Григорий Жуков - Клятвоотступники

— Посмотрите на этих мудаков. Состроили виноватые рожи и считают, что мы их пощадим. Не надейтесь. Пощады не будет. Им я поручил деликатное дело, которое должно было спасти от тюряги очень важного нашего кента. Он один стоил всей кодлы. Эти шмакодявки не только все провалили, но и засветились. Нам подфартило, что менты были молокососы, а не профессионалы. Те бы привели их сюда, к Федотке. А что такое привести ментов на хату? Это значит спалить нас с вами, — Жора артистическим жестом показал на Валька и Оратора, — спалить общак, оставив корешей в зоне без грева, спалить кодлу. Я сказал все. Решайте, — Красный откинулся на спинку стула и замолчал.

— У меня несколько вопросов к Громобою и Малышу, — заявил Валек. — Скажи, Громобой, тебе и Малышу было поручено нейтрализовать свидетелей. Так?

— Так.

— Красный вам говорил, как провернуть дело?

— Говорил.

— На чем вы прокололись?

— Не знаю. Мы зашли на квартиру Милютиной, но эта сучка нам дверь не открыла. Тогда мы пошли к ее брату. Его дома не было. Немного подождали и, когда он появился, провели с ним разговор. Чтобы Кащенко относился с уважением к сказанному — набили морду.

— Где происходил разговор? — продолжал спрашивать Валек.

— Во дворе дома, около детской площадки.

— И, конечно, там были старики, старушки, играли дети, — утвердительно заметил Валек.

— Были.

— Жора, у меня нет вопросов. Они спалились и загремят в тюрягу, — сделал окончательный вывод Валек.

Малыш молчал, предоставив возможность отвечать своему другу. Чувствовалось, что тот в их отношениях занимает лидирующее положение.

— Почему вы не отвели Кащенко в укромное место и не провели разговор без свидетелей? — спросил Оратор.

— Да этот кныш малохольный, как увидел нас — сразу в штаны наложил, от страха слова сказать не мог, а когда набили морду, то со всеми нашими предложениями согласился. Кто ожидал, что на второй день они настучат в ментовку? — сокрушенно ответил Громобой.

— Как произошло, что вы оба не заметили слежки? — задал дополнительный вопрос Оратор.

— Ни я, ни Малыш не обратили на это внимания. Какие-то хмыри вертелись около нас, но мы не ожидали, что это менты. Рано утром нас повязали и приволокли в уголовку. Ну а там предупредили, что, если тронем свидетеля — посадят, — сокрушенно вздохнул Громобой.

— Полная беспечность, граничащая с тупостью, — сделал окончательный вывод Оратор.

— Я думаю, в этом деле все ясно, — вступил в разговор Красный, сидящий во главе стола, на почетном председательском месте. — Какое мнение уважаемых корешей?

— И Громобой, и Малыш попали в опасную зону. Менты их в покое не оставят — посадят. Что это произойдет, даю стопроцентную гарантию. Значит, оба они нам вредны. Как они поведут себя в уголовке — не знаю, но я не уверен, что они смогут устоять от раскрутки. Даже не ожидая этого, оба мудака по своей тупости дадут ментам козырь в руки, который позволит им прикрыть нашу лавочку. В связи с этим мой вывод один: оба должны исчезнуть, — Оратор стремился говорить литературно, почему и получил такую кличку в уголовной среде. Он сурово посмотрел на виновных и опрокинул в рот рюмку коньяка.

— Я согласен, — сказал Валек.

Провинившиеся смертельно побледнели. Они знали: здесь не шутят, а вынесенный приговор сразу приводят в исполнение. Знали и то, что бежать не смогут, так как Валек и Оратор прибыли не одни. Их доверенные люди находились во дворе и хорошо знали, как поступать в таких случаях. Оба упали на колени, и Громобой, обращаясь к Красному, сквозь слезы заговорил:

— Босс, пощади нас. Клянусь своей жизнью, что прикончу обоих: и бабу, и ее брата. Мы виновны и снесем любое наказание, только оставьте в живых. Никто из корешей не скажет о нас плохого слова. Я приносил пользу и вам, и братанам, — по его бледному, покрытому потом лицу текли крупные слезы, а широкие плечи содрогались от рыданий. Малыш держался более мужественно. Поняв, что мольбы и слезы не помогут, он уронил голову на грудь и покорно ждал своей участи.

— Посмотрите на эти поганые рожи. Они не вызывают никакого сочувствия, а только омерзение. Не выполнив моего поручения, Громобой и Малыш подставили нашего кента, мизинца которого не стоят. А он был очень ценный кент, приносивший громадную пользу, стоявший на защите кодлы и пацанов, попавших в беду, — Красный вторично подчеркнул важность своих слов, относящихся к неизвестному, арестованному милицией. — Кем мы сможем его заменить? Никем. И после этого вы осмеливаетесь просить о пощаде? Нет, вы ее не получите. Уважаемые кореша, я считаю, что Громобой и Малыш должны исчезнуть и затеряться на просторах Сибири, только для них надо подготовить ксивы. До их получения они остаются у Федотки. Это будут непредвиденные расходы. Если Валек и Оратор не возражают, я бы утвердил такое решение.

— Я не против, — согласился Валек.

— Считай — принято, — подтвердил Оратор.

— Тогда утверждаю решение нашего суда, — провозгласил Красный. — Благодарите Валька и Оратора, поганцы. Наш суд — самый справедливый суд в мире. Виновный стоит перед лицом корешей и по мере совершенной вины несет ответственность. Вы получили очень мягкое наказание только потому, что имеете кой-какие заслуги, а сейчас выметайтесь.

Громобой и Малыш, униженно поблагодарив своих судей, быстро исчезли за дверью. За ними вышел Москва и присоединился к людям Валька и Оратора, пьянствующих в другой комнате. Трое главарей, держащих в руках уголовный мир города Светловска, остались за столом, выпивали, закусывали и вели неторопливую беседу.

— Все же, Жора, хочу сделать одно замечание, — Оратор поднял вилку на уровне глаз: — Можешь соглашаться или нет — это твое дело, но молчать я не могу. Мы тратили на Цердаря большие суммы из кассы общака, и он этого стоил. Значит, наша задача состояла в том, чтобы беречь его как зеницу ока. Лично ты допустил большой промах, своевременно не вступив в игру. Подобрал для исполнения очень важного и деликатного дела дебилов, которые успешно его провалили. В результате мы потеряли ценного человека, работающего среди ментов на высокой должности, а сами остались и слепы, и глухи. Вина твоя не меньше этих свистунов, которых мы осудили.

— Согласен, — отозвался Валек, наливая себе коньяка. — Хотя бы посоветовался с нами. Мы не вмешивались в твои отношения с Цердарем, но ценили его не меньше. Значит, это было наше общее дело. Оратор прав — ты виновен не меньше. Сейчас вопрос один: кем мы заменим Цердаря?

— Вы правы. Пожалуй, я прошиб. Потерять такую фигуру среди ментов непростительно, но надо искать замену. Есть у меня один на крючке, однако рангом меньше. Будем растить — опыт имеется. Цердаря уже не спасешь, поэтому считаю: бесполезно принимать какие-либо меры — только людей терять. Создадим ему благоприятные условия в зоне. И там он будет полезен.