Пер Валё - Запертая комната. Убийца полицейских. Террористы

На другое утро Гунвальд Ларссон сказал Мартину Беку:

– Я всю ночь не спал, на карту таращился.

– Я тоже.

– И к какому выводу ты пришел?

– Давай-ка спросим Меландера, – сказал Мартин Бек.

Они прошли в соседний кабинет, где Фредрик Меландер раскуривал свою непокорную трубку.

– Ты тоже полночи не спал и глядел на карту? – спросил Гунвальд Ларссон.

Глупый вопрос, ведь всем было известно, что Меландер по ночам не бодрствует. Ночью он занят более важным делом, а именно спит.

– Нет, – ответил Меландер. – Чего не было, того не было. А вот утром поглядел, пока Сага готовила завтрак. И потом тоже.

– Твое мнение?

– Осло, Хельсингборг или Мальмё.

– Гммм, – промычал Гунвальд Ларссон.

Они предоставили Меландеру возиться с трубкой и вернулись в кабинет, который все еще временно занимал Мартин Бек.

– Совпадает с твоими выводами?

– Точь-в-точь, – сказал Гунвальд Ларссон. – А с твоими?

– Да. Я рассудил точно так же.

Они помолчали. Мартин Бек стоял на любимом месте у картотечного шкафа, потирая переносицу большим и указательным пальцем правой руки. Гунвальд Ларссон подошел к окну.

Мартин Бек чихнул.

– Будь здоров, – сказал Гунвальд Ларссон.

– Спасибо. Думаешь, Гейдт еще здесь?

– Уверен.

– Уверен? Не слишком ли сильно сказано.

– Возможно, – ответил Гунвальд Ларссон. – И все-таки я уверен. Он где-то здесь, а мы не можем его найти. Даже машину его окаянную. А ты сам как считаешь?

Мартин Бек надолго задумался.

– Мне тоже кажется, что он здесь, – произнес он наконец. – Но я не уверен.

Он покачал головой. Гунвальд Ларссон ничего не сказал, только мрачно уставился на почти готовое исполинское здание за окном.

Мартин Бек продолжал:

– Тебе ведь позарез хочется повидать Рейнхарда Гейдта?

Гунвальд Ларссон посмотрел на него:

– А ты откуда знаешь?

– Сколько лет мы знакомы?

– Лет десять – двенадцать. Может, чуть больше.

– Вот именно. Вот тебе и ответ.

Снова воцарилось долгое молчание.

– Ты часто думаешь о Гейдте, – сказал Мартин Бек.

– Все время. Когда не сплю.

– Но ты не можешь быть одновременно в трех местах.

– Пожалуй.

– По справедливости, тебе выбирать. В какое место больше веришь?

– Осло, – ответил Гунвальд Ларссон. – Есть один подозрительный заказ на вечер двадцать второго, копенгагенский пароход.

– Что за пароход?

– «Король Олав V». Забронирована каюта люкс.

– Неплохо. Кто забронировал?

– Некий Роджер Блэкмен, англичанин.

– Норвегия круглый год кишит английскими туристами.

– Верно, но они редко используют этот путь. К тому же Блэкмена не удалось обнаружить. Норвежская полиция искала.

– Значит, выбираешь норвежскую границу?

– Ага. А ты?

Мартин Бек подумал. Сказал:

– Беру с собой Бенни и еду в Мальмё.

– Скакке? Почему не Эйнара?

– Ты недооцениваешь Бенни. К тому же он знает Мальмё. И там есть еще толковые люди.

– В самом деле?

– Пер Монссон, например.

Гунвальд Ларссон хмыкнул. Он часто хмыкал, когда не хотел сказать ни «да», ни «нет».

– Стало быть, Эйнар с Меландером отправятся в Хельсингборг, – заключил он. – Паршивое место.

– Вот именно, – согласился Мартин Бек. – Им потребуется солидная помощь. Надо позаботиться об этом. Возьмешь с собой Стрёмгрена?

