Александр Васин - Приди и победи

— Ты сейчас о каком губернаторе? — уточнил Бестужев.

— О первом гражданском губернаторе Петре Гавриловиче Лазареве. Он, кстати, отец знаменитого мореплавателя Михаила Лазарева. Они сменили место жительства из-за обветшалости их старого дома в Манежном тупике. Однако прожили они в новом жилище не так уж и долго — через какое-то время губернаторская семья переселилась в другое здание — там, где сейчас располагается областное телевидение. Официальная версия смены жительства — неудобное расположение комнат внутри дома. Это отчасти соответствует действительности. Но сохранились записки, свидетельствующие о странных делах, происходивших в здании, особенно по ночам.

— И поэтому двадцать четвертый дом получил свое второе название? — спросил Бестужев.

— Нет, это случилось позже, уже в двадцатом веке. Сейчас все расскажу. Следующий владимирский губернатор Иван Михайлович Долгоруков жил в доме со своей семьей в период с 1802 по 1807 годы. Этот дворянин, вынужденный по долгу службы уехать из прекрасной Москвы, очень тосковал по столице. Музыкант, поэт, артист — ему было душно в провинциальном Владимире. Кроме того, наш древний град довлел над князем. Его тревожило темное предчувствие, которому он безотчетно верил. В своих записках он писал: «Я давно питал суеверную мысль, что в жизни моей каждая сильная радость предварять должна была сильную печаль. Постоянная мысль о том тревожила воображение мое всечасно. Я не видал еще готовящегося мне несчастья, но, как бы предчувствуя его, тосковал уже, и скрытая сия тоска поколебала мои силы».

И беда не заставила себя ждать. В доме умерла молодая жена губернатора — княгиня Евгения. Ее поразила чахотка. И вот уже после смерти в различных комнатах видели ее призрак. По ночам слышались шаги на лестнице и шорохи за портьерами.

После смерти княгини губернатор покинул дом на Большой Московской. В дальнейшем тут размещалось народное училище, потом — мужская гимназия, пока здание не выкупили купцы Ильин и Никитин. Именно они возвели четвертый этаж в доме, из-за которого он стал так выделяться среди соседей.

— Вот, — воскликнул Олег, — еще сто пятьдесят лет назад у нас уже была точечная застройка. Так что беда уходит своими корнями глубоко в историю!

— Можно сказать и так, — улыбнулась Инга. — Изначально дом строился в стиле раннего классицизма. Понимаю, Олег, что тебе это ни о чем не скажет, но здесь, увы, помочь уже ничем не смогу — изучай матчасть. Потом, при достройках, архитекторы добавили черты ампира и эклектики, особенно внутри дома — старинные своды и лестница впечатляют до сих пор.

Можно предположить, что утяжеление дома из-за надстройки четвертого этажа привело со временем к деформации несущих конструкций, к трещинам, повреждениям вентиляционных систем. Именно они, скорее всего, являются причиной того, что в доме в ветреную погоду слышатся странные звуки: шорохи, завывания, шаги… Все это и в наше время создает нездоровую психологическую атмосферу. Неудивительно, что люди, работающие там, предпочитают в одиночку не засиживаться допоздна.

— Слушайте, а я помню такой случай, в газетах писали, — снова встрял в монолог Инги Олег. — Уже когда в здании работал Центр ИЗО, был то ли праздник какой-то, то ли выставку открывали. Лето, жара стояла неимоверная, а стендами для развески картин загородили все окна. На торжественное открытие еще и гостей согнали немерено. И вот выступает женский хор, и вдруг одна из певиц падает в обморок, как подкошенная! Тогда объяснили все спертым воздухом и жарой, но сама певичка, очнувшись, все твердила про девушку-призрака.

— Подтверждаю, такой случай имел место быть, — согласилась Инга. — И он далеко не единственный. До революции в «доме с привидениями» размещались различные конторы: приказ общественного призрения, банк, магазины. Даже штаб двенадцатого Великолуцкого полка, участвовавший в войне с Турцией в конце восьмидесятых годов 19 века, успел поквартировать. Уже в советское время здесь были и радиоузел, и переговорный пункт, контора с затейливым названием «Облремстройтрест», проектно-конструкторское бюро, инспекция по охране рыбы, и, наконец, мастерские художников. Ну и уже в российские годы здание отдали под Владимирский Центр изобразительного искусства. И сегодня здесь проходят различные художественные выставки. Я была несколько раз. Особенно мне Владимир Рузин, наш местный художник, нравится.

— Так все же, — попытался подытожить Бестужев. — Традиция называть здание «домом с привидениями» пошла от чего? От призрака умершей губернаторской жены? Или от сквозняков после перестройки?

— Есть и третья версия, — усмехнулась Инга. — В двадцатые годы прошлого века в нашей газете «Призыв», не так давно почившей в бозе, опубликовали фельетон, высмеивающий работу советских служащих. Автор описывал свои похождения по этажам этого немаленького здания. Он обращался в конторы, во множестве разбросанные по дому, но в ответ получал лишь безразличие. Сотрудники оставались безучастными и мелькали мимо него, словно призраки. Заголовок фельетона таким и был — «Дом с привидениями».

— Я так и знал, что любую мистику можно объяснить просто и по научному, — поднял вверх указательный палец Олег. — Кто-то брякнул, а название-то и прижилось.

— Может, оно так, а, может, и нет, — не унималась Инга. — Все-таки главной версией считается смерть жены губернатора Долгорукова, которая так рано умерла, и чей дух, по легенде, до сих пор не может найти своего упокоения.

А, может быть, все еще таинственнее. Чтобы разобраться в последней на сегодня версии мне пришлось серьезно покопаться в файлах и архивах. Я даже запросила сканы некоторых неоцифрованных документов. Так вот, есть теория, что дом номер двадцать четыре по Большой Московской построен на месте старого кладбища. И негативная энергия, собранная здесь за столетия, мешает нынеживущим спокойно жить и работать.

— Столетия? Кладбище настолько старое? — спросил Бестужев.

— Да что столетия. Тысячелетия.

— Владимир, конечно, город древний, но не настолько. Даже если и предположить, что несколько тысяч лет назад здесь жили люди, вряд ли они хоронили своих близких в одном месте да еще и при помощи ритуалов.

— И тем не менее. Давным-давно на Земле жил великий герой, одержавший много славных побед. В мировом эпосе он запомнился еще и тем, что стал прародителем армянского народа. Имя ему — Айк Наапет.

При упоминании этого имени Бестужев вздрогнул. Это имя он слышал из уст Исы Джавадова как минимум дважды.

— По легенде, в конце жизни он искал место, пронизанное энергией, способное дать последний приют телу и духу его самого и его генералов. В своих поисках он дошел до наших земель. И именно здесь находится его могила.