Влада Ольховская - Смертельные змеи

Воспоминание о брате принесло новую боль, посильнее физической, однако даже этого было недостаточно, чтобы Александра изменила свое решение. Она понятия не имела, что с ней творилось прямо сейчас, но это что-то обволакивало ее коконом безразличия. Ян казался ей таким же далеким и потерянным, как и вся семья. Там ее забыли и похоронили, она никому не нужна. Она нужна была только Эрику, а его больше нет. Значит, и ей придется исчезнуть, чтобы никому не доставлять хлопот. Она все равно уже никогда не почувствует ничего, кроме боли и пустоты!

Даже вспышка злости на собственную живучесть долго не продержалась, уступив место апатии. Ей ведь не обязательно вставать и снова идти навстречу смерти, это только усилит боль. Можно остаться на месте, и смерть милостиво придет за ней сама. Возможно, ее сожжет безжалостное австралийское солнце — она уже получила первые ожоги, пока лежала тут без сознания. Может, возьмут свое голод и обезвоживание. А если ей очень-очень повезет, до нее доберется одна из тех ядовитых тварей, которыми кишит степь. Тогда ее смерть будет хоть и болезненной, но быстрой и беспощадной.

Александра устало прикрыла глаза, не думая, не чувствуя, ожидая. Ей казалось, что остался всего один путь — к финалу. Ведь это не просто необходимость, это ее добровольный выбор, который ничто уже не изменит!

А потом она услышала крик.

Он пролетел сквозь горячий воздух над степью. Этот крик, отчаянный, высокий, обрушился на Александру, проходя сквозь нее — сквозь кожу, и мышцы, и кости, до самой земли, на которой она лежала. Звук был незнакомым, но он взывал не к ее усталому разуму, а к ее инстинктам — защищать и беречь.

Ей показалось, что это кричит ребенок. Ему больно и страшно, он, в отличие от Александры, не хочет умирать, но его заставляют, отнимая у него все. Этот крик оживил ее, как разряд электричества возвращает с того света покойников. Александра вскочила на ноги, хотя еще секунду назад ей казалось, что ее истерзанное тело на такое просто не способно. Но вот она снова двигалась, а в венах закипал адреналин. Инстинкт самосохранения, проигравший битву отчаянию, брал реванш, цепляясь за желание спасти чью-то жизнь.

Крик теперь не умолкал, он становился громче, ближе, и к нему добавлялись другие звуки. Шум мотора, шорох колес по песку, пьяный мужской смех… Александра понятия не имела, что это значит. Прямо перед ней был холм, который мешал разглядеть источник звуков. Но она уже знала, что дальше будет сложно…

Она взобралась по пологому холму, стараясь держаться поближе к земле, прячась за колючими сухими кустарниками. Оттуда она увидела то, что окончательно победило в ней боль и апатию, все это исчезло под цунами захлестнувшей ее ярости.

В степи не было даже подобия дороги — похоже, Александра оказалась очень далеко от цивилизации. В Австралии это не так уж сложно, заселена меньшая часть континента. Зато почва здесь была относительно ровная, у австралийцев хватало транспорта, способного уверенно рассекать по такой местности.

Этим и воспользовался мужчина, приехавший в степь на квадроцикле. Ему было лет пятьдесят, грузный, красный от солнца, мокрый от пота. Очевидно пьяный — но не настолько, чтобы свалиться со своей игрушки. Такие не приезжают в степь просто покататься, это удел молодняка.

Его развлекала не сама поездка, а та абсолютная власть над чужой жизнью, которую он себе присвоил. К его квадроциклу был привязан рыжий щенок. Европеец принял бы его за дворнягу, но Александра прожила в Австралии достаточно долго, чтобы знать, что перед ней дикая собака динго. Хотя какая там дикая собака? Щенку было от силы пять месяцев, он был слишком мал, чтобы зваться диким… А старше он уже вряд ли станет. По крайней мере, его мучитель не собирался этого допускать.

Их соединяла длинная тонкая веревка. Один ее конец был привязан к багажнику квадроцикла, другой обвивал правую переднюю лапу щенка. Лапа уже была безнадежно изломана, веревка пропиталась кровью, и при каждом рывке зверек издавал звуки, больше похожие на крики раненого ребенка, чем на собачий вой.

Александре эти крики рвали душу. Мужчину на квадроцикле они вгоняли в пьяный кураж;. Он порой замедлялся, позволяя щенку встать на оставшиеся три лапы. Но стоило тому поверить, что спасение еще возможно, как мужчина снова разгонялся, протаскивая жертву по горячей земле, колючим кустарникам и камням. Александра видела грязную повязку, наспех намотанную на его запястье. Она догадывалась, что произошло.

Скорее всего, мужчина был из охотников… нет, из браконьеров, которые охотятся на всех подряд. Вряд ли динго были его изначальной целью, смысла нет. Но каким-то образом путь толстяка пересекся с этим щенком, и браконьер решил не отказываться от легкой добычи. А щенок даже при колоссальной разнице в размерах умудрился прокусить ему руку до крови.

И вот теперь браконьер мстил. Ему недостаточно было просто убить динго — хотя к этому все неминуемо шло. Ему хотелось поиздеваться над щенком, причинить как можно больше боли, слушать предсмертные крики, как музыку…

Такой ярости Александра не чувствовала уже давно… Лет восемь, пожалуй. Последний раз она сталкивалась с этим переполняющим душу чувством, когда прямо над ней склонился ее насильник и мучитель, превративший ее жизнь в ад. Она хотела убить его, это было единственной мыслью, пронизывавшей все ее существо. Убить, убить, и не важно, почему и зачем, ведь иначе он не остановится — он продолжит отнимать жизни. Выбор прост: или он, или многие другие, невинные, слабые…

Потом уже она не сталкивалась с этим чувством. Она стала сильной, Эрик научил ее не бояться своих врагов. Она могла возмущаться, злиться, ненавидеть кого-то… Но ослепительно белая ярость покинула ее после освобождения из плена — до сегодняшнего дня.

Вот тогда на Александру и обрушилось понимание, которое на пару секунд придавило ее к горячей поверхности холма. Она может чувствовать ярость. Она испытывает гнев из-за несправедливости. Она хочет защищать. А главное, ей нужно, чтобы щенок динго жил! Она еще может быть связана с кем-то живым, это значит, что со своим смертным приговором она поторопилась. И если сейчас все закончится в ее пользу, она уже не ляжет на землю дожидаться гибели. Она будет сражаться за свою жизнь до конца!

Но только не одна. Чтобы искупить свою слабость, она должна была спасти щенка динго, а это казалось невозможным. Если она выйдет и открыто скажет пьяному уроду остановиться, что она получит? Согласие? Да десять раз! Он просто поимеет ее прямо на земле, а потом там же и закопает.