Клаус-Петер Вольф - Ярость [litres]

Веллер прошептал Анне Катрине, что все это вполне может подождать. По большому счету, здесь все понятно. Но она настояла на том, чтобы поговорить с подозреваемым.

Веллер простонал:

– Господи, в жизни есть вещи поважнее, чем этот больной ублюдок.

Эрик Хааг сидел за столом, сжавшись в комок. Похоже, ему удалось восстановить дыхание, но брови подрагивали.

Анна Катрина дважды обошла вокруг него. Она глубоко втягивала ноздрями воздух.

Руперт насмешливо называл это: она обнюхивает подозреваемого.

Она услышала запах пива, рыбьей крови и мочи. Он что, обмочился? Может, у него недержание и он носит какие-нибудь подгузники для взрослых?

Эрик Хааг никак не реагировал на ее вопросы. Анна Катрина поставила перед ним кружку с кофе, но мужчина к ней не притронулся.

– Молчание вам не поможет, – сказала она. – Мы можем пригласить адвоката, если вы хотите…

Он занервничал.

– Нет, не нужно адвоката. Не нужно. У меня нет страхования правовой защиты. Я не могу позволить себе адвоката.

– Вам полагается защитник по назначению суда.

– Я во всем признаюсь, я больше не буду, честно!

– Ну, тогда я спокойна. Вы признаете свою вину?

Он кивнул.

– Вообще, я нечасто так делал.

Анна Катрина сделала вывод, что он убил еще нескольких женщин.

Веллер стоял за стеклом. У него отвисла челюсть.

Веллер понимал, почему мужчина не притронулся к кофе. Вкус у него был просто ужасающий.

«И почему у нас нет таких хороших кофеварок, как у швейцарских коллег», – подумал он.

Анна Катрина положила на стол диктофон и сказала:

– А вот теперь я снова заволновалась.

– Все случилось только из-за того, что я провалил экзамен на удостоверение рыбака. Такая несправедливость! Я рыбачу с самого детства! Все мы начинали с браконьерства. А как иначе? У тех, кто вырос на Северном море, это в крови. Раньше мы выкапывали морских червей и приманивали на них камбалу. Тогда еще попадались такие камбалы!

Он изобразил руками форму сиденья для унитаза. Он важно посмотрел на Анну Катрину и ждал ее реакции. Возможно, надеялся произвести впечатление своими рыбацкими байками. Но Анна Катрина лишь спросила:

– Эске Таммене пришлось умереть, потому что вы провалили экзамен на удостоверение рыбака?

– Вздор! При чем тут она? К этому я отношения не имею. Я браконьер, но не убийца! Я нашел ту женщину и вытащил из воды. Думал, что смогу ее спасти, а потом вдруг зазвенел колокольчик на удочке, и мой нож упал в воду…

Он умолк.

Анна Катрина показала на его повязки.

– А это как получилось?

– У меня не было с собой экстрактора для крючка. Я пытался снять угря с лески и порезал пальцы.

– Рыболовной леской?

Он кивнул.

– Да, чем же еще?

– Вы знаете Эске Таммену?

– Нет. Откуда?

Анна Катрина молча вышла из комнаты для допросов, забрав с собой диктофон.

Веллер ухмыльнулся.

– Это действительно вполне могло подождать, правда?

– Леску нужно отправить в лабораторию, – сказала Анна Катрина. – Сомневаюсь, что на ней найдут кровь Эске Таммены, скорее только его собственную.

– Значит, ты веришь его показаниям?

Она кивнула:

– О да.

– А разве не может быть, – начал Веллер, – что он рыбачил, мимо шла добропорядочная женщина, между ними возникла ссора и в конце концов он ее убил? Возможно, он этого не планировал, но…

Анна Катрина пристально посмотрела на Веллера:

– Точно. А потом поднял на уши всю округу своими воплями и наконец побежал с угрем в ведре к полицейскому автомобилю…

– Некоторые преступники ведут себя как помешанные, – возразил Веллер. – А теперь, Анна, поедем домой. Я устал. Коллеги здесь в Лере справятся и без нас.

– Да, – согласилась Анна Катрина, – можем оставить им в усиление Руперта.

Веллер подозревал, что последнее было сказано не совсем серьезно. В коридоре Анна Катрина ускорила шаг, и он с трудом за ней поспевал.

– Так мы едем домой или нет?

– Мы отправимся в квартиру Эске Таммены. Думаю, не нужно тебе рассказывать, что с каждым часом шансы раскрыть убийство уменьшаются?

Веллер застонал.

– Нет, это я узнал еще до того, как пошел работать в полицию.

– Откуда?

– Так написано в любом хорошем детективном романе…

Руперт положил ноги на письменный стол, помешал черный чай и был крайне доволен собой и миром, ведь ему так быстро удалось раскрыть дело. Теперь он собирался насладиться спокойными утренними часами здесь, в Лере, и на сегодня – все. Работа закончена, можно возвращаться домой, в Аурих.

Он как раз собирался откусить кусок бутерброда со свининой, когда перед ним вдруг появился свидетель. На вид Петеру Гердесу было около шестидесяти, и Руперт считал, что мужчины в этом возрасте не должны носить подобных причесок. Несмотря на ухоженное впечатление, длинные волосы с бородой – это всегда длинные волосы с бородой.

– Вы же были вчера на мероприятии в культурном центре, – сказал Петер Гердес.

Руперт угрюмо убрал ноги с письменного стола и положил бутерброд на папку для бумаг.

– Вы меня не помните, комиссар? Я произносил небольшую приветственную речь.

Руперт поморщился. Он запомнил лишь нескольких горячих штучек и ту музыкальную группу. Писатели с приветственными речами его никогда не интересовали.

Вообще-то, он совершенно не собирался позволять Петеру Гердесу портить чудесное утро и уже злился на себя, что не уехал в Аурих раньше, но ходить вокруг да около было поздно: нужно принимать показания.

Петер Гердес сел, не дожидаясь приглашения, и начал спокойно рассказывать о том, что они пережили после детективного вечера с Уббо Гейде. При этом он постоянно поглядывал на чашку Руперта. Хоть Петер и не одобрял, когда остфризский чай заваривали пакетиком прямо в чашке, сейчас это было лучше, чем ничего.

Руперт прекрасно видел взгляды, однако предпочитал их холодно игнорировать. Здесь полицейский участок, а не кафе с домашней выпечкой и утренним буфетом.

Сначала Руперт ничего не записывал, а только слушал. Потом начал делать вид, что пишет, хотя на самом деле лишь рисовал на бумаге волны и мечтал об отпуске.

– Значит, вы стали свидетелями нападения на молодую женщину? Поспешили ей на помощь, и преступник убежал? – раздраженно переспросил Руперт.

– Да. Манфред Це Точка хотел непременно догнать негодяя, чтобы врезать по роже. Мы еле остановили.

– И что, господину Точке удалось его поймать? Тогда дайте мне его адрес.

– Его зовут не «Точка».

– Вы же сами сказали, Манфред Це Точка.

– Да, мы его так называем. На самом деле его зовут Манфред Ц. Шмидт.

– И он тоже пишет детективы, верно?

Гердес кивнул.

Руперт задавался вопросом, сколько всего в Остфризии авторов детективов. Здесь что, все поголовно пишут романы? Даже Уббо Гейде взялся за это дело.