Влада Ольховская - Смертельные змеи

— Я была влюблена в него. Тогда я не видела разницы.

— Пожалуй, засчитано, — кивнул он. — У меня первой любви вообще не было, хотя все остальное из перечисленного тобой было. Видишь? Это не всегда вместе идет. Но если ты была в него влюблена, почему вы расстались?

Потому что сначала она сбежала от родного отца, а потом попала в рабство. Но обрушивать такие сведения на своего гостя она не собиралась. Ни к чему они ему, не о том речь! Поэтому Александра ограничилась вольным изложением фактов:

— Нам пришлось. Я переехала в другую страну и вышла замуж. Он помаялся несколько лет, потом женился, у него родился сын. Мы не поддерживали контакт и ничего не знали друг о друге. А теперь я вернулась в Россию.

— Но мою удачу.

— Это да, а для него все по-другому. Мой муж умер. Бывший сейчас весьма оскорблен тем, что я ему не сказала этого. Потому что умер он до того, как бывший женился, и он считает, что, если бы я вовремя объявилась, все было бы иначе.

Это было не совсем справедливо по отношению к Руслану. Умалчивая о своей предполагаемой смерти, Александра выставляла его чуть ли не мелочным собственником. Однако с этой погрешностью пришлось смириться.

— И чего твой бывший хочет сейчас? — поинтересовался он.

— Любви и примирения, очевидно. Невзирая на собственных жену и сына. Я больше чем уверена: если я его поманю, он их бросит. Разведется за пять минут! Это нечестно. А с другой стороны, я виновата перед ним, он действительно заслужил побольше честности с моей стороны. Я ведь даже не сказала ему, что вернулась в страну! Мы встретились случайно, и это прошло… не очень хорошо. К тому же, он — лучший друг моего брата, а значит, просто вычеркнуть его из жизни не получится. Мне нужно как-то объясниться с ним, а я не знаю, как, и буквально ухожу от разговора. Вот как-то так… При таком сложно веселиться. Что думаешь? Насколько я свинья? По шкале от Свинки Пеппы до жирного борова.

— Где-то на уровне Пятачка.

— Да ладно тебе! Ты не обязан становиться на мою сторону только потому, что ешь пиццу на коей кухне.

— Даже не думал об этом, — отозвался гость. — Я действительно считаю, что ты слишком строга к себе. Смотри… Ты боишься своим решительным отказом обидеть бывшего, потому что якобы что-то должна ему из-за вашего прошлого. Боишься расстроить брата разрывом своих отношений, ведь ему важен друг. Боишься забрать бывшего себе, потому что тогда пострадают его нынешние жена и сын, а это вроде как неправильно. Ты всех ставишь впереди себя! Но чего ты сама по-настоящему хочешь?

Александре хотелось возразить ему, сказать, что она ничего уже в этом мире не боится, однако она сдержалась. Он ведь был по-своему прав! Может, «боишься» — не слишком удачное слово, однако она действительно не думает о своих интересах! Опасаясь стать эгоисткой, она про себя забыла.

Для парня, который готов был сигануть с крыши, он порой делает удивительно правильные выводы…

— Как думаешь, что мне делать? — задумчиво поинтересовалась Александра.

— Ответить на мой вопрос, например.

— А я пока не знаю, чего я хочу.

— Тогда начни с основ: любишь ты своего бывшего или нет? Если любишь — бери себе.

— Не думаю, что его жена оценит такой подход…

— Тогда жертвуй собой ради тетки, которую ты даже не знаешь, — пожал плечами он.

— Хорошо тебе отвлеченно рассуждать! А если бы твоя жена вдруг ушла от тебя к другому? Ты бы так просто отпустил ее?

— Скатертью дорожку постелил бы.

— С чего бы?

— Потому что если она вздыхает по другому мужику, нахрена мне такая жена? Если она вздыхает по другому, значит, меня не любит и не будет любить. Если я попытаюсь ее удержать, несчастны станут уже три человека. Ты уверена, что прямо сейчас ты не действуешь по этой схеме?

По тому, как легко он рассуждал об этом, становилось ясно: в вопросах семейной жизни он теоретик. Может, разведен, а может, и не был женат. Но ведь в чем-то он был прав! Александра и сама не понимала, почему так зациклилась на поиске «правильного» пути. Как будто ее Пашка покусал, честное слово!

Все ведь сводится к счастью и несчастью. Руслан вряд ли счастлив со своей женой… и вряд ли будет, раз до сих пор не стал. Но его любовь по-прежнему граничит с болезненной одержимостью. Нужно ли это поощрять — вот вопрос!

Хотя порой хочется. Четырнадцать лет назад он был еще нескладным пацаном, против природы не попрешь. Но сейчас он оформился в красивого ухоженного мужика, на таких засматриваются. Если остаться с ним, будет ли это так плохо?..

Пожалуй, будет. Потому что она его не любит, а для него это важно.

— Спасибо, — кивнула Александра.

— Рад стараться. Это ты думаешь, что у меня долга перед тобой нет, я-то знаю!

— Ничего ты не знаешь. Все твои долги уплачены наперед.

— Вот это я сейчас не понял…

— Тебе и не нужно.

Помощь ему и правда принесла больше пользы, чем ожидала Александра. Она принесла покой! Потому что воспоминания о той глупости, которую она чуть не совершила после смерти Эрика, до сих пор мучали ее. А теперь, когда она защищала от подобной глупости другого человека, она вроде как платила судьбе за милость, оказанную ей когда-то.

Нужно будет рассказать Яну все… потом. Когда силы появятся.

Это ведь было сложнее, чем казалось со стороны. Александра ничего не скрывала от брата, и все же когда она облекала воспоминания в слова, они казались какими-то упрощенными, безобидными, не такими токсичными, какими были на самом деле.

Потому что никаких слов не хватило бы, чтобы описать пустоту, воцарившуюся в ее душе после смерти Эрика. Она сама себе казалась пустой, выпотрошенной изнутри. Как будто она обманывает окружающих: притворяется настоящим человеком, а на самом деле она — просто кожа, за которой ничего нет.

После двух лет рабства она была надломлена, но не так опустошена. В ней еще сохранились силы, чтобы исцелиться и стать на ноги, а теперь все было по-другому. Эрику она отдала всю себя добровольно, и когда он исчез, от нее ничего не осталось.

Она не собиралась никому рассказывать об этом. Она лишь хотела, чтобы все закончилось. И когда Александра час за часом шла к своей смерти, она ни в чем не сомневалась, даже боль она воспринимала просто как обстоятельство, не связанное с ней напрямую. Некое подобие радости она ощутила лишь в полупустынной степи, когда ее начала уволакивать темнота. Она решила, что смерть наконец-то сжалилась над ней…

…Но это была не смерть. Это был обморок, вызванный переутомлением, обезвоживанием, голодом… да много чем. Ей полагалось просто умереть, а ее организм предпочел отключиться, чтобы она перестала вредить себе.

Ее пробуждение было не из приятных. За время путешествия по лесу она изодрала ветками всю кожу, что не была прикрыта одеждой. Ее кроссовки пропитались кровью из-за лопнувших мозолей. У нее ломило кости, ломило мышцы… Странно, что ей хватило сил очнуться. Но близнецы всегда были крепкими, это все говорили…