Анжела Марсонс - Роковое обещание

Почувствовав, что больше ничего она не скажет, Люк кивнул в знак понимания.

Ким легко коснулась его руки и встала.

– Передайте мои соболезнования вашей маме, – попросила она.

– Спасибо, обязательно, – сказал Люк, и Стоун приготовилась уйти. Но немного замешкалась, и тогда он негромко произнес: – Знаете, как ни странно это может звучать, но я испытываю некоторое удовлетворение, что они теперь вместе.

– Несмотря на все, что сделал ваш отец?

– Сол всегда умел прощать его. Мой брат был благородным человеком и находил для него оправдания. Боюсь, что я не был столь же милосердным.

Ким больше нечего было сказать, и она оставила молодого человека наедине с его горем.

– Ну, что там у тебя? – спросила Стейси.

– Пока ничего, а у тебя?

Они договорились, что Пенн продолжит работать с владельцами автофургонов, чей номер заканчивался на ZZ5, и попытается установить связь между ними и Гордоном Корделлом, Натой Мэнселл или больницей. Стейси же занялась историями болезней.

– В общем и целом я нашла данные о ста двадцати операциях, в которых за эти годы они оба принимали участие, – сказала она. – Операции самые разные, хотя преобладают добровольная стерилизация и гистеректомия [61] Удаление матки. .

– Понятно, – сказал Пенн, ожидая продолжения.

– Из всех операций четыре закончились смертью пациентки, о чем есть соответствующая запись руководства больницы.

– Не так плохо, – заметил сержант.

– Как посмотреть…

– А от чего это зависит?

– От того, сколько из общего числа было стандартных операций и сколько малых операционных вмешательств.

– Но операция всегда связана с риском, – возразил Пенн.

– Согласна. Так же как и выход из подъезда дома или переход дороги – только прикинь, сколько раз ты сможешь это сделать, прежде чем с тобой что-то случится. Я просто хочу сказать – все относительно.

– Ты хочешь сказать, что убийства могут быть связаны с одной из операций со смертельным исходом?

Стейси вспомнила о приказе босса выйти за красные флажки.

Она взглянула на своего коллегу и кивнула:

– Думаю, что это стоит проверить.

Ким не мигая смотрела прямо в объектив камеры, ожидая, когда дверь в лабораторию откроется. Внутри стоял Брайант. Облокотившись на стол, он смотрел на Митча, сидевшего перед микроскопом.

– Ну? – спросила она.

– Пока ничего. Но в этой машине происходит волшебный процесс, и ты всегда можешь им полюбоваться.

Ким, проигнорировав его слова, взглянула на предметы, разложенные на рабочей поверхности. Здесь были вещи, принадлежавшие всем жертвам, за исключением вещей Сола Корделла.

– Что ты пытаешься найти? – спросила она.

– То, что мы ищем вот уже неделю. Отпечаток пальца, даже частичный, был бы как раз в кассу.

– А зачем? – Количество вещественных доказательств по этому делу и так зашкаливало.

– Потому что трудно найти эксперта-криминалиста, который не любил бы всем сердцем хороший отпечаток пальца. И тому есть несколько причин… – Митч придвинулся к столу.

Ким догадалась, что сейчас ей прочтут лекцию об этих причинах.

– Это один из первых способов определения преступника путем криминалистической экспертизы, который не потерял своей актуальности с момента его первого использования в тысяча восемьсот девяносто первом году, несмотря на все достижения науки. Любой эксперт влюблен в эти переплетающиеся линии, сформированные бороздками, канавками и бугорками. Это те самые фрикционные гребни, которые обеспечивают сцепление с кожей каждый раз, когда вы берете в руки стакан или перелистываете страницу в книге. Эти линии формируют изгибы, петли, арки, которые являются основой современного метода идентификации с помощью отпечатков пальцев. Ведь это могут быть простые арки, одиночные петли, специфические завитки, аркообразные нагромождения, двойные петли, сексуальные спиральные завитки…

– Сексуальные? – переспросила Ким.

– Очень сексуальные, инспектор, – ответил криминалист, приподняв одну бровь. – Но любим мы их не только поэтому.

– Продолжай.

– Мы любим их за то, что они доказывают присутствие подозреваемого на месте преступления.

– То есть ты ищешь отпечатки пальцев, потому что считаешь, что в деле Манчини доказательств недостаточно? – заинтересованно уточнил Брайант.

Митч посмотрел на детективов, а потом расхохотался.

– Он что, действительно хочет получить ответ на этот вопрос?

– Полагаю, что мы оба хотим, – ответила Ким, складывая руки на груди.

– Со всем тем, что у вас есть на Джованни Манчини, я без всякого суда отправил бы его в тюремную камеру, запер ее и выбросил ключ.

– Итак, – начала Стейси, – первой умершей, судя по записям, была Энни Брюер, семидесяти одного года. Рак шейки матки в последней стадии. Операция делалась только для того, чтобы продлить ей жизнь. Прямо на операционном столе у дамы случился обширный инфаркт, и она умерла. О риске подобного ее заранее предупреждали и Корделл, и второй хирург. У Энни Брюер был муж, семидесяти трех лет, умерший через семь месяцев после нее. У них осталась одна дочь, которая вышла замуж и сейчас живет на острове Скай. Никаких жалоб на лечение от нее не поступало, и никакой вины хирурга или операционной бригады обнаружено не было.

– Очередной тупик, – заметил Пенн.

– Ну да. Второй случай – рутинная операция по гистеректомии, в которой принимали участие и Корделл, и Мэнселл. Умершая – женщина сорока четырех лет. Расследование показало, что смерть произошла из-за ошибки анестезиолога. Вины хирурга обнаружено не было.

Стейси взглянула на своего коллегу.

– С двумя разобрались, остались еще две.

– Ну, ты доволен? – спросила Ким у Брайанта, когда они выходили из лаборатории.

– Командир, ты же помнишь, что мы с тобой по одну сторону баррикад, правда?

– Ну конечно, но я же говорила тебе, что с Манчини всё в цвет. Во всем этом меня волнует только роль его отца, которого мы – какое совпадение! – не видим вот уже несколько дней.

Стоун не смогла понять взгляд, который бросил на нее сержант, и это вывело ее из себя. То есть он вывел ее из себя.

– Ладно, а теперь послушай. Я пойду проверю, появился ли Манчини-старший на своей встрече с Ванессой, а ты иди и проверь шкафчики для одежды обоих Манчини. Думаю, нам будет полезно расстаться на какое-то время.

И, хотя Брайант просто кивнул и ничего не сказал, Ким была уверена, что он тоже посчитал, что это неплохая идея.

Глядя на то, как он уходит, инспектор покачала головой. Ей очень хотелось быть уверенной в виновности Манчини, но каждый раз, когда она возвращалась к этому вопросу, некто, сидящий у нее в голове, грозил ей пальчиком.