Николя Бёгле - Остров Дьявола

Когда она хотела вернуться к машине, тело отказалось слушаться. На пределе сил, словно завороженная, она смотрела на водовороты реки: неконтролируемый хаос, в котором любой человек, каким бы сильным он ни был, в конце концов устанет и захлебнется. Этот берег с пеной от бурной реки не самое худшее место, чтобы умереть, сказала себе Сара. Ей даже не надо ничего предпринимать. Найдут ли ее люди Адриана, убьют ли жажда и голод, съест ли ее тело гангрена или растерзают волки – природа сделает свое дело. А у нее не осталось сил бороться.

Отчаяние охватило ее и толкнуло когтями к земле, поджидавшей свою жертву.

Ею стал овладевать холод, мускулы расслабились, душа смирилась. Ее путь закончится здесь.

И на пороге смерти она в последний раз заглянула в себя, окинула мысленным взором свою жизнь.

Сначала всплыли лишь печали и сожаления. Но мало-помалу ей, как ни странно, стало казаться, что в ней что-то изменилось. Нечто фундаментальное. Она внимательно вслушалась в это хрупкое ощущение, словно охотница, боящаяся вспугнуть дичь. Она слушала голоса, которые пытались навязать ей свою волю. Мозг воспроизводил слова из речи Адриана: «Эпигенетика безоговорочно доказывает, что если человек стал жертвой насилия, породившего в нем неизгладимую тревогу, то его дети и дальнейшее потомство будут рождаться на свет с этой же тревогой, даже если им неизвестен характер травмы, пережитой их предком! У них будет генетическая отметина».

В ее мозгу яркой вспышкой вдруг сверкнула безумная надежда: а что, если тревоги, разрушавшие ее жизнь, были не ее тревогами? Если это отец передал ей травматические отметины своей собственной вины? Это предположение несло такую надежду на освобождение, что Сара даже отказалась верить в него до тех пор, пока не установит биологически, что несет в своих генах следы этой травмы. А для этого она должна выжить.

Наполненная новой энергией, Сара встала. Она не знала, сколько еще времени сможет продержаться на ногах. Действовать надо было быстро.

Она вернулась к внедорожнику и сумела забраться на крышу, чтобы высмотреть место, где можно переехать этот поток вброд. Когда она наконец заметила нечто вроде импровизированного моста, ей пришлось признать очевидное: на машине по нему не проехать. Она доковыляла до узкого раскачивающегося мостика. Плохо подогнанные доски были мокрыми от волн. Между двумя берегами реки была натянута веревка. Осторожно ступая, тщательно выверяя каждый шаг, она успешно прошла по мостику. Дойдя до его конца, обернулась на противоположный берег. Возможно, воскресающие мертвецы так же смотрели на покинутый ими берег Стикса.

Хромая, Сара ковыляла по вересковому полю и диким травам в направлении горы. Вдали пасущаяся лошадь подняла голову и посмотрела на незнакомку, направив на нее уши. А в сотне метров за ней Сара увидела дом. Запыхавшись, на ватных ногах, она прошла мимо животного, которое протянуло к ней морду. Побуждаемая своего рода тысячелетним рефлексом, Сара провела рукой по кончику ее носа. Теплое дыхание согрело ей кожу, а контакт с этой доброй силой придал немного сил. Ту малость, в которой она нуждалась, чтобы преодолеть последние сто метров, отделявшие ее от хижины.

Она сумела постучать в дверь. Ей открыли. Мужчина с продубленным солнцем и ветром лицом рассматривал ее. Видя, что Сара сползает на землю, заметив кровь у нее на бедре, он подхватил ее на руки и перенес на кровать, стоявшую в углу дома.

Целый день он ухаживал за Сарой и кормил ее. Мужчина безуспешно пытался добиться, чтобы она его поняла. Он давал ей пить непривычные на вкус настои, помогал есть вареные овощи. Поняв, что он предлагает осмотреть ее рану, Сара отбросила всякую стыдливость и сняла брюки. Мужчина поморщился и на несколько минут вышел из дома. Вернулся он с несколькими корешками растений в руках. Истолок их и перемешал, чтобы получилась масса с цветочным запахом, которую он приложил к ране.

Тем же вечером рана болела уже меньше. Мужчина предложил Саре лечь отдохнуть, и она моментально провалилась в сон, чтобы проснуться на следующий день утром, когда хозяин дома принес ей попить. Затем он помог ей пройти по его хижине и указал на машину. Она поняла, что он хочет куда-то ее отвезти.

Во второй половине того же дня этот человек привез Сару в поселок, затерянный в сибирских просторах. Он передал ее сотрудникам местного отделения полиции и уехал после того, как Сара поблагодарила его, долго и горячо пожимая руку.

Один из дежурных полицейских знал несколько слов по-английски, и Сара сумела объяснить ему, что ей надо позвонить в Норвегию. Он нашел телефонный код и записал его на листе бумаги.

Минуту спустя Сара услышала, как на том конце провода сняли трубку.

– Алло?

– Кристофер… это я… мне нужна твоя помощь.

Выйдя из дверей зала прилетов аэропорта Осло, Сара сразу заметила в толпе встречающих своих близких. Она лихорадочно стала прокладывать себе путь среди пассажиров. Кристофер смотрел на нее как человек, которому запрещено обнять любовь всей его жизни.

Потрясенная, Сара буквально ела его глазами. У нее перехватило горло, подбородок задрожал. Она шагнула к нему.

– Спасибо, – пробормотала она.

После звонка Сары Кристофер проявил огромную энергию и задействовал все политические и дипломатические рычаги, чтобы как можно скорее вернуть ее на родину.

Он протянул руку. Сара, прихрамывая, сделала еще несколько шагов и положила голову ему на плечо. Она еще не была уверена, что может дать ему больше, обещать новый шанс для их пары, а у него хватило сил ни о чем ее не спрашивать. Он просто держал ее в своих объятиях, успокаивая самим своим присутствием.

Сара мягко отстранилась, чтобы посмотреть на него, и в этот момент заметила темные круги у него под глазами и осунувшееся лицо.

– У тебя изможденный вид… – прошептала она.

– Думаешь, ты в прекрасной форме? – ответил Кристофер, наигранно обидевшись.

Сара улыбнулась, счастливая оттого, что он не изменился. Она отвернулась, чтобы скрыть смущение, и увидела мать и сестру, деликатно оставшихся стоять в сторонке во время ее встречи с Кристофером. Обе плакали. Она отошла от Кристофера, чтобы обнять их обеих.

Сестра отвезла Сару к себе, и в тот же вечер их мать и Кристофер пришли на ужин. Сара отказывалась рассказывать о том, что ей пришлось пережить. Она хотела просто наслаждаться чудом, что она здесь, живая, окруженная своей семьей. Проводив Кристофера до двери, она пообещала навестить его завтра.

– Дай мне еще немного времени, – попросила она его, взяв за руку. – Поцелуй от меня Симона.

Кристофер кивнул и ушел.

На следующее утро она навестила Тобиаса в Институте судебной медицины. Он встретил ее, как родную дочь. Она рассказала ему об эпигенетической гипотезе и чувстве вины, разрушавшем ее жизнь. Он согласился взять у нее немного слюны для анализа ее эпигенома.