Дэй Кин - Шаг к убийству

— Ты все еще моя сахарная куколка и останешься ею на довольно долгое время! И мое слово — закон! Заруби это себе на носу!

Ее тело билось, задыхалось от возмущения. Но вскоре его сковала какая-то апатия. Хуже, чем было, уже не будет. У нее осталось теперь только одно желание: каким-то образом поправить свою ошибку и избавить себя и Хи Тайера от позора и унижения.

Моран взял ее на руки и понес к кровати.

Голова Эмили безвольно моталась из стороны в сторону, точно сводимая судорогой. Так вот каков он, жалкий конец ее грез!.. Но, когда Моран попытался схватить ее, все ее тело словно восстало против нового надругательства. Она вывернулась из-под него, закричала:

— ЭТОТ ЧЕЛОВЕК ИЗНАСИЛОВАЛ МЕЙ АРНОЛЬД! ЭТОТ ЧЕЛОВЕК ХЛАДНОКРОВНО УБИЛ ГАРРИ МИЛЛЕРА! ЭТОТ ЧЕЛОВЕК МУЧИЛ И УНИЖАЛ МЕНЯ!

Она продолжала кричать и извиваться под ним, в то время как Моран ударами кулака старался заставить ее покориться. Внезапно в дверь постучали, и голос управляющего спросил:

— У вас Все в порядке, лейтенант Хаббард? Мне кажется, я слышал какой-то крик.

Моран грубо заткнул ей рот рукой.

— Еще один звук, и я пристрелю этого старого козла!

Он проверил, по-прежнему ли лежит револьвер на ночном столике.

Эмили, обессиленная, прекратила сопротивление. А Моран пошел в соседнюю комнату, даже не одевшись.

— Вы ошиблись. Вы слышали крик миссис Хаббард. Она всегда кричит в определенные моменты. Я должен выразиться поточнее?

Тот, казалось, был смущен.

— Простите меня, лейтенант. Но поскольку я уже здесь, у вас, нам нужно решить вопрос об оплате. Если вам нетрудно, мы бы предпочли, чтобы плата была внесена вперед. Вы должны мне две ночи и поломанный столик. Я уже говорил по этому поводу с миссис Хаббард.

Моран нетерпеливо ответил:

— О’кей! О’кей! Я сейчас же пришлю ее с деньгами. Но запомните, что мы в последний раз останавливаемся в вашем вшивом мотеле! — добавил он не без язвительной иронии.

Эмили, воспользовавшись передышкой, приводила себя в порядок. Когда Моран вернулся в спальню, она подумала, что он опять вот-вот набросится на нее и будет бить. Но Дэн лишь кисло взглянул, пожал плечами.

— О’кей! У меня прошло желание.

Она отвернулась от него, поправила платье. Моран надел брюки.

— Не по моему уму такие дамочки, как ты. Ты прячешь меня в своем доме, ставишь на карту свое общественное положение и рискуешь попасть в тюрьму. Ты меня холила и кормила, обманывала со мной своего друга. А теперь вдруг решила, что я тебе не гожусь, и разыгрываешь из себя недотрогу. Что ж, тебе всё равно придется смириться с моим обществом, крошка. Ибо, как я уже сказал, нам придется еще' долго путешествовать вместе. Завтра мы отплываем на Кубу. А потом отправимся в Южную Америку и начнем там новую жизнь.

Эмили так жалела теперь, что не схватила револьвер, когда Моран был в соседней комнате, и не пристрелила его. Но тут же устыдилась своих мыслей. Она не смогла бы убить человека, каким бы скверным он ни был.

Моран поднял с пола пачку банкнот и вытащил из нее стодолларовую.

— Вот возьми и оплати наши расходы за мотель. Иначе этот жирный червяк получит сердечный приступ.

Он вытащил из ящика пистолет, сунул себе за пояс и прикрыл только что надетой новой рубашкой.

