Ханс Русенфельдт - Провал [litres]

Себастиан посмотрел на Торкеля взглядом, который, как он надеялся, спрашивал, как долго они еще будут позволять отцу предаваться ностальгическим воспоминаниям, и Торкель, похоже, истолковал взгляд правильно. Он кашлянул.

– Вы не знаете, ему угрожали?

– Все время, – кивнул Габриэль. – Это были, пожалуй, не чистые угрозы, но много ненависти. Много злых людей. Примерно месяц назад он отключил у себя в блоге возможность писать комментарии.

– Случилось что-то особенное?

– Ему просто надоело, что все думают, будто он такой, каким его показали по телевизору. Это была роль.

– Да, вы говорили.

– Чтобы выиграть.

Габриэль задержал руку на открытой странице. «Талант из Ульрисехамна в финале первенства страны» – звучал заголовок, а под ним была фотография Мирослава лет в тринадцать, в белой одежде теннисиста и с ракеткой в руке.

– Он победил в региональных соревнованиях на кубке Калле Анки [4]и дошел до финала в Бостаде.

– Журналист, с которым он собирался встретиться… – начал Торкель, чтобы вернуть разговор к настоящему времени.

– Да?

– Он рассказал о себе что-нибудь еще? Кроме имени?

Немного подумав, Габриэль отрицательно покачал головой.

– Нет.

– Сказал, где они будут встречаться?

– Где-то в Ульрисехамне. Он собирался угостить его ланчем, а потом им предстояло куда-то поехать, чтобы сделать фотографии.

– Но куда, вы не знаете?

– Нет.

– Мог ли он рассказать больше кому-нибудь другому? – допытывался Торкель. – Коллегам, девушке или еще кому-то?

Габриэль вновь покачал головой.

– В настоящее время он не работал. Он бросил гимназию и устроился в малярную фирму здесь, в городе, но ушел оттуда, чтобы участвовать в «Отеле Парадиз».

– Он общался с бывшими коллегами?

– Мало. Большинство было старше, и… я думаю, они ему немного завидовали. Миро прославился и стал зарабатывать больше денег.

– Каким образом? – с искренним изумлением спросил Себастиан.

– С ним только что подписала контракт газета «Экспрессен», он должен был начать вести блог на их страницах, посвященных развлечениям. И потом он получил приличные деньги за «Заполни платформу».

– Что это такое?

– Песня, которую он записал вместе с девушкой из «Отель Парадиз». Продали на платиновый диск. – В его голосе безошибочно слышалась гордость. Габриэль принялся листать страницы в другой папке и нашел то, что искал. Распечатку топ-листа Швеции за май. За несколько недель до того, как движение в большинстве городов обычно почти парализуют медленно передвигающиеся громогласные попойки, носящие название студенческих платформ. Песня «Заполни платформу» с Мирре и Чиао на той неделе занимала третье место.

– Их снова пригласили в студию, и оба должны были в июле участвовать в турне с диджеем по западному побережью.

– Девушка? Другие приятели? – снова попытался Торкель.

Габриэль опять отрицательно покачал головой.

– Никакой девушки, а большинство его друзей переехало отсюда. Или же они потеряли контакт.

Дальше они не продвинулись. Торкель вынул визитную карточку и подвинул ее через стол с привычной тирадой о том, что Габриэль может звонить ему в любое время и по любому поводу.

– Мы дадим пресс-конференцию, – сказал Торкель, вставая с дивана. – Поднимется некоторая шумиха. Пресса, скорее всего, будет с вами связываться.

– Мне надо с ними разговаривать? – спросил Габриэль, казалось, действительно стремясь получить от гостей ответ.

– Поступайте, как хотите, – ответил Торкель. – Некоторым становится легче от того, что они поделятся, другим нет. Но они узнают, где вы живете, и приедут сюда.

– Я могу уехать к брату. Он живет в Уддевалле.

– Как я сказал, поступайте, как хотите.

Они пожали руки, и Габриэль проводил их до двери.

– Он был хорошим мальчиком, – остановил их Габриэль, когда они выходили. – Он вел правильную жизнь, работал, тренировался… Вы можете сказать об этом на пресс-конференции? Что он был очень хорошим мальчиком.

– Конечно, – кивнул Торкель.

Он действительно собирался сказать, но в завтрашних газетах, наверное, все-таки напишут не это. Пресса в таких случаях следует собственной драматургии, а хорошие мальчики не способствуют продаже такого количества номеров газет, как ведущие беспорядочную сексуальную жизнь участники реалити-шоу. Торкель закрыл дверь, и они покинули мужчину с его папками и воспоминаниями, которые никому не интересны.

Они прибыли, как и обещал Билли, через два часа и четырнадцать минут после того, как покинули Ульрисехамн. Отделение полиции Хелсингборга занимало двухэтажное здание, расположенное в районе, которому больше всего подходило определение «промышленный». Припарковав машину, они вошли в застекленный ресепшн. Их ждали, на входе сказали, что комиссар уголовной полиции Петер Берглунд примет их без промедления, и попросили следовать за ним.

Они быстро оказались во внутренней части здания, прошли по нескольким унылым коридорам и вверх по лестнице, после чего их ввели в тесную комнату для совещаний с голыми стенами. Комната нуждалась в незамедлительном ремонте, а ожидавшему их мужчине явно требовалось освежиться. Цвет лица Петера Берглунда соответствовал блекло-серому оттенку стен. На мятой рубашке, равно как и на узком деревянном столе, были кофейные пятна, а когда они здоровались, Ванья почувствовала кисловатый запах выпитого накануне спиртного. Выглядел Берглунд значительно старше пятидесяти пяти лет, указанных в файле с его персональными данными. Ванья предположила, что на нем, вероятно, сказался образ жизни.

– Хорошо доехали? – спросил он на ярко выраженном сконском диалекте [5] Сконе – южная провинция Швеции, жители которой обладают характерным диалектом. , похоже, не особенно интересуясь ответом.

– Да, спасибо, – коротко ответила Ванья и села. Билли уселся рядом с ней и достал ноутбук, чтобы делать заметки. Ванья, как обычно, взяла инициативу на себя.

– Нам нужна информация о деле Патриции Андрэн. У нас есть почти идентичное убийство в Ульрисехамне, которое…

– Да, я слышал, – перебил ее Берглунд. – Но наше дело почти раскрыто. У нас есть подозреваемый.

Ванья с изумлением уставилась на мужчину перед собой, который откинулся на спинку стула, сцепил руки на довольно объемном животе и устремил взгляд в окно на парковку, похоже, демонстрируя таким образом полное отсутствие интереса.

– Подозреваемый задержан? – поинтересовалась она.

– Да, на достаточных основаниях.

– Тогда как же он мог во вторник совершить убийство в Ульрисехамне?

– Он не мог.

– Многое указывает на то, что в обоих случаях действовал один и тот же преступник, – сказала Ванья, чувствуя, что ее начинает всерьез сердить отношение Берглунда. – Вы хотя бы разговаривали с людьми из Ульрисехамна?