Блейк Пирс - Прежде чем он ошибётся

«Существенных доказательств у меня нет. Но я получал звонки от Эрика, когда он говорил, что в доме Дамфриса опять что-то произошло, и что об этом нужно позаботиться. Я только несколько раз разговаривал с Дамфрисом напрямую. Я ненавидел его. Я чувствовал, что он видит во мне мальчика на побегушках, который должен подчищать и его дерьмо, раз я работаю на Эрика».

«А как насчёт другого телохранителя, который работал с Вами в то время?- спросил Эллингтон. - Может ли он подтвердить Ваши слова?»

«Я уверен, что он бы с удовольствием, но он не может ... Вскоре после того, как я уволился, он сделал то же самое. Он никому не сказал, куда уехал, и не оставил никакой информации о себе. Я часто задавался вопросом, в чём причина его исчезновения: надоело ли ему всё так же, как и мне или, возможно, Дамфрис добрался до него, прежде чем он успел уехать».

«Так что если бы мы попытались встретиться с Дамфрисом…»

«Я был бы осторожен на вашем месте, - сказал Джексон. - Из ФБР вы или нет ... у этого человека есть серьёзные связи. Я до сих пор не знаю, кто эти люди и что у них за отношения. Ходят слухи, что Коннор был близким другом Ричарда Кинга ещё в колледже».

«Ричард Кинг, - сказал Эллингтон. - Вы имеете в виду главу Министерства юстиции?»

«Да. На его сторону встанут многие влиятельные люди. Эрик был переизбран на последний срок в результате очень напряженной борьбы. Его победа ударила по Сенату, и он дал понять, что большая часть его успех был по большей части обеспечен верными друзьями и сторонниками, такими как Дамфрис. Он фактически вознёс этого ублюдка в своей победной речи, поблагодарив его. Если Дамфрис будет уличён в преступлениях, Эрик тоже сильно пострадает. Контроль над Сенатом будет утерян. Слишком многое поставлено на карту».

«Мистер Джексон, - сказал Эллингтон. - Вы знаете, сколько женщин он изнасиловал?»

Джексон покачал головой.

«Нет. Я знаю, что их было по крайней мере двое. Три, если считать его первую жену».

«Вы не знаете, где сейчас его первая жена?»

«Не знаю. Я никогда не пытался намеренно выяснять подробности его жизни».

«Вы имеете представление, сколько времени прошло с тех пор, как Вам угрожали или звонили в последний раз?» - спросила Маккензи.

«Прошло уже больше года. Вот почему я не решался впустить вас. Прошёл год, и я осмелился надеяться, что эта глава моей жизни наконец закончилась».

Он остановился и посмотрел прямо на Эллингтона.

«Послушайте, если Вы собираетесь допрашивать его в качестве подозреваемого, Вам следует иметь на руках железные аргументы. У него не должно быть шанса натравить на вас своих головорезов или заплатить за то, чтобы скрыть то, что вы найдете. И хотя мне не хочется думать об Эрике в таком ключе, я думаю, что Дамфрис может повлиять на него. И если он натравит на вас Эрика, бюро захлебнётся нахлынувшим на него дерьмом…»

«Поверьте мне, - сказал Эллингтон. - Мы примем все меры предосторожности».

Джексон кивнул, но судя по его виду, его не убедили эти слова.

«Желаю вам всего наилучшего. Я буду спать спокойно, если этот сукин сын попадёт наконец за решётку».

«Вы говорите о нём так, словно он какое-то чудовище», - сказал Эллингтон.

Джексон пожал плечами и спросил: «Помните историю Джекилла и Хайда.? Этот парень был монстром?»

«Нет, - ответила Маккензи. – Он был простым врачом, который дал волю своей тёмной стороне».

«Тогда и о Дамфрисе можно сказать то же самое».

Он сопроводил свои слова взглядом, от которого у Маккензи по спине пробежал холодок. Это был взгляд человека, который знал монстра, а также понимал, что монстры существуют, пока у них есть возможность прятаться в тени.

«Агент Уайт, как поживаешь?»

Это был многозначительный вопрос, особенно если он звучал из уст Макграта. Она посмотрела в ветровое стекло на тот участок дороги, где был следующий съезд на округ Колумбия. Они уехали от Эрла Джексона полтора часа назад, и она всё ещё боролась с дурными предчувствиями, оставшимися после той встречи. Когда она увидела входящий звонок от Макграта, её беспокойство усилилось, но она знала, что игнорировать его нельзя.

«Я в порядке, - ответила она. – Разве что немного не в духе».

«Отдохнула, надеюсь? Как твоя голова? Всё в порядке?»

«Да, сэр. Вы уже получили медицинские заключения?»

«Нет. Но они скоро уже будут у меня. Слушай, Маккензи…»

По её телу пробежала тёплая волна—то ли от страха, то ли от других эмоций, она не могла понять; Макграт никогда не называл её по имени.

«Я много думал о случившемся и чувствую, что знаю тебя достаточно хорошо для того, чтобы понять, почему ты решила не сообщать мне о беременности сразу. Но в то же время я считаю безрассудным, что ты оставалась активным агентом последние несколько дней. Мне ужасно не по себе от мысли, что что-то могло случиться с ребёнком только потому, что ты решила не говорить мне о своём положении. Это заставило меня осознать, что я ценю тебя больше, чем, вероятно, показываю».

«Благодарю Вас, сэр».

«Возьми отгул до конца недели, - сказал он. - Но я хочу назначить встречу с тобой на утро понедельника. В девять часов в моём кабинете. Нам нужно обсудить, как сделать так, чтобы ты продолжила активно участвовать в работе, но при этом не разрывалась, совмещая профессиональные и материнские обязанности. Тебе также нужен декретный отпуск и всё такое».

«Спасибо, сэр. Я ценю это».

«Отдохни несколько дней. Я не буду лгать...В будущем тебя ждёт в основном бумажная работа. Но я уверен, что ты преуспеешь во всем, что я тебе поручу. Берегите себя, агент Уайт. Или как теперь тебя называть, Эллингтон?»

«Мы всё ещё не решили», - сказала она.

Они закончили разговор, и Маккензи осталась со смешенными чувствами. Получается, что они идут против приказов Макграта, по причине чего она с замиранием сердца снимает трубку, а он звонит только для того, сказать ей невероятно трогательные слова. Это заставляло её чувствовать себя ужасно.

«Это был Макграт?» - спросил Эллингтон.

«Да. И он сказал очень добрые слова».

Она на мгновение задумалась над этим разговором и поняла, что, возможно, одна из причин, по которой ей было так трудно отойти от этого дела, заключалась в том, что оно произошло в переломный момент её жизни. Она вышла замуж, у неё будет ребенок, и, помимо всего этого, её карьера, казалось, была под серьёзной угрозой. Тот факт, что Макграт просто не надрал ей задницу, был тому доказательством.

И если уж она находится на перепутье, имеет ли смысл двигаться дальше по жизни с чувством вины за то, что она не смогла довести дело до конца?

Она снова посмотрела на дорогу, обдумывая ещё одну деталь, которую узнала вчера. Она упомянула об этом Эллингтону, но как-то мимоходом, как будто это было не так уж важно.