— Но не забудь: я буду стоять возле двери. И если у тебя будет такой вид, будто ты собираешься предать меня, я просто его пристрелю.

Эмили схватила деньги. Вернее, пыталась схватить, но потом опустила руку, не дотрагиваясь до ассигнации.

— В чем дело? — спросил он.

Она показала на банкноту.

— А разве банки не записывают себе номера серий, начиная с пятидесятидолларовых и выше? Может быть, полиция уже пустила в ход список с номерами пропавших банкнот? И если это так, то нашему хозяину достаточно сравнить номер банкноты со своим списком, и через десять минут полиция будет здесь.

На Морана это подействовало отрезвляюще.

— А у тебя умная голова, милая крошка. — Он сунул деньги в карман. — О’кей! Не будем платить этими деньгами, пока не доберемся до Гаваны. Заплати ему из своих.

Эмили начала рыться в своей сумочке.

— Но у меня ничего нет. Я истратила сто долларов на твою одежду, все остальное отдала Дойлю.

— А как же мы рассчитаемся за мотель?

Она достала из сумочки чековую книжку.

— Почему бы не рассчитаться чеком? Полиция не знает, что мы путешествуем под именем Хаббард. А хозяин примет его у меня. Пока этот чек вернется сюда из Хевитта с пометкой, что такого счета не существует, мы уже будем за границей.

— Отлично! — похвалил Моран. — У тебя действительно работает голова. — Он взял ее под локоть, вывел за дверь и проводил до конторы управляющего. — Не забудь, что я стою за дверью. Так что, смотри без фокусов!

— Не бойся’, не забуду, — пробормотала она и постучала в дверь офиса. — Это миссис Хаббард. Я хочу заплатить по счету. Но поскольку у нас довольно туго с наличными деньгами, я хотела бы вас спросить: не будете ли вы так любезны и не возьмете ли вы у нас оплату чеком?

Пожилой хозяин мотеля встал из-за письменного стола и открыл ей дверь.

— Конечно, — сказал он приветливо. — Прошу вас, заходите в мою контору, миссис Хаббард!

Угасали последние отблески дня, и на землю опускалась ночная темнота. Со всех сторон слышались разговоры и смех гостей мотеля. Ухо улавливало даже всплески воды со. стороны бассейна. С эстакады доносился непрерывный гул несущихся на большой скорости машин. И чем более властно ночь вступала в свои права, тем явственнее доносились отдельные звуки, но теперь все тише и реже.

Эмили лежала на кровати без сна, прислушиваясь к шуму прибоя и шелесту пальм, похожему на шипение змей. Как же это Бесси высказывалась по поводу ее романа с Дэном? «Это не любовь, это только похоть…» Что-то в этом роде.

> Слишком подавленная, она не решалась даже пошевелиться. И каждый раз, стоило ей сделать какое-то едва заметное движение, Дэн вытягивал руку, чтобы удостовериться, тут ли она еще, рядом ли. Она стала его инструментом, которым он пользовался по своему усмотрению.

В первые два часа после уплаты по счету она еще на что-то надеялась. Но понимала, что для этого понадобится время. Теперь ей казалось, что управляющий мотеля совсем не взглянул на ее чек или принял все за шутку, ожидая, что завтра она принесет настоящий чек. И она потеряла всякую надежду. Ничего не оставалось, как идти утром на рассвете к яхте Дойля. А рассвет теперь уже недалек.

Она повернула голову и стала пристально изучать лицо человека, который лежал рядом с ней. Несправедливо, подумала она, что женщина от природы наделена такими сложными чувствами. Собственно говоря, Эмили должна была бы ненавидеть Морана всеми силами своей души, но не испытывала к нему ненависти. Против своей воли даже чувствовала какую-то нежность. Несмотря на то что он обманывал ее, даже бил, она никогда не ощущала столь сладостного фй- зического наслаждения, как с ним. Пусть ее называют тигрицей, как угодно. Но этот человек разбудил в ней чувства, о которых она прежде никогда даже и не подозревала.