Ларс Кеплер - Лазарь [litres]

Нолен отпил воды и дрожащим пальцем вытер верхнюю губу.

– Какое это к нам имеет отношение?

– Не хочу тебя шокировать, – Нолен в первый раз взглянул Йоне в глаза, – но у него в морозилке обнаружили череп Суммы.

– Моей Суммы?

Йона схватился за разделочный стол и опрокинул пустую винную бутылку, но даже не заметил, как она упала в раковину, где стояли стаканы и фарфоровые чашки. В ушах зазвенело, перед глазами возник образ жены.

– Ты уверен? – прошептал он, глядя в окно, на теплицы.

Нолен поправил очки и стал рассказывать, как полиция при помощи ДНК пыталась определить, куски чьих тел оказались в морозилке убитого. К расследованию подключили Европол, финские и скандинавские полицейские базы.

– Полицейские нашли зубную карту Суммы… а так как свидетельство о смерти подписал я, они позвонили мне.

– Понимаю. – Йона сел напротив друга.

– У него дома обнаружились подтверждения, куда и когда он ездил… в середине ноября он посетил аукцион в Елливаре… это недалеко от могилы Суммы.

– Ты уверен? – повторил Йона.

– Да.

– Можно посмотреть фотографии?

– Нет, – прошептал Нолен.

– Я в порядке. – Йона посмотрел Нолену в глаза.

– Нет, – прошептал тот. – Не смотри.

Но Йона уже достал из его сумки папку с эмблемой уголовной полиции и стал одну за другой выкладывать фотографии на кухонный стол.

На первом снимке камера смотрела прямо в открытую морозилку. Из ледяного кома торчала посеревшая детская ножка. Рядом с бородатым лицом и окровавленным языком угадывался позвоночник.

Йона перебирал фотографии полуразмороженных частей тел, разложенных на стальном столе. Вот сердце, разложение зашло далеко; голень с коленной чашечкой; младенец целиком; три чистых черепа; зубы и целый торс с грудью и руками.

На кухню вдруг вошла Валерия; она поставила на стол рядом с мойкой две кофейные чашки.

– Черт! – Йона попытался прикрыть фотографии, хотя уже понял, что она все видела. Валерия тихо пробормотала: “прости!” и торопливо вышла.

Йона встал, одной рукой оперся о стену, взглянул на теплицы, потом снова на фотографии.

Череп Суммы.

Это просто случайное совпадение, говорил он себе. Осквернитель могил не знал, кто она. Ее имени нет на надгробии, ее нет ни в одной базе данных.

– Что известно о преступнике? – спросил он, слушая, как Валерия поднимается по лестнице.

– Ничего. Никаких следов.

– А жертва?

– Судя по всему, в квартире произошла ссора. У убитого в крови на момент смерти было высокое содержание алкоголя.

– Разве не странно, что полиция не нашла вообще никаких следов второго участника?

– А ты что думаешь? Йона, о чем ты вдруг подумал? – напряженно спросил Нолен.

Когда Йона поднялся и постучал, Валерия сидела за компьютером.

Она обернулась. В свете бледного луча, падавшего сквозь окно с перемычками, ее волосы казались каштановыми.

– Нолен уехал, – вполголоса сказал Йона. – Прости, что я сорвался. Не хотел, чтобы ты это видела.

– Я не настолько трепетная. И мертвецов видела не один раз.

– На этих снимках не просто части тел… это очень личное. – Йона замолчал.

В Стокгольме имелось одно семейное захоронение, где на надгробной плите значилось “Сумма Линна” и “Люми Линна”, но урны содержали не их прах. Смерть жены и дочери Йоны была инсценирована, на самом деле они много лет прожили в секретном месте под новыми именами.

– Давай спустимся на кухню, разогреем суп, – предложила Валерия после минутного молчания.

– Что?

Валерия обняла его; Йона обхватил ее руками, прижался щекой к волосам.

– Давай спустимся, поедим, – тихо повторила Валерия.

На кухне она достала из холодильника суп, который они сварили вместе. Поставила кастрюлю на плиту, зажгла конфорку и включила лампочку в вытяжке, но Йона выключил свет.

– Так что случилось? – просила Валерия.

– Осквернили могилу Суммы, и… – Йона замолчал, отвернулся, и Валерия увидела, как он вытирает слезы.

– Можешь плакать, тут нечего стесняться, – осторожно заметила она.

– Не знаю, почему я так разволновался… один человек раскопал ее могилу и забрал череп в Осло.

– Господи, – прошептала Валерия.

Прижавшись к стене у окна, Йона бросил взгляд на теплицы и лес. Валерия заметила, что он опустил штору в гостиной и положил на старый буфет кухонный нож.

– Ты же знаешь, что Юрек Вальтер мертв!

– Знаю. – Йона задернул занавески и на кухонном окне.

– Может, поговорим о нем?

– У меня сил не хватит. – Йона повернулся к ней; в его голосе было что-то беззащитное.

– Хорошо, – серьезно ответила Валерия. – Но ты не оберегай меня, я выдержу все, что ты расскажешь, честное слово… Я же знаю, на что ты пошел, спасая Сумму и Люми. И понимаю, насколько он был опасен.

– Это просто чудовище… он проникал в самую суть своей жертвы… опустошая человека.

– Но теперь все позади. – Валерия потянулась погладить его. – Тебе ничто не угрожает, он мертв.

Йона кивнул.

– Просто воспоминания… Когда я узнал про могилу Суммы, то словно ощутил его дыхание.

Йона снова подошел к окну и выглянул в щель между шторой и окном. Валерия смотрела ему в спину из темноты кухни.

Когда они сели за стол, Валерия попросила рассказать про Юрека Вальтера подробнее. Йона положил руки на столешницу, чтобы унять дрожь, и тихо заговорил:

– Ему ставили разные диагнозы… Шизофрения, хаотическое мышление и острые психотические состояния с крайне агрессивными эпизодами, но это все ерунда… никакой он не шизофреник… Единственное, о чем мог рассказать тот или иной диагноз, – это то, какой психиатр его выдал и насколько он был напуган.

– Вальтер осквернял могилы?

– Нет.

– Ну вот видишь. – Валерия выдавила улыбку.

– Юреку Вальтеру не нужны трофеи, – тяжело продолжил Йона. – Он не извращенец… его страсть – разрушать людей. Не убивать, не истязать… он не останавливался перед убийством, но, чтобы понять его, надо знать: он хотел уничтожить свои жертвы изнутри, потушить в них искру жизни…

Йона постарался объяснить, что Юрек отнимал у своих жертв все, а потом наблюдал, как они продолжают жить – ходить на работу, есть, сидеть перед телевизором, а потом вдруг наступал жуткий момент, когда эти люди понимали: на самом деле они уже мертвы.

И вот они с Валерией сидят в темноте, и Йона рассказывает о Юреке Вальтере. О самом жестоком серийном убийце за всю историю Северной Европы, который, тем не менее, оставался неизвестным широкой общественности, потому что на всех касавшихся его документах стоял гриф секретности.

Рассказал Йона и о том, как он и его коллега Самюэль Мендель шли по следу Вальтера.

Они начали по очереди дежурить у дома одной женщины, оба ребенка которой исчезли при обстоятельствах, наводивших на мысль о других подобных случаях.