Андрей Кивинов - Рикошет. Высокое напряжение. Инферно. Полное блюдце секретов

— На сколько он собирался остановиться?

— На месяц. Деньги вперёд внёс.

— У вас хранились в квартире какие-нибудь ценности?

— Какие у меня ценности? От хорошей жизни, что ли, квартиру сдаю? Слава богу, участок есть во Мге [2] Мга — посёлок городского типа в Ленинградской области. с времянкой.

— Понятно. Дачный сезон во Мге открывается в мае. Сейчас июль. Стало быть, квартирный бизнес процветает с мая? Верно?

— Ну… Если честно, да.

— А что вы волнуетесь? Ну, сдаёте жилплощадь и сдаёте, кому какое дело?

— Я же неофициально…

— А, налоги, паспортный режим… Бывает. Многим вы успели сдать свою квартиру в этом году?

— Парнишка вторым будет.

— А до него?

— Тоже парень жил.

— Что за парень? Давайте, Николай Филиппыч, давайте. Форсируем разговор.

— Откуда я знаю, что за парень? Звать Маратом, кажется, с Кавказа.

— А точнее?

— Не помню. Может быть, Дагестан. Говорил, что бизнесмен.

— Торговля?

— Наверно. Я, когда приезжал за почтой, коробки в комнате видел, вещи всякие.

— Так, может, там гранатомёты были? Или мины?

— А мне какое дело? Деньги он без задержек платил, беспорядков не наблюдалось.

— Он тоже со столба?

— Я уж не помню, может, с газеты.

— Не интересно как-то с вами, Николай Филиппыч. Не помню, не знаю…

— Ну, честно не помню.

Паша вздохнул:

— Клубнику, значит, выращивали? Как урожай?

— Почти закончился.

— Ну, тогда слава богу.

— Не понял?

— Что делать с вами будем? Очень вы непонятливый человек. Прямо школьник у доски: «Я учил, но забыл».

Николай Филиппович пожал плечами.

— Ладно, — продолжил Гончаров. — Ключей от квартиры сколько имеется?

— Два комплекта, — оживился дачник. — Один мой — вот он, второй я Юре оставил.

— Этот же комплект побывал у Марата?

— Да, этот, с тряпочкой.

— Юра не говорил, есть у него знакомые в Питере?

— Не говорил.

— А почему Марат съехал?

— Да он не объяснял. Съехал и съехал.

— Секундочку, секундочку. Он заранее вас предупреждал, что съедет? Или резко руки в ноги?

— Вроде предупреждал. Ну да, предупреждал. Я ж снова потом объявление дал.

— Куда он собирался уезжать?

— Сказал, что жильё нашёл. У приятеля, кажется.

— Вы присутствовали при отъезде?

— Да, как же. Всё проверил, ещё поскандалили с ним из-за квартплаты. Он мне заявляет, мол, плачу деньги и будьте любезны. А квартплата? Извините, за то, что электричества на столько нажёг, кто платить будет? Я? Кукиш вам с пластилином. Поругались-поругались, отдал он мне ещё двадцать пять тонн, и разошлись. Ключи мне вернул и укатил.

— На чём укатил?

Николай Филиппович смутился:

— На… на машине.

— Серьёзно? Я, вообще-то, и сам догадался, что не на экскаваторе. Вопрос ясен?

— На такси.

— А коробки?

— И коробки были. Только поменьше, кажется. Чемодан ещё, несколько сумок.

— Вы потом в квартире ничего чужого не находили?

— Не находил.

— А искали?

Дачник опять заёрзал.

— Искали, искали.

Мужичок не ответил.

— Через сколько дней объявился Юра?

— Да сразу и позвонил. Я только с вокзала вернулся. Договорились, он и приехал. Я растолковал ему где что, предупредил, чтобы не приводил никого, и на дачу уехал.

Зашёл Таничев. Поставив в угол кабинета пустую бутылку из-под пива «Балтика», он плюхнулся на самодельный диван и закинул руки за голову.

