Ханс Русенфельдт - Провал [litres]

Газета «Эскильстуна-Курирен»

Редакция читательской почты

Ящик 120

631 02 Эскильстуна

Их суют повсюду.

Хотя они не способны принести никакой пользы.

Все эти люди из разных реалити-шоу и блогов. Физически почти идентичные со своими татуированными торсами (мужчины и женщины) и накачанными силиконом губами и грудью (женщины). Интеллект у всех на уровне двухлеток.

Каждый день телевизионные каналы внушают, что поверхностность, невежество и чистый идиотизм являются качествами, которые в новое время наиболее надежно ведут к успеху.

Используют ли у нас умных, тех, кто действительно что-то знает? Ставят ли их рядом? Нет, как молодых, так и старых, обладающих умственными способностями и основательным запасом знаний, цинично отбрасывают в сторону.

Они не делают «хорошее телевидение».

Не вызывают «замирания сердец».

Не становятся «ньюсмейкерами».

Эти люди ничего не знают и гордятся этим, а их сейчас возводят в образцы для подражания и в идолов.

Как говорит талантливый Кристиан Лук в программе, которая, слава Богу, по-прежнему свободна от этого прославляемого полного невежества: «Куда мы движемся?» [2]

Нормальная гостиница. Нормальный номер. Тем не менее Билли хотелось только уйти отсюда.

Он уселся для того, чтобы начать разбираться с компьютером Петковича. Экран «Acer Aspire, 17,3», оперативная память 4 гигабайта, жесткий диск на 500 гигабайт. Билли собирался составить общее представление, прикинуть, сколько предстоит работы, когда он примется искать всерьез. Он уже знал, что Мирре ведет Инстаграм и Твиттер, но как обстоит дело с Фейсбуком, вел ли он блог, возможно, имел аккаунт в фотохостинге Flickr, хотя это и не так обычно?

Однако сосредоточиться не получалось. Он очень любил работу такого типа. Хорошо с ней справлялся. Команда ожидала, что он выполнит ее, а их высокая оценка значила для него очень много. Тем не менее, не успел он начать поиск, как мысли устремились вдаль.

Он думал о Йеннифер. Разозлился на себя за то, что думает о ней, а не о жене. Поэтому он стал думать о Мю. О медовом месяце – десяти замечательных днях в Турции – а потом переключился на свадьбу.

На брачную ночь. Утро после нее. Тут все пошло насмарку.

Билли закрыл ноутбук и со вздохом встал. Подошел к окну и посмотрел на озеро. Чем же заняться? Когда они заселились, на ресепшне сказали, что в гостинице есть небольшой зал для фитнеса. Потренироваться? Как-то не хотелось. Кроме того, в таком случае уж лучше пойти на пробежку. Позвонить кому-нибудь? В голове вновь всплыло имя Йеннифер. Почему, он не знал. Примерно за месяц до свадьбы они один раз поцеловались, и все. Правда, обоим хотелось пойти дальше, но Билли воспротивился. Он собирался жениться – и женился – на Мю. Он любит Мю, поэтому уж если с кем-то и разговаривать, то надо бы с ней. Но с Йеннифер все проще. Они больше похожи. У них больше общего. Она по-другому понимает его.

Но она, разумеется, ничего не знает о брачной ночи. Об утре после нее. Этого не понять никому, даже ему самому.

Впрочем, от того, что он будет стоять в душном гостиничном номере и позволять мыслям захватить себя, лучше не станет. Он схватил куртку и вышел из комнаты.

Минутой позже он спустился по лестнице в вестибюль. Оглядевшись, обнаружил, что в одном из коричневых кресел позади ресепшна сидит Себастиан и читает. Билли понадеялся, что успеет выскользнуть на улицу незамеченным, но Себастиан как раз оторвался от газеты и встретился с ним взглядом. Билли тихо выругался про себя. Почему Себастиан сидит в вестибюле? Почему он не у себя в номере или не отправился на поиски какой-нибудь жительницы Ульрисехамна, чтобы с ней переспать? Ведь обычно он поступает именно так. Неужели Себастиан караулит его?

– Ты куда? – услышал он через вестибюль громкий голос Себастиана, который встал с кресла и двинулся к нему, натягивая по пути куртку.

– На улицу.

– Я пойду с тобой.

Констатация факта, не вопрос. Мнение Билли его явно не интересовало.

– Мне не нужна нянька.

– Рассматривай меня скорее как… друга животных.

Билли не смог даже ответить, а просто распахнул дверь и очутился на круглой, мощенной булыжником площади перед входом в гостиницу. Хотя на улице было по-прежнему тепло, он застегнул тонкую куртку и, не говоря ни слова, пошел прочь от гостиницы. Свернул направо через маленький газон, потом еще раз направо.

Себастиан, не отставая, шел следом, и они вместе пересекли большую дорогу по напрвлению к озеру. Добравшись до него, Билли предпочел пойти влево, чтобы ветер дул в спину. Себастиан молча шел рядом с ним.

Виной тому, что за последний месяц так много всего произошло, был Билли. Он догадался о родстве Ваньи и Себастиана. Старая добрая полицейская работа по сбору ДНК подтвердила возникшее у него подозрение.

Он угрожал Себастиану, что расскажет обо всем Ванье, если тот не забудет об увиденном. О том, что Билли в ночь собственной свадьбы задушил кошку и получил от этого удовольствие. Сексуальное.

Себастиан, конечно, предпочел бы забыть, но не смог. Он незамедлительно рассказал Ванье, что он ее отец, чтобы уничтожить имевшееся у Билли преимущество. Потом ему пришлось размышлять. Решать: рассказывать Торкелю или нет.

Об Эдварде Хинде, о Чарльзе Седерквисте. О двух людях, которых Билли был вынужден убить по долгу службы. Себастиан удивлялся отсутствию у Билли реакции на смертельные выстрелы, но он даже в самых безумных фантазиях не мог представить себе, что у Билли в голове убийство свяжется с наслаждением и что эта связь направит его по опасному пути.

У Билли разрушился естественный барьер, который в обычных случаях не позволяет человеку воплощать свои фантазии в жизнь. Ему требовалось выстраивать этот барьер заново, ведь фантазии никуда не денутся. Главное – твердо знать, где их место, что они именно фантазии и нельзя поддаваться вызываемому ими импульсу.

Себастиан настаивал на том, чтобы Билли занялся этим. Обратился за помощью. Насколько он знал, до сих пор ничего этого не произошло.

Когда они немного прошли вдоль берега, Себастиан нарушил молчание.

– Зачем ты вышел на улицу?

– Я должен, черт возьми, иметь право покидать гостиничный номер.

– Не находишь себе места?

Билли не ответил, что Себастиан истолковал как «да».

– Как у тебя с Мю?

Билли не ответил. Да этого и не требовалось. Естественно, с Мю возникали трудности. Тайны тяготят, а эта – одна из самых больших, какие бывают. Билли приходилось заниматься переоценкой большей части того, что, как ему думалось, он о себе знал, и посреди всего этого справляться с работой и поддерживать любовные отношения.