Георгий Куликов - К вопросу о миражах

— Хотел бы Вам еще один вопрос задать, — сказал Женя.

— Давай, только быстро, иду на совещание к руководству — ответил он.

— А что означают татуировки на пальцах «Артиста»? — спросил Кудрин.

— В мире криминала, мой юный сыщик, — ответил Евсеев с позиции мэтра сыска, — почти каждый уважающий себя гражданин, отсидевший на зоне, не остается без нательной живописи. Тюремные наколки весьма специфичные и имеют свой глубокий смысл. По ним можно определить все о таком человеке: где и за что он отбывал наказание, какое преступление совершил, какова его, так называемая, уголовная специализация. Ну, а в данном случае, у «Артиста» одна татуировка с изображением паука, а другая — с бубновым тузом. По тюремной классификации, Женя, первая означает, что он — «щипач», то есть вор-карманник, а вторая характеризует владельца как карточного шулера.

— Понял, — ответил Женя.

— Тебе еще много придется познать в нашей непростой сыскной работе, — задумчиво проговорил Евсеев, — еще встретишься на своем пути с такими уголовными персонажами, так что, дерзай!

Женя поблагодарил майора за содействие в работе и за науку в описании психологического портрета преступников.

Через час он уже был в своем отделении милиции и докладывал Николаеву и о разговоре с ювелиром, и о задержании «Артиста», и о «Тюре», но самое главное, он вынул из портфеля брошку и положил ее на стол начальника.

— Вот это молодец, поздравляю, Женя, с первой удачей в этом деле, но главное сейчас — это картина, — сказал Николаев, я созвонюсь с начальником отделения милиции парка культуры, он тоже мой однокашник, он поможет тебе в розыске этого «Тюри». А брошь и объяснения приобщи к делу.

Кудрин поблагодарил начальника и пошел к себе в кабинет. Это был «условный» его кабинет, ибо в нем работали еще двое оперативников. Но сейчас там никого не было и он, подойдя к своему столу, с размаху плюхнулся на стул и от усталости закрыл глаза. В голове крутились какие-то мысли и события: подвал, зловонный запах табака и кислой капусты, «Артист» со своими тонкими длинными пальцами.

Несколько минут он так просидел, затем открыл свою папку, достал брошку и еще раз внимательно рассмотрел ее. Балерина как бы порхала по воздуху, словно пылинка костра, взметнувшаяся над пылающим пламенем, а вокруг нее, с трех сторон, были видны небольшие бриллиантики.

— Теперь самое главное — это похищенная картина, — подумал он, — многое будет ясно после разговора с этим «Тюрей».

В этот момент зазвонил телефон.

— Это Николаев, — проговорил начальник, — завтра с утра поезжай в отделение милиции Парка культуры, там зайдешь к заместителю начальника по розыску Нилову. Он предупрежден о твоем приезде и поможет тебе с розыском «Тюри».

Не успел Женя положить трубку телефона, как он снова зазвонил.

— Добрый вечер Евгений Сергеевич, это Загорский из Пушкинского музея, — сказали на том конце провода, — тут такая информация: вторая картина Модильяни с Ольгой Лаевской исчезла из Лувра во время войны. Там в то время вообще был бардак и не только эта картина пропала. Я так думаю, что может быть, она сейчас находится у какого-то частного коллекционера и если бы у него появилась вторая картина, то цена за две была бы астрономической. Вот собственно все, что я хотел Вам сказать.

Поблагодарив Загорского, Женя положил трубку телефона и устало откинулся на спинку стула. Он посмотрел на часы, которые показывали десять часов вечера.

— Ух, и насыщенный был сегодня день, — подумал он и стал собираться домой.

К одиннадцати часам он, наконец, пришел в свою квартиру, забрался в одиноко стоящее кресло и с наслаждением закрыл глаза. Унылое урчание пустого холодильника вдруг вызвало приступ жгучего голода. А Женя не в состоянии был ответить на вопрос, что он хотел прямо сейчас, ибо что бы он ни хотел, у него все равно этого не было. С одной стороны ему нравилось быть одному в своей однокомнатной кооперативной квартире, которую родители, оплатив первый взнос, купили ему. С другой стороны, он не успевал ничего купить из продуктов и практически каждый вечер он выслушивал лишь урчание пустого холодильника. Женя подошел к окну и взял стоявшую на подоконнике банку варенья, которую мама ему дала еще две недели тому назад. Зайдя на кухню, он нашел в кухонном шкафу сухарь, лежавший там с давних времен, и с наслаждением стал его грызть, макая в банку с клубничным вареньем.

— Ничего нет вкуснее такого клубничного пирога, — подумал он.

Немного насытившись, Женя снова плюхнулся в свое кресло и криво усмехнулся, он вспомнил, как года два назад они с девушкой Соней, в которую он был тогда влюблен, также съели литровую банку с вареньем и потом целый вечер бегали в туалет.

— Ох уж эта Соня, подлая оказалась, — вспоминал он, — они встречались полгода и решили пожениться. Родители были категорически против таких скоропалительных решений, но он тогда и слушать не стал: любовь-морковь такая случилась. А потом, прямо перед свадьбой, будучи студенткой университета, поехала моя любовь на уборку картошки в подшефный совхоз. А, вернувшись, домой, вдруг, сказала, что свадьбы не будет, что она полюбила другого человека. Очень уж он тогда переживал случившееся, но отец тогда успокоил, хорошо, что это произошло сейчас, а не позже. Почти год после этого Женя не подходил к девушкам, но сейчас вся боль и обида уже в прошлом, а на горизонте появилась симпатичная девушка Тамара из экспертно-криминалистического подразделения РОВД. Глаза не заметно все же закрылись и он окунулся в царство Морфея.

На следующий день с утра Женя поехал в отделение милиции Парка культуры. Он вспомнил, как первый раз здесь был с отцом в десятилетнем возрасте. Они тогда катались на колесе обозрения, на других аттракционах, но наиболее сильное впечатление тогда на него произвела комната смеха, где вокруг стояли одни кривые зеркала.

Одни из них, как линзы увеличивали, другие — уменьшали. В этой комнате всегда стоял смех, когда люди рассматривали себя в искривленных зеркалах.

Уже во взрослом возрасте Женя с одноклассниками бывал в знаменитой закусочной «Поплавок», где сравнительно недорого можно было выпить кружку пива и взять бутерброд с селедкой.

Вот и сейчас, проходя мимо той закусочной, у него стала обильно выделяться слюна от нахлынувших воспоминаний. Но, подавив в себе минутную слабость, Женя прошел мимо и вскоре уже входил в отделение милиции. Нилова он нашел сразу и, зайдя в его кабинет, рассказал о цели своего визита. Он молча выслушал Кудрина и, соединившись по телефону с дежурной частью, попросил, чтобы к нему зашел капитан милиции Барышев. Через несколько минут в кабинет быстро вошел человек среднего роста, плотного телосложения с волнистой копной волос.