Клаус-Петер Вольф - Ярость [litres]

И все это она сделала из любви к мужу. Но сможет ли Юстус ее простить? Сможет ли понять, что ради любви иногда приходится совершать совершенно безумные поступки?

Она не хотела лгать ему, но иначе не получалось. Он был просто слишком слаб для этого мира.

Да, несомненно, он умен, порой красноречив и весьма привлекателен. Но он не умел постоять за себя, а в обществе это было необходимо, чтобы выжить. Он мог делать только то, что не вредит другим. И поэтому теперь оказался на пороге разорения – и она вместе с ним.

Теперь она будет защищать их маленькую семью. Она уже давно мечтала о ребенке. Дело было не в ней, а в нем. Врач выразился более чем понятно.

Болезнь цивилизации. У многих мужчин теперь не хватало сперматозоидов или они были недостаточно активными, чтобы достичь яйцеклетки.

О да, у них был восхитительный секс. Во всяком случае, в начале отношений. До того, как дела пошатнулись.

Но детей у них не будет. Брать приемного ребенка казалось ей нелепым. Нереальным. Ведь она всегда будет помнить, что на самом деле это чужой ребенок. А ей хотелось бы почувствовать, как он растет у нее внутри. Конечно, больше всего ей хотелось бы родить от него, но, если он согласится, она готова обратиться в банк спермы.

Она пыталась с ним это обсудить, но он обиделся и ушел. Будто она задела его честь.

У Матиаса Лютьенса было двое детей. Один этот факт очень сильно заденет Юстуса. Его жена спала с человеком, который способен зачать ребенка.

Нет, она не станет причинять ему боль. Все должно остаться в тайне.

Лютьенс точно не проговорится. Он слишком боится потерять детей.

«И потому, – подумала Нееле, остановившись возле фонаря из-за усилившейся боли в боку, – меня никогда никто не заподозрит. А я знаю о водопроводной системе и ее безопасности практически все».

Она наклонилась вперед, уперлась руками в колени и попыталась восстановить дыхание.

Юстус тем временем принялся за уборку. Никто не должен был такое увидеть. А что, если зайдет соседка, чтобы что-нибудь взять взаймы или, как она часто делает, принести выпечку? В целом, здесь их все любят и часто заходят без предупреждения. Всегда на несколько минут, обменяться новостями, максимум – выпить пива или кофе. Нельзя же оставить человека стоять за дверью. Соседей нужно приглашать в гости. Да, так было здесь принято, а у них на ковре в гостиной лежал перевернутый стол, и по всей комнате разлетелось десять миллионов евро.

Он взял синий мешок для мусора. Сначала собрал и запихнул туда стопки. Потом – отдельные купюры. Некоторые слиплись, намокнув от шампанского.

Он нашел несколько купюр на книжных полках, а одну даже на абажуре. Одну в арахисовой скорлупе, одну в вазе, и несколько – в листве каучукового дерева.

«Моя жена, – думал он, – стала из-за меня преступницей и раздобыла для меня десять миллионов евро, а я думал, что у нее появился любовник. Что я за идиот».

Его переполнили теплые чувства, полностью пересилив страх разоблачения. Теперь он знал, что его любят и в этом мире он больше не один.

Он беззвучно зарыдал от счастья.

Карола Гейде заботилась о муже. Уббо лишь апатично смотрел на нее. Он больше не интересовался морем, не сидел в своем кресле, наблюдая за проходящими мимо кораблями, а только лежал в кровати и пялился в потолок.

Нет, он не спал. Лежал с открытыми глазами и рассматривал белую текстуру, словно знал, что там скрывается тайна, которая никак не хотела ему открываться.

В ясном ночном небе над Вангероге горели звезды, но по радио обещали сильный штормовой прилив. Репортер даже погрозил, что он будет сильнее прилива 1962 года, а о нем все обитатели побережья вспоминали с содроганием. Даже те, кто в тот момент еще не родился. То наводнение на побережье Северного моря привело к сильнейшему прорыву дамбы и унесло жизни трехсот пятидесяти человек.

Морские дамбы выдерживали практически все. Но, например, в Гамбурге, у слияния рек Эльбы и Везера, ураган Винсинетте разрушил целые улицы и даже кварталы.

Эти новости привели Каролу Гейде в ужас. И хотя в конце репортер добавил, что за это время были приняты меры по укреплению и расширению дамбы и теперь можно не бояться повторения такой катастрофы, Карола никак не могла успокоиться.

Вангероге лежал далеко в открытом море, и она видела силу стихии своими глазами. Она представила, что волны затопят не только нижний и верхний променады, но и дома, причем выше их этажа.

– Уббо, – сказала она, – ты слышал, что сказали по радио? Как думаешь, может лучше уехать?

Она не рассчитывала на ответ.

Он не посмотрел на нее, но, видимо, услышал вопрос и ответил осипшим голосом, как при тяжелой простуде:

– Слишком поздно. Транспортное сообщение уже остановлено. При штормовом приливе паромы не ходят.

Будто специально дождавшись слов Уббо, репортер добавил, что автобусное сообщение остановлено, дети освобождены на завтра от школы, и порекомендовал убрать в дома все, что можно унести. Они будут сообщать о положении дел ежечасно.

Карола села на кровать рядом с мужем и дотронулась до его предплечья. Даже после стольких лет брака иногда ей нужно было прикоснуться к нему, почувствовать, что он рядом. Это придавало ей уверенности.

– Как назло, именно завтра на побережье должен прийти этот ужасный штормовой прилив, – сказала она. – А мы здесь. Так непривычно. Раньше каждое пятое декабря ты отправлялся играть в кости. Сначала в кафе «Тен Кате», а потом – в «Миттельхаус».

Он не проявил к ее словам ни малейшего интереса, словно теперь все это стало неважно.

Два раза она ходила на игру в кости вместе с ним. Она хорошо помнила его детский восторг, когда он выигрывал. Ставка всегда равнялась одному евро, а тот, кто выкидывал наибольшее за столом число двумя костями из кружки, выигрывал талон, который можно обменять на шоколад или марципаны. Однажды он вернулся домой с килограммовым пакетом марципанов, сияя, как победитель Олимпиады.

Она не знала, что доставляло ему больше удовольствия: игра в кости, победа или шоколад с марципанами. В глубине души он всегда оставался ребенком. Из-за этого она завидовала ему, и именно это роднило его с Анной Катриной. Та собирала детские книжки и могла часами разглядывать картинки, а Уббо Гейде жить не мог без сладостей и игры.

А теперь он лежал на кровати, словно стал другим человеком. Просто стариком. Маленький ребенок, живший внутри его, казалось, покинул его после ссоры с Анной Катриной.

Карола думала позвонить дочери, но не знала, что сказать. Она просто чувствовала потребность поговорить с ней или хотя бы просто услышать ее голос. Но Инза проходила обучение на каких-то курсах и к тому же была счастливо влюблена. Не лучшее время для долгого разговора с одинокими родителями…