Лана Прозак - Очищение

– Конечно, капитан… Капитан?

– Тайнова.

– Капитан Тайнова. Я попрошу Марину, чтобы она вам рассказала, с кем из детей у Олеси сложились наиболее близкие отношения.

– Я вам очень благодарна.

Ева не удивилась, когда обнаружила за дверью Марину Петровну, делающую вид, что она вовсе не подслушивала, а разглядывала рисунок на плитке пола.

– С кем здесь дружила Олеся?

– Да… Хм… С Ленкой. Подруги прям не разлей вода… Были. Она один раз даже вместе с ней сбегала, но не понравилось, видимо, ей бродяжничать. Не уловила она романтики жизни под открытым небом. Мы её сейчас найдём. Она обычно на заднем дворе в это время сидит. Скажите, пожалуйста, что, Олесю прям убили-убили?

– Да. Мертвее мёртвых.

Ленка и правда оказалась на заднем дворе детского дома. Она сидела на пеньке срубленного дерева, задумчиво всматриваясь в землю и теребя в руках полуистлевший бычок сигареты. Чем ближе подходила Тайнова, тем лучше ей удавалось рассмотреть девушку: каштановые волосы, забранные в конский хвост, густые чёрные брови, длинные ресницы, жёлтые зубы, обгрызенные ногти. На ней были кроссовки неопределённой марки, чёрные джинсы и ярко-салатовая куртка размера на два больше её самой.

– Марина Петровна, разрешите я наедине поговорю с этой девочкой, – воспитательница замялась. – Не волнуйтесь, я договорилась с директором.

– Ну, хорошо, – облегчённо выдохнула Марина и ушла.

Следователь подождала, пока тучная фигура скроется за входной дверью главного здания, и осторожно подошла к девушке.

– Лена?

Девочка вздрогнула так, как будто вышла из транса, и посмотрела на незнакомку.

– Да.

– Я хотела бы с тобой поговорить.

– А ты «мусор», что ли?

– Ого! – от этих слов Ева невольно вздёрнула брови и улыбнулась. – И мусор встречается в моей профессии, но я привыкла представляться как следователь Тайнова Ева Александровна. Можешь просто Ева.

– Просто – непросто. Я с ментами не разговариваю.

– Закурить хочешь? – Ева достала из пальто нераскрытую пачку сигарет, – Да брось! Я же вижу, что хочешь. Ты не просто так тут сидишь, это место не просматривается из окон здания, и ты только что выкинула истлевший бычок. На скольких его раскурили? А? Человек на десять? – девочка недоверчиво посмотрела на Тайнову, но огонёк в глазах загорелся. – Ну так что? Будешь или нет?

Лена выхватила пачку из рук Евы, наспех её открыла, достала сигарету и протянула пачку обратно.

– Оставь себе, я бросила. Я хочу с тобой об Олесе поговорить. Мне сказали, что ты её лучшая подруга.

– А что случилось? – глубоко затянувшись, прошептала девочка. – Олеська – хорошая деваха, она ничего бы плохого не сделала.

– Я не сомневаюсь.

– Тогда что надо? Ближе к делу.

– Убили её, – следователь заметила, как округлились глаза подростка, но решила продолжать: – Я хочу найти человека, который это сделал. Но мне нужна твоя помощь, мне нужно, чтобы ты рассказала всё, что знаешь.

– Убили, – почти беззвучно произнесла Лена. – Нет. Нет же! Кого? Олеську убили? – в полном замешательстве девочка вскочила с пенька и, задыхаясь, начала ходить взад-вперёд, периодически садясь на корточки и, не останавливаясь, повторяя слово «нет».

Тайнова решила не вмешиваться и подождать, когда девочка придёт в себя от услышанных слов. Минут через пять Лена всё же взяла себя в руки и со слезами на глазах произнесла:

– Как это произошло?

– Я не могу тебе рассказать, и это сейчас не имеет значения. Расскажи мне всё, что ты знала о ней и о её жизни.

– Да всё знала, – начала свой рассказ воспитанница детского дома. – Она хорошая была, в людях пыталась только хорошее рассмотреть, но не дура, то есть доверчивой дурочкой Олеську не назовёшь, чуйка у неё была! Говно начинала за километр чуять. Только сбегать любила. Не знаю, почему. Я с ней разок попробовала. Дерьмо! Мне не понравилось: ходишь, воняешь, спишь на улице. А она говорила, что так можно приблизиться к городу, приготовиться к жизни, когда из дома выгонят. Ну, не знаю, это бред всё. А так с парнями направо и налево не трахалась. Да, я говорю, умная была, не пошла бы ни с кем тёмным. Было, правда, один раз, год назад где-то, связалась с какими-то мажорами, что ли, не знаю, может, и не мажоры. Два парня, бороды такие длинные чёрные и лысые, то есть головы лысые у них были. На машинах дорогих раскатывали. Я потом спрашивала её: «Чё там с ними?» Она сказала, что дерьмом веет, втянуть куда-то хотели её, но она вовремя выпуталась, а может, и не выпуталась, может, наврала мне.

– А какого-нибудь другого друга за домом у неё не было? Ну, может, старший кто? Покровитель? Деньгами её обеспечивал, подарки дарил?

– Папик, что ли? Нет, я бы знала. Да она с Генкой того, ну, то есть встречались они, – на этих словах Лена закатила глаза. – Но он нашенский, из местных ребят. Любит, любил вроде её. Защищал пару раз, в драки из-за неё ввязывался. Ему один раз даже Вовка нос разбил, он парень здоровый. Нет, не могла она, не пошла бы ни с кем. Да, я ей всегда говорила, что все мужики – твари поганые, здесь каждая девчонка об этом знает. Особенно папики. У нас у всех нос начеку.

– А у Олеси были странные привычки или хобби какое?

– Она мечтала поэтессой стать, стихи всё писала, только не стихи получались, а четыре строчки, они там как-то называются, я не помню.

– Четверостишия?

– Ага, говорила, когда уйдут они с Генкой отсюда, то он работу найдёт, а она стихами зарабатывать будет. Бред. Вон Генка идёт, может, он ещё чего скажет. Я правда всё рассказала, нет ничего и никого такого. Можно я пойду, полежу? Мне что-то нехорошо.

– Курить бросай! – Ева крикнула в спину удаляющейся девушке.

– Зачем? Думаете, это меня спасёт? Как-то поможет?

– Тебе решать. Ты, самое главное, не сдавайся, потерпи, вот увидишь, потом всё будет лучше.

– Скажите об этом Олесе… Посмотрим. Спасибо, – девушка потрясла пачкой.

– На здоровье.

Лена поравнялась с приближающимся парнем, заглянула ему в глаза и покачала головой, а потом скрылась за деревьями. Тайнова смотрела на рыжего кучерявого парня в спортивном костюме, его лицо излучало уверенность и озадаченность.

– Здравствуйте, меня Гена зовут, а вы про Олесю спрашиваете, да? Я хочу, чтобы вы её начали искать. Я говорил этим уродкам, – чуть тише произнёс парень последнее слово, – но они только рукой махали, мол, сама вернётся.

– Гена, меня зовут Ева Александровна, я следователь из полиции.

– И?

– Ты крепкий парень? Мне сказали, что да.

– И?

Ева села на мокрый пенёк, посмотрела на молодого человека и с усилием произнесла:

– Олеся мертва.

Несколько секунд парень молчал. Он в полном недоумении смотрел на следователя, не находя слов, чтобы продолжить разговор. Ева достала фотографию и протянула ему.