Хелен Даррант - Другая смерть

Еще один умный ответ, еще одна улыбка.

– Еще кому-то доли в клубе принадлежат?

– Нет, Пол был единственным владельцем.

– В таком случае вы можете лишиться работы в зависимости от завещания Эйнли и того, кто клуб унаследует.

– Вероятно, все получит его сестра. Дело приносит хороший доход. Я уверен, что она захочет его продолжить.

– Вы как-то очень уверенно говорите, мистер Ломакс.

– Мы уже обсуждали это дело.

Мэтт покачал головой.

– Эйнли как-то участвовал в ежедневной работе заведения? В управлении?

– Как я уже говорил, мы его почти не видели. Он оставлял все на мое усмотрение, включая наем и увольнение персонала и любые действия для увеличения торговли.

Он врал. Мэтт уловил взгляд украдкой, который Ломакс бросил на адвоката. Ломакс определенно занервничал после упоминания Эйнли.

– Казино дает большую прибыль? – поинтересовался Мэтт.

– Нормальную. Но у людей мало денег для того, чтобы тратить их на игорных столах. В выходные у нас наплыв посетителей – люди приходят отдохнуть и расслабиться. Но большие ставки никто не делает. Никто не влезает в долги, а если такое все-таки случается, мы каким-то образом договариваемся.

У Ломакса находился ответ на любой вопрос. Пришло время нанести удар – спросить его про возраст персонала.

– Вы нанимаете девушек моложе восемнадцати лет. Вы прекрасно знаете, что это незаконно.

– Инспектор, неужели это все, что у вас есть на меня? Хорошо, сдаюсь. – Он показательно поднял руки. – Да, одна или две проскальзывают сквозь фильтр. Но что я могу сделать? Они выглядят старше своих лет. Мы просим представить документы, но у них часто ничего нет, иногда нам показывают фальшивые документы. По правде говоря, многие из них находятся в затруднительном положении. Они сбежали из дома. Им нужна работа, компания других девочек.

Мэтт фыркнул.

– О, вы, оказывается, социальные работники. Вы это хотите сказать?

– Я беру талантливых девочек. Не все проходят отбор. А если проходят, то дальше все зависит от них самих. Платим мы щедро плюс чаевые. И девочки, попавшие в трудные жизненные ситуации, вскоре встают на ноги.

Единственное, что у них было на этого человека, – это нарушение трудового законодательства. У них не имелось доказательств, подтверждающих, что с Карен Флетчер что-то случилось, пока она работала в клубе, или что на Зейна Бакстера напали преднамеренно. Мэтту хотелось провести обыск в клубе, получить распечатки звонков от оператора связи и допросить тех, с кем Ломакс регулярно общался, но доказательств не хватало. Ему не выдадут ордер на обыск, и он не сможет послать запрос оператору связи.

– Вам будет предъявлено обвинение в приеме на работу несовершеннолетних девушек. Это не первое подобное обвинение, так что в этот раз наказание, несомненно, будет более жестким. – Мэтт встал. – Можете идти. Но это не последняя наша встреча.

Мэтт был раздражен и не произнес ни слова на пути назад в оперативный штаб. Он хотел получить ответы, но Ломакс оказался скользким типом. Им нужно собрать больше информации, веские доказательства, и только тогда его можно будет вызвать снова. Мэтту очень не хотелось это признавать, но Тэлбот был прав. Мэтт вызвал Ломакса, потому что злился из-за Флэнагана и собственной матери. О чем он думал? Он позволил эмоциям помешать делу. Это было серьезной ошибкой.

Из оперативного штаба он позвонил Грэму Харвуду.

– Наше дело не продвинется вперед, пока мы ничего не получим от вашего отдела. У меня есть подозреваемый, который, вероятно, нанимал на работу убитую девушку, но у меня нет ничего, чтобы хоть как-то надавить на него.

– Мы продолжаем работать в доме на Вестгейт. И кое-что нашли. Помнишь след на дверце кухонного шкафчика? Мы нашли два волоса. Светлые и ненатуральные, то есть из парика.

Это соответствовало тому, что говорили Кейт: все девушки в клубе носят парики, если они не блондинки. Это часть униформы.

– Что-нибудь еще?

– Все еще копаемся в саду и выворачиваем каменный пол в подвале. Если что-нибудь найдем, я сразу же дам тебе знать.

Мэтт обвел взглядом кабинет.

– А где сержант Бакстер?

– Отправилась к компьютерщикам, сэр, – сообщил один из констеблей в форме. – Они звонили полчаса назад.

Ну, хоть что-нибудь.

Карен Флетчер стучала во входную дверь. Свой ключ она потеряла. Она замерзла, у нее стучали зубы, она обнимала себя тонкими руками, пытаясь хоть как-то согреться. Под глазами пролегли темные круги. Судя по виду, можно было подумать, что она не спала несколько дней.

Наконец ее мать открыла дверь.

– Где ты была, черт побери?! Я тут не знаю уже сколько стою! – заорала Карен.

– Каз! Ты вернулась! – воскликнула Кристина Флетчер. – Я так беспокоилась. Я уже не знала, что думать. Я даже думала, что тебя больше нет.

Карен увернулась от объятий матери и поспешила в дом.

– Помру, если ты мне не поможешь. – Карен похромала в кухню и включила чайник. – Есть что-нибудь поесть? Я умираю с голода. Я сто лет ни крошки во рту не держала.

– О чем ты думала, когда сбежала? – спросила мать. – Я подала заявление в полицию, и они тебя ищут.

– Только их не надо впутывать. Я серьезно, мама. – Взгляд Карен изменился. Она смотрела холодно и сурово. – Я не могу разговаривать с полицией.

– Я должна им сообщить, что ты вернулась, Каз.

– Нет! Пока не надо. Я тут спрячусь и не буду высовываться. Если кто-то будет обо мне спрашивать, говори, что я еще не вернулась. – Карен совсем не требовалось, чтобы мать раскрывала рот. – Никто не должен знать. Ты поняла?

Выражение ее лица стало жестким. Она имела в виду именно то, что говорила. Кристина Флетчер печально покачала головой.

– Ты даже не спросила про Киана.

Карен тяжело вздохнула.

– Ну, расскажи мне, как он.

– Плачет все время. Мне с ним не справиться. Я слишком стара для того, чтобы заниматься маленьким ребенком. Может, ты и прячешься, Каз, но теперь ты дома и можешь взять на себя часть забот. Он твой сын, а не мой, и я устала.

Карен не слушала. Она отрезала несколько кусков булки, намазала их маслом, а теперь добавляла на каждый толстый слой варенья.

– Сейчас поем, потом приму ванну и лягу спать. Справишься, пока я не проснусь? – Она с подозрением посмотрела на мать. – Что ты сказала полиции? Надеюсь, не сообщила им, что я работаю в ночном клубе?

– Я сказала, что не знаю. Но они нашли ножной браслет и показывали мне фотографию. Я очень испугалась. Я им сказала, что у тебя есть такой же.

– Идиотка! Ты соображаешь, что ты сделала? Если Ломакс узнает, что ты на него донесла, то мне конец!

– На меня насели полиция и эта женщина из социальной службы. Я не представляла, где ты, а они нашли труп. Что ты от меня хотела? Что я должна была сделать? – Кристина немного помолчала, потом заговорила вновь. – Я не могу долго притворяться, будто тебя нет. Ты должна сама поговорить с полицией.