Агата Кристи - Операция «Катамаран». Падение. После похорон

— Я понял.

— Поговорив с ними и убедившись, что вы не причинили им никакого вреда, мы сможем продолжать путь, но только до Вены! Дальше я не поеду.

— А как же фирма «Штальблех»? У вас с ними тоже дела, господин Имре.

«Господин Имре!» Внимания директора не миновала эта перемена в обращении. Пропустив мимо ушей замечание неизвестного, Имре продолжал:

— Если я не увижу в Бруке Нору и Габора, я проеду дальше, до Вены, и прямо обращусь в венгерское посольство. Там я изложу все и попрошу защитить меня и членов моей семьи.

— Вы угрожаете? — У Миллса мелькнула мысль: надо уничтожить этого Имре, только так он спасет самого себя. А дома, в Мюнхене, он сочинит для Бенкса подходящую версию, например об измене Сааса, который стакнулся с Имре, чтобы обелить себя перед венгерскими властями. Он не знал еще, что именно он скажет шефу, но отсюда надо бежать, бежать немедленно.

— Изложите мои условия вашему шефу, — услышал он словно издалека голос Имре. — Завтра в это же время я жду вашего звонка.

— Я не успею связаться, слишком мало времени! — пробормотал Миллс в трубку.

— Это уже ваши заботы! — закончил Имре и бросил трубку.

По щекам его текли струйки пота. Он рухнул в кресло и закрыл лицо руками.

Миллс чувствовал себя неуютно.

«Покончить с Саасом надо было так или иначе, он тянул меня на провал», — оправдывал он себя, анализируя свой поступок. «Но как поступить с условиями этого дьявола Имре?» Поворот событий застал его врасплох. Вот тут Саас явно пригодился бы.

Он сидел в «фольксвагене». После поездки в Волчью долину с Саасом использовать «Жигули» он не решался. Рывком стронув машину, Миллс отъехал от тротуара и едва не столкнулся с идущим сзади такси. Шофер невероятным трюком избежал столкновения и, покрутив пальцем у виска, на международном языке автомобилистов объяснил, что он думает по поводу психического состояния Миллса. Агент вновь подрулил к тротуару и остановился. «Как быть?»

Внезапно он вспомнил: запасной пункт связи, на крайний случай… Этот «крайний случай» наступил. «Да, конечно же!» Миллс оправился от нервного шока и устыдил себя за растерянность. Ведь его инструктировали в Мюнхене, как поступать в непредвиденных обстоятельствах или в критический момент: немедленно доложить обстановку через запасной тайник.

Агент вынул из перчаточницы кассету с записью телефонного разговора с Имре, положил ее в нейлоновый мешочек и прикрепил сбоку клейкий столбик-присос.

Успокоившись, он, как всегда, осмотрелся и поехал в сторону площади Героев, затем свернул на проспект Республики и стал смотреть на номера домов, съехав на узкую крайнюю полосу. Возле дома с сотым номером он остановился, вылез из машины и, пройдя еще немного, вошел в подъезд многоквартирного доходного дома. Здесь жило множество семей: на стене громоздились один над другим ряды почтовых ящиков.

Выждав пару минут и не обнаружив ничего подозрительного, Миллс, поднявшись на носки, прилепил посылочку за карнизом над верхним рядом ящиков. Отступив несколько шагов назад, он убедился, что пакетик не виден прохожим, еще раз огляделся и вернулся к своему «фольксвагену».

«Кто придет за пакетом? — ломал себе голову Миллс. — И когда? А если вообще не придет?» Он влез в автомобиль. «Черт с ними, это уже не моя беда», — подумал он и сам удивился, насколько безразличен ему исход дела.

Миллс боялся, боялся за себя.

— Смерть наступила между шестью и восемью часами утра, — докладывал подполковнику Кути результаты осмотра оперативной группой обнаруженного трупа. — Его увидел сверху пилот пролетавшего планера, проводившего тренировочный полет. Он сообщил в райотдел милиции. Обыскав труп, на нем нашли два паспорта. Первый, венесуэльский, был выдан на его собственное имя, а второй — аргентинский, на имя Амадео Зексо. Фотографии в обоих идентичны и оба паспорта фальшивые, но подделка прямо классическая! Из райотдела сообщили нам.

Рона убрал оба паспорта в ящик стола.

— Они начинают делать глупости, — в раздумье высказался Салаи.

— Из чего это ты заключил? — Кути искоса взглянул на коллегу.

— На этот раз они тоже пытались создать видимость самоубийства. Но гораздо более примитивно, нежели в лесной сторожке. Если судить по следам, кандидат в мертвецы приехал на автомобиле, затем покончил с собой, а после этого опять сел за руль и уехал, в то же время оставшись бездыханно лежать в овраге.

— Сложно объясняешь, но понять при желании можно. — Капитан похлопал Салаи по плечу. — Кстати, только что звонили из оперативно-технического отдела. Они установили, что следы шин автомобиля, о котором ты говоришь, совпадают со следами от тех «Жигулей», что прятались в лесу неподалеку от сторожки.

— Нам известны три их агента, находящиеся в Будапеште, — вслух размышлял Рона. — Саас — жертва. Форстер под нашим постоянным наблюдением, значит, не он. Остается Стенли Миллс. Но почему он это сделал? По указанию из центра или по какой-нибудь другой причине?

— Может быть, Саас не захотел выполнить какой-то приказ? — высказал предположение Салаи.

— Или испугался провала, — добавил Кути.

— Вы оба, вероятно, правы, — кивнул Рона. — Не захотел исполнять приказ, потому что испугался. А таким приказом могут быть лишь какие-то экстремальные меры в отношении Имре.

Рона не мог знать истинных причин, побудивших Миллса застрелить Сааса, но вывод об угрозе жизни Имре он сделал правильный. Ход мыслей Салаи привел его к тому же заключению.

— Ты хочешь сказать, что жизнь Имре теперь в опасности?

— Да, теперь да. До сих пор я полагал, что выжидание в течение тридцати двух лет, вся огромная подготовительная работа, затраты и прочее являются как бы гарантией того, что им нужен живой Имре. Но сейчас что-то застопорилось в их отлаженном механизме, словно сорвало один винтик, и все пошло наперекос. Теперь очень трудно предсказать, что они собираются делать.

— Со вчерашнего дня мы усилили охрану Имре.

— Я знаю. — Рона переменил тему. — Что удалось узнать о родственниках агентов, живущих в Венгрии?

— Пока выявлена одна-единственная родственница. — Салаи оживился. — Это тетушка Роберта Хабера, проживает здесь, в Будапеште, на улице Валленберга. — Сделав многозначительную паузу, он добавил: — У нее остановился Томас Форстер.

— Неплохо! — воскликнул Кути, оценив коллегу.

— Сколько лет этой тетушке? — поинтересовался Рона.

— Восемьдесят.

— Многовато.

— Что нам делать дальше? — спросил капитан.

— Охранять и беречь Имре как зеницу ока! — Помолчав с минуту, подполковник вздохнул: — Могу сказать лишь, что я затеял большую игру, но говорить о ней пока рано.