— Вам долго ещё?

— Заканчиваем.

— Там группа сворачивается, пошли на хату, надо с вещами определиться.

— Да, сейчас. Значит так, Николай Филиппыч, будем считать, что дачный сезон для вас временно закончен.

— Как закончен? А клубника? Пропадёт ведь!

— В горшках выращивайте. Сидим дома, пока не дадут разрешение на отъезд. И не просто сидим, а активно вспоминаем всё про Марата, Юру и всех остальных. Ясно?

— Не ясно. Почему это я не могу уехать?

— Да потому, козёл, — не выдержал Таничев, — что в твоей конуре парня убили…

— А-пр-пр…

— Паша, двинули.

Удивительно, но поезд прибыл точно по расписанию. Это редкость для дальних маршрутов. Проскочив с бешеной скоростью последние километры пути, он плавно замедлил ход буквально перед самой платформой и минута в минуту остановился на главном вокзале Санкт-Петербурга.

Сергей помог пожилой попутчице достать чемодан с верхней полки, спустил вниз свои коробки и рюкзак и стал пробираться к выходу из вагона. Узкий коридор был забит пассажирами, жаждущими побыстрей покинуть душную тесноту поезда.

Сергей впервые приехал в Питер, поэтому в настоящую секунду испытывал лёгкий трепет. В больших городах он, конечно, бывал. Даже в Москве, но Питер есть Питер. И командировочные заботы сейчас отошли на второй план. Прежде всего хотелось окунуться в неповторимую атмосферу северной столицы.

Он вышел на платформу и лёгким шагом направился в сторону здания вокзала. Больше всего ему сейчас не хотелось казаться приезжим, не знающим, как вести себя в незнакомой обстановке, поэтому он небрежно отказывался от услуг частников-водителей, шныряющих по вокзалу, и даже не смотрел на бегающих по платформе продавцов газет и сувениров.

Тем не менее перед огромным вокзальным залом-ангаром он в нерешительности остановился, прикидывая в голове дальнейшие действия.

Вокзал напоминал огромный человеческий муравейник: толкотня, суматоха, крики носильщиков: «Па-берегись! Па-берегись!», объявления об опоздании поездов, грохот от сцепки вагонов, шум от милицейских раций и, как фон, гул людских голосов.

Для начала — жильё. Сергей отошёл к стенке, чтобы не мешать потоку пассажиров, поставил на землю коробки и достал из куртки заранее купленный путеводитель. Присев на одну из коробок, он начал внимательно изучать схему города, отыскивая на ней ближайшие от вокзала гостиницы. Выписав в блокнотик штук пять адресов, Сергей поднял поклажу и бодро зашагал к камерам хранения.

Когда Паша переступил порог квартиры, процедура осмотра уже подходила к концу. Эксперты потихоньку складывали свои хитрые приспособления в чемоданы; медик додиктовывал следователю результаты осмотра трупа; Костик Казанцев с участковым сортировали листы с данными поквартального обхода.

В углу, перед выходом, лежали изъятые при досмотре вещи: куски линолеума со следами неизвестно чьих — возможно, Таничевских или Гончаровских — ботинок, выпилы из косяков дверей, перепачканные криминалистическими порошками, и, в завершение, сама дверь, снятая с петель и приготовленная к выносу для исследования в лабораторных условиях.

Нынешний руководитель экспертной службы был застрельщиком прогрессивных методов обнаружения следов и предпочитал искать их в более спокойной обстановке и, соответственно, более тщательно. Поэтому экспертный отдел был полностью заставлен дверьми, косяками, различными полками, журнальными столиками и прочей домашней утварью. Вершиной изъятия вещественных доказательств стало старинное пианино, которое месяц назад Паша вместе с двумя техниками-криминалистами по указанию шефа еле-еле перетащил из осматриваемой квартиры в экспертный отдел. На пианино якобы остался след очень важной для дела ладони, исследовать который можно было исключительно в лаборатории.