Блейк Пирс - Прежде чем он захочет

«Не особо», – сказала Макензи.

«Ты из тех агентов, которым нужно где-то ходить и что-то делать, чтобы чувствовать, что они добиваются результатов, я прав?» – спросил Эллингтон.

«Обычно так и есть».

Они молчали, пока Макензи заканчивала завтрак. Эллингтон подался вперёд. Он выглядел взволнованным.

«Как продвигается дело в Небраске, – спросил он, – относящееся к твоему отцу и новой жертве?»

«Пока без изменений», – ответила Макензи. Она и сама не могла сказать, зачем утаила от него новую находку Харрисона. Сейчас она казалась ей чем-то очень личным. Ещё она не могла понять, почему ей было сложно открыто обсуждать дело отца с Эллингтоном.

« Потому что оно его не касается , – подумала она. – Конечно, он просто хочет показать своё участие и искренний интерес. Может, он ошибочно полагает, что раз мы переспали, теперь он имеет право задавать более личные вопросы ».

Это была приятная мысль, но Макензи была ещё не готова обсуждать с ним такие подробности. Эллингтон был здесь ни при чём. Она вообще ни с кем не хотела обсуждать дело отца, особенно когда появилась реальная зацепка.

«С тобой всё в порядке?» – спросил Эллингтон.

«Да, – ответила Макензи, а потом, решив, что он сможет выдержать жестокую правду, добавила. – Я просто не люблю говорить о деле отца».

«Я понимаю. Но тебе же нужно хоть с кем-нибудь об этом говорить? Тот детектив из Небраски продолжает держать тебя в курсе дела?»

Честно говоря, Макензи уже и забыла думать о Кирке Питерсоне. Она не думала о нём до звонка Харрисона сегодня утром. Ей вдруг захотелось сейчас же позвонить ему, чтобы узнать подробности. От этих размышлений её отвлекла мысль о том, как много Эллингтон знает о деле её отца.

«Откуда ты так много знаешь об этом расследовании?» – спросила она.

Он пожал плечами, но на лице читалась неловкость. Он понял, что ступил на опасную территорию, но было уже слишком поздно идти на попятную: «Это дело стало мне интересно, когда ты стала мне интересна».

«Но я тебе о нём сама никогда не рассказывала», – сказала Макензи.

«Я знаю. Я просто хотел… Чёрт, Макензи, я хотел узнать о тебе больше. И дело тут не в личных амбициях. Ты отличный агент. Я знал, что из тебя выйдет хороший агент с той самой секунды, как тебя увидел; именно поэтому я рекомендовал тебе попытаться поступить в Куантико. Кроме того… однажды ты мне о нём рассказывала, но мельком. Это было в Небраске, когда меня прислали помочь тебе с делом «Страшилы». Помнишь?»

Макензи не могла вспомнить, чтобы упоминала отца в разговоре с Эллингтоном. Правда, тогда она была так очарована его появлением, что даже вспоминать об этом было неудобно. Она так старалась выкинуть из головы воспоминания о знакомстве с ним, что сейчас они казались нечёткими и неясными.

«И что ты сделал? – спросила она, понимая, что в голосе прозвучали злобные нотки, но сейчас ей было не до них. – Решил покопать глубже, чтобы узнать больше обо мне и моём прошлом?»

«Хм… нет. Я просмотрел материалы дела для ознакомления. Это так плохо?»

«Нет, это неплохо. Просто… это очень личное».

Эллингтон пораженчески поднял вверх руки, шутливо сдаваясь, но почему-то этот жест обидел её ещё больше, чем его слова. «Ладно, – сказал он. – Больше подобное не повторится».

«Не стоит относиться к этому с таким легкомыслием», – сказала Макензи. Она слышала, как дрожит голос, но не могла понять, что стало тому причиной – злость или печаль.

«Я вообще не отношусь ни к чему с легкомыслием, – ответил Эллингтон. – Мне вправду жаль. Я не знал, что этот так много для тебя значит. И я…»

«Конечно, это много для меня значит», – сказала Макензи. Она чувствовала, как начинает сильно злиться, словно превращаясь в рой разъярённых ос. Она и сама не понимала, откуда взялась эта злость. Естественно, она чувствовала себя обманутой, но всё же в глубине души понимала, что реагирует слишком бурно. Возможно, она просто сильно устала или была на взводе из-за этого расследования.

«Джаред, я знаю, что ты хочешь как лучше, но, пожалуйста, замолчи».

Макензи казалось, что она впервые за всё время назвала его в разговоре по имени. Странно, но ей это казалось очень знаковым моментом, в нём было много личного.

«Значит, замолчи?» – заметно расстроившись, ответил он.

«Да. Просто…»

Эллингтон поднялся с места, не глядя в её сторону: «Я поймаю такси и поеду в участок работать. Если захочешь, приходи поздороваться, когда перестанешь беситься».

Макензи хотелось попросить его остаться, но она не дала себе сказать ни слова, не желая показывать собственное отчаяние. Она смотрела, как он уходит, а потом уставилась в пустую чашку из-под кофе.

« Отлично , – подумала она. – Только этого мне сейчас не хватало: ссора с любовником посреди безнадёжного расследования. Как я до этого докатилась? Как допустила подобное? »

Подошла официантка и подлила кофе. Макензи пила его медленно, уставившись в пространство и мысленно разбираясь в именах, местах убийств и событиях. Сонной, ей было удивительно легко сконцентрироваться на единичных нитях рассуждений. Усталость замедлила обычно лихорадочный ход её мыслей.

«От Самюэля нам больше нет проку, Глория и клуб «DCM» – это тупик, так что мне остаётся? Для начала, отвращение к Майами, зная, что здесь процветают эти грязные частные клубы. Как же мне найти связь между жертвами? Как мне их объединить, если они настолько разные, что некоторых из них убили во время морского круиза?»

Она подумала о круизном лайнере и записи с камеры видеонаблюдения. Убийца вошёл и вышел из каюты Спрингсов. Ей казалось, что благодаря видео они смогут раскрыть это дело, но нет… Она по-прежнему не имела ни одной зацепки.

« Может, волнение от вида убийцы на экране притупило внимание , – подумала она. – Там должно быть что-то ещё: мы упустили какие-то подробности круиза и свинг-вечеринки на его борту ».

Она чувствовала, что права и посчитала себя безответственной за то, что упустила важные детали. Быстро допив третью чашку кофе, она открыла блокнот на телефоне и записи, которые сделала вчера ночью, когда они с Эллингтоном покинули корабль.

Она записала номер Алексы, а та с радостью пообещала, что поможет чем сможет. Как и Глория из «DCM», Алекса была искренне шокирована и возмущена тем, что тот, кого она, возможно, знала по роду своей деятельности, убивал людей.

Макензи набрала номер, и три гудка спустя в трубке раздался голос.

«Алло», – хрипло и устало ответила Алекса.

«Алекса, это Макензи Уайт. У вас сейчас есть минутка?»

По ту сторону трубки послышались какие-то шорохи. Было уже за восемь, но, очевидно, Алекса ещё спала. Это было неудивительно: наверное, она легла спать даже позже, чем Макензи.