Блейк Пирс - Прежде чем он загрустит

«Не нужно винить себя, - сказала Маккензи. - Вы не должны брать груз ответственности на себя, так как не могли знать, что твориться что-то страшное».

Она взяла ключ и, не теряя времени, вышла на улицу. Проходя мимо блока, оформленного на Марка Райли, она лишь мельком заглянула в него. Запах никуда не делся, несмотря на то, что дверь была открыта уже минут десять.

Маккензи отперла 36-й блок и подняла дверь. Она понятия не имела, что её может ждать внутри, но была уверенна: хуже, чем то, что они нашли двумя блоками раньше, быть не может. Когда дверь поднялась, над головой автоматически зажегся свет. Он осветил содержимое блока 36, и Маккензи поняла, что стоит затаив дыхание.

На первый взгляд, там ничего не было. Несколько картонных коробок, старый письменный стол и ящик со старыми инструментами. Ничего необычного.

Так зачем утруждать себя перемещением трёх её ящиков в свой блок?

В этом не было никакого смысла...если только это не было сделано для того, чтобы помочь им опознать тело и направить их в её блок.

Она вошла внутрь и огляделась. В этот момент она увидела куклу, сидящую на полу между ящиком и картонной коробкой. Не в силах сдержаться, Маккензи подняла её. Кукла была жутко похожа на ту, что они видели в заброшенном доме. Но к руке этой игрушки была приклеена маленькая чайная чашка.

Кипя от злости, Маккензи бросила куклу на землю. Она пнула её, прямо как раздражённый ребёнок. И это ощущение смутило её. Выбегая из блока, она не могла отделаться от чувства, что проклятая кукла смотрит ей вслед.

Улыбается, даже...как будто знает какой-то секрет.

Маккензи стала понимать, что их просто водят за нос. Было очень плохо уже то, что, несмотря на множество мест, где орудовал убийца, у них всё ещё не было реальных улик. Но теперь, когда выяснилось, что он затеял с ними какую-то странную игру в кошки-мышки, Маккензи начала по-настоящему злиться.

Было 1: 34 утра, когда они с Эллингтоном свернули с шоссе на второстепенную подъездную дорогу. Они приехали по адресу, который взяли из договора Лероя. Помощник шерифа Райзинг подтвердил, что на этой дороге в небольшой чаще действительно есть несколько домов. Кроме того, он вызвал нескольких офицеров, чтобы они присоединились к нему в хранилище «Bellevue» и осмотрели оба имеющих отношение к делу блока.

По мере того как они с Эллингтоном ехали дальше по дороге, Маккензи всё больше убеждалась, что они опять попадут в заброшенный дом. Однако оставалось неясно, оставил ли убийца им какие-то жуткие улики и там тоже.

«Прости, что поднимаю эту тему, - сказал Эллингтон, - но, мне кажется, тебя что-то гложет. Я искренне извиняюсь, если разговор с моей матерью вывел тебя из себя».

«Дело не в твоей матери, - сказала она. - А в том, как ты меня ей описал. Но, не пойми меня неправильно, меня сейчас не волнует, что ты думаешь обо мне. Меня волнует, как нам скорее закрыть это гребанное дело».

В машине воцарилась тишина. Маккензи редко употребляла такие ругательства, и всякий раз, когда она их произносила, Эллингтон приходил в замешательство. Очевидно, он решил, что будет лучше, если она ещё немного побудет в своих мыслях, потому что больше попыток разговорить её он не предпринимал.

Нужный им дом располагался справа, и к нему вела длинная подъездная дорожка, похожая на гравийную. В свете фар она выглядела как некое пространство, которое возникало на месте леса, и в следующую секунду вновь поглощалось им.

Подъездная дорожка вела вниз с небольшого холма и заканчивалась у алюминиевого навеса. Под ним стоял «Цивик». Слева от гаража располагался простой одноэтажный дом, напомнивший Маккензи лачужные постройки в больших городах, в которых обитали люди, получавшие государственную жилищную помощь.

В доме было темно. Когда они вышли из машины, всё вокруг было тихо и спокойно.

Они обменялись тревожными взглядами. Достав оружие, они направились к дому. Маккензи подождала, пока они дойдут до крыльца и только потом включила фонарик, не желая спугнуть тех, кто мог находиться внутри.

Поднявшись на крыльцо, она дернула за ручку входной двери - просто так, на всякий случай. Когда ручка легко поддалась и дверь распахнулась, она замерла в ожидании неприятностей: мужчины с пистолетом, направленным прямо на них; мёртвого тела на полу; ловушки. Но ничего подобного не было. Это был обычный дом.

Но в отличие от предыдущего, этот дом был обитаем. Ей показалось, что, может быть, кто-то спал в спальне справа по коридору, когда они вошли. Но пройдя в гостиную, Маккензи поняла, что они одни. Сделать такой вывод она смогла благодаря интуиции, которую выработала за два года работы агентом. Да, в этом доме действительно кто-то когда-то жил, но было это уже давно.

Гостиная была маленькой, в ней стоял небольшой диван, тумба на которой располагался старый телевизор и кофейный столик, заваленный пустыми банками из-под газировки, использованными салфетками и…

«Чёрт», - выдохнул Эллингтон, заметив остальные предметы на кофейном столике.

Три чайные чашки, расположены треугольником.

Маккензи приложила палец к губам, показав ему, что нужно вести себя максимально тихо. Затем она указала на коридор, предполагая, что там была спальня. Да, интуиция подсказывала ей, что они одни, но в прошлом бывало так, что она ошибалась.

Они тихо пошли по коридору. Интерьер был довольно скромным. Никаких картин на стенах, никаких декоративных деталей в коридоре. Слева была ванная, а рядом бельевой шкаф. Справа от коридора располагались две спальни. Обе двери были открыты. В первой стояли кровать, тумбочка и часы. Шкаф был открыт, в нём лежали только несколько мятых футболок и брюки.

Возможно, удастся снять с них отпечатки пальцев, подумала Маккензи.

Они вошли в другую спальню, и когда включили свет, сердце Маккензи ёкнуло.

У дальней стены стояло несколько ящиков и коробок. Перед каждым лежала кукла или какие-то принадлежности для чаепития.

Маккензи подошла к ящикам и открыла один из них. Она заглянула внутрь и увидела всевозможных кукол. Все они были грязные и поцарапанные, волосы спутаны. У некоторых отсутствовали глаза или конечности.

«Вот теперь мне по-настоящему жутко», - сказала она.

Эллингтон открыл следующую коробку и заглянул внутрь, Маккензи тоже посмотрела через его плечо и увидела коллекцию чайников, чашек и маленьких декоративных закусок: крекеров, маленьких кексов, фруктов и пирожных. Большинство кастрюль, чашек и чайников были завернуты в пузырчатую пленку или целлофановые пакеты. Некоторые из них были разбиты.

«Как он умудряется жить здесь под чужим именем?» - спросила Маккензи.

«Ставлю десять баксов, что он арендует этот дом, - ответил Эллингтон. - Это можно сделать и под вымышленным именем. Тем не менее я хотел бы поговорить с человеком, который владеет этой недвижимостью».