Александр Васин - Приди и победи

— Да, Стрельцов уже погрузил его в свой катафалк. Сказал, что тебя ждать не будет, дел много. Как будет информация, он тебя наберет. Ладно, ты давай уж, соберись, без запоев, надо это дело разгребать как-нибудь. А не то съедят нас с тобой, Саша, и не поморщатся. Пойду я, успокою этих стервятников.

Полковник начал спускаться, телевизионщики засуетились, выставляя камеры, газетчики приготовили диктофоны. Бестужев отметил, что Егорыч немного сдал за эти два дня, но чувствовал, что запас энергии у полковника еще имеется.

Бестужев решил вернуться к отцу Илье и старому сторожу, но обнаружил, что те уже ушли. Скорее всего, молиться. Прерывать это таинство капитан не решился. Он сел под иву и попытался сосредоточиться. Но получалось плохо. Если одно вчерашнее убийство походило на театр абсурда, то два — это уже сюрреализм какой-то.

— Нет, ребята, это не уже не лезет ни в какие ворота. Даже в Золотые.

— Зато спокойно укладывается в ворота Серебрянные.

— Чего-чего? — от неожиданности Бестужев аж подпрыгнул. Повертев головой, он увидел у стен храма красивую женщину средних лет. Она стояла к нему в пол-оборота, положив правую руку на стену церкви. Казалось, она говорила не с Бестужевым, а с храмом. Но нет — повернулась, смело посмотрела капитану прямо в глаза. Высокая, темные волосы до плеч, правильное лицо, на котором выделялись большие карие глаза с длинными ресницами. Приличное весеннее пальто бежевого цвета, черные полусапожки.

— Я говорю, что ворота тут были раньше. Но не Золотые, а Серебряные, — улыбнулась женщина.

— Кто вы? И как сюда попали?

— Меня зовут Вера, я журналист. Обмануть ваших держиморд не составляет большого труда.

— И из какого вы издания?

— Ни из какого, я фрилансер. Собираю информацию, пишу, потом предлагаю сюжеты разным изданиям.

— И про это убийство тоже будете писать.

— Придется, — вздохнула она. — Хотя изначально я планировала большой материал про древние ворота нашего Владимира.

— Кажется, я не совсем понимаю…

— Не знаю, помогу ли вам, если скажу, что место убийства выбрано необычное. И этого убийства, и вчерашнего.

— Вы и о нем знаете?

— Знаю.

— Если не секрет, кто вам рассказал?

— Журналисты свои источники не разглашают. Но вернемся к моему исследованию. Я поясню, чтобы сразу понятно было. Во времена Андрея Боголюбского наш город опоясывался валом и имел семь входных ворот: Золотые, Медные, Оринины, Ивановские, Торговые, Волжские и Серебряные. Причем внешне Серебряные ворота, видимо, были похожи на Золотые.

— А почему видимо? — спросил Бестужев.

— Дело в том, что до наших дней дожили только Золотые ворота, — пояснила Вера, — да и те, скорее, белокаменные. Куда делось золотое покрытие ворот, до сих пор является исторической тайной. Похоже, кто-то очень хорошо умел заметать следы.

— Давайте вернемся в наше время и в наши Пенаты, — перебил журналистку Бестужев.

— Хорошо. На самом деле, точное расположение всех ворот, кроме Золотых, неизвестно. Все выводы сделаны на упоминаниях в летописях и раскопках. Но есть одна не очень популярная среди историков теория, что Андрей Боголюбский строил свои ворота в местах силы. И что во время его правления были построены лишь пять из семи ворот. И все вместе они образовывали довольно известную каббалистическую фигуру — пентаграмму. Купола, расположенные на верхушках ворот, соединялись друг с другом силовыми линиями, питали врата и усиливали оборонительную мощь города. Неудивительно, что Никитскую церковь построили именно на этом месте.

— И как так получилось?

— Истинная судьба ворот неизвестна. Понятно, что они были разрушены, но при каких обстоятельствах, история умалчивает. А вот что касается Никитской церкви… Она — довольно молодая, но при этом уникальная для владимирской архитектуры. Ведь церковь построена в стиле провинциального барокко, и на фоне тысячелетних белокаменных храмов выглядит зарвавшимся подростком, который вместо школьной формы вдруг решил напялить джинсы. Внешне она больше напоминает светское здание, чем церковное, некую гимназию или библиотеку.

Храм построили в шестидесятые годы 18 века на деньги купца Семена Лазарева. Место было выбрано явно не случайно. До нее здесь была деревянная церковь, а еще раньше — Космо-Дамиановский монастырь. А Серебряные ворота стояли то ли рядом с ним, то ли вместо него.

— То есть здесь после ворот всегда строили церкви? — уточнил Бестужев.

— Да, это так. Столь мощное энергетическое место нельзя было оставлять на откуп светским властям. Хотя судьба конкретно этого места довольно печальна. В советские годы храм был закрыт для богослужений, и в его стенах разместилась научно-реставрационная мастерская. Лишь в 2015 году церковь вернули Владимирской епархии, и здесь вновь стали проходить службы.

Вера прижалась щекой к стене храма и закрыла глаза.

— Даже сейчас тонким душам можно почувствовать, как пульсируют силовые линии. За столетия они истончились, но все еще полны энергии.

— Тонким душам? — переспросил Бестужев.

— О, капитан, — улыбнулась Вера, — вам не знакомо это понятие. Что бы вам не говорили, но у каждого из нас есть душа. Есть души толстые, которым все равно, что произойдет с человеком. Весь жизненный процесс — под руководством мозга. Мозг выдает инструкции, которые нельзя изменять — в противном случае вся жизнь полетит в тартарары.

— О каких инструкциях вы говорите? — Бестужеву стало любопытно. Он поймал себя на мысли, что ему интересно общаться с этой странной журналисткой. На короткий миг он даже позабыл о расследовании.

— Инструкций очень много, они окружают нас повсюду. Есть общие: детский сад, школа, институт, работа, двое детей, машина, дача, квартира. Или вот такая: планомерный пятидневно-рабочий путь от специалиста до генерального директора. А можно — от рядового до генерала.

Есть частные инструкции, они имеются на все случаи жизни — из оперы «белое не носить, обтягивающее на надевать». Любой знает, что не стоит приходить в оперу в шортах, а на рок-концерт — в смокинге. И таких сценариев миллионы. Есть инструкции совсем индивидуальные, которые закачивают в наш мозг родители, друзья, уставы предприятий.

— Все, о чем вы сказали, можно объединить такими понятиями как «порядок», «карьера», «цель в жизни», «общество», «обустроенность» и так далее. Разве это плохо?

— А разве я сказала, что это плохо, капитан?

Черт, ему показалось, или Вера только что стрельнула глазками? Тут же в груди заворочался клубок боли. У него было четкое имя — Лера. Так что нужно выбросить все мысли из головы: никакого флирта, Бестужев, ты в трауре.

— Нет, инструкции — это не плохо и не хорошо, это данность современной жизни. Сегодня большинство людей вынуждены жить, руководствуясь командами, которые им посылает их мозг. Сознание задвигает душу на вторые, а то и третьи роли. Именно поэтому мы стали менее чувствительными, менее эмоциональными. Мы практически перестали сопереживать друг другу. Даже смерть человека воспринимается как трагедия только близкими родственниками; окружающие просто не имеют времени скорбеть. Если остановишься в своем беге по жизни, то можешь уже не успеть.