Гунвальд Ларссон ответил, упрямо глядя в окно:

– Я с ним рядом оправляться не сяду. Хотя бы мы очутились на необитаемом острове. Я и ему сказал об этом.

– Не удивительно, что ты так популярен.

– Да уж.

Мартин Бек посмотрел на Гунвальда Ларссона и подумал, что пять лет понадобилось, чтобы приучиться выносить его, и столько же, чтобы кое-как понимать.

Еще через пять лет они, возможно, проникнутся симпатией друг к другу.

– Какие дни считаем критическими?

– С двадцатого по двадцать третье включительно, – ответил Гунвальд Ларссон.

– То есть пятница, суббота, воскресенье и понедельник?

– Предположительно.

– А почему не сочельник?

– Ну, считай и сочельник тоже.

– Лучше накинуть денек-другой, – сказал Мартин Бек. – Повышенная готовность…

– Уже объявлена.

– Повышенная готовность плюс наша пятерка с завтрашнего вечера, – закончил Мартин Бек. – И до конца рождественских праздников, если раньше ничего не произойдет.

– Он отчалит в воскресенье, – сказал Гунвальд Ларссон.

– Ты так думаешь? А как думает Гейдт?

Гунвальд Ларссон положил свои волосатые ручищи на подоконник, созерцая серую муть.

– Не могу объяснить почему, но мне кажется, что я знаю этого чертова Гейдта. Знаю, как он рассуждает.

– Ишь ты.

Слова Гунвальда Ларссона явно не произвели большого впечатления на Мартина Бека.

– Представляю себе, как Меландер обрадуется, – продолжал он. – Стоять и мерзнуть на пристани в Хельсингборге. В сочельник.

Фредрик Меландер по собственному желанию перевелся из комиссии по расследованию убийств в уголовную полицию, потом ушел и оттуда, чтобы избежать иногородних командировок. Хотя он был скуп, а эти перемещения отрицательно сказались на его жалованье и карьере.

– Как-нибудь переживет, – ответил Гунвальд Ларссон.

Мартин Бек промолчал.

– Слышь, Бек, – сказал вдруг Гунвальд Ларссон, не поворачивая головы.

– Что тебе?

– На твоем месте я поберегся бы. Особенно сегодня и завтра.

Мартин Бек удивился:

– Ты о чем? По-твоему, мне надо опасаться? Этого Гейдта?

– Да.

– Почему?

– В последнее время ты частенько фигурировал в газетах, в радио- и телепередачах. Гейдт не привык к провалам. Кроме того, в его интересах отвлечь наше внимание. Приковать его к Стокгольму.

– Чушь, – сказал Мартин Бек и вышел из кабинета.

Гунвальд Ларссон глубоко вздохнул, продолжая смотреть в окно невидящими ярко-голубыми глазами.

Рейнхард Гейдт стоял перед зеркалом в ванной. Он кончил бриться и теперь расчесывал баки. На миг ему пришла в голову мысль сбрить их, но он тут же отбросил ее. Идея эта возникала и раньше, в другой связи: его командиры предлагали, чуть не приказывали ему расстаться с баками. Он внимательно посмотрел на свое лицо. Загар с каждым днем сходит. Но вообще-то, внешность в порядке. Он всегда был ею доволен, и другие не жаловались. Еще бы.

Из ванной он через кухню, где только что ел, и через спальню прошел в большую комнату, которая с месяц назад служила ему и Леваллуа оперативным центром. Теперь в ней было как-то пусто и неуютно.

Поскольку он избегал выходить на улицу, единственным источником информации для него были радио и телевидение. Единственным и в общем достаточным. Но кое-какие пункты оставались неясными.

Каким образом, черт возьми, этот Мартин Бек смог взять Каитена?

Застать врасплох и задержать Камикадзе – еще куда ни шло, хотя теоретически и это считалось невозможным. Подобно другим, Камикадзе готовили к критическим ситуациям, и он выдержал все экзамены, однако сам Гейдт всегда считал его наиболее слабым звеном группы.