камера…