Агата Кристи - Операция «Катамаран». Падение. После похорон

— Возможно, Клейнер, — упрямо повторила она. Немного холоднее и немного тверже, чем ей хотелось бы. И между прочим потребовала дать ей на просмотр подшивку дел за последние два года. У нее была привычка все просматривать не один раз. Последние три года в качестве помощника шефа выездной полицейской бригады ей попадались уникальные и очень серьезные преступления. Трудные дела: убийства, поджоги, крупные кражи. Работа в Эгесхавне иного характера. Безусловно, с выяснением социальных и психологических причин. Она стремительно окунулась в работу и не успокоится, пока не введет остальных в предложенный ею темп. Делалось это не только ради общественного мнения. Чрезмерное обсуждение в печати ее назначения — как первой женщины — комиссаром полиции в этом городе было ей не всегда приятно. Анна считала, что ее новые коллеги должны узнать о ней не из газет. И она добилась того, что, несмотря на подшучивание, ей симпатизировали.

Когда зазвонил телефон, она автоматически схватила карандаш и приготовила блокнот.

— Анна Нильсен… Да, если это так. Не можешь ли ты или Франк… Тень?.. Кто?.. Попроси его заехать за мной… Если окружной врач заседает, то, может, он уйдет… Да, да, хорошо.

Анна Нильсен слегка потянулась, поднимаясь с места. Расслабила ворот платья без рукавов, чтоб впустить побольше воздуха. Августовская жара внутри и снаружи.

У центрального входа остановилась зелено-белая полицейская машина, за рулем сидел Франк, на заднем сиденье мальчик 4–5 лет с длинными светлыми волосами.

— Что натворил ребенок? — улыбнулась Анна. Петер Франк отнесся к вопросу в своей обычной манере. С юмором, раскованно и просто. Он умел направлять разговор в нужное русло и легко срабатывался с любым человеком. По сравнению с Клейнером это было особенно приятно.

— Могу я вас представить друг другу? Это — фру Нильсен, а это Вигго, которого надо отвезти в детский сад, чтоб мы смогли заняться делом. Его отца ведь вызвали на работу, хотя он в свой выходной полагал, что сможет заняться воспитанием сына и приготовлением обеда, пока мама Ингер не придет вечером из библиотеки.

— Привет, Вигго, — сказала Анна.

— Привет, — ответил мальчик. — Это вы та удивительная дама? Да, папа, это она?

— Вигго, что за… Я, конечно, не отвечаю за все, что вылетает изо рта этого мальчишки, я учу его только хорошему, по, понимаете, эти детские педагоги! Ребенок каждый день под их влиянием… принципы и правила вырождаются…

Анна прервала его, немного развеселившись, хотя им обоим предстояло совсем не смешное дело. Нельзя научиться спокойно воспринимать самоубийство.

— Да, Вигго, я и есть новая дама. — Она обратилась к Петеру Франку: — Где это случилось?

Тот сразу стал серьезен и спокоен:

— Гэрсинг, высотные дома, знаете, те два в западной стороне вдоль набережной. Уже четвертый раз за последние годы. Клейнер намекает…

— Хватит, поехали, — прервала его Анна.

Любые другие слова сейчас вряд ли были пригодны, чтобы сразу приступить к практическим делам. Вигго отвезли в детский сад, сами направились к месту происшествия.

Петер Франк поставил «вольно» перед супермаркетом, и Анна попросила его пойти первым. Место происшествия было отмечено кольцом любопытных.

— А вы разве не пойдете? — удивился он.

Она улыбнулась его недоумению:

— Чуть-чуть подышу. Сейчас приду.

— Что-нибудь случилось?

— Идите вперед, я буду через минуту.

— Конечно, вы привыкли к такому, — не очень убежденно сказал он и заторопился, переходя улицу у автобусной остановки.

Всего полгода назад тридцатитрехлетний Франк был назначен ассистентом уголовной полиции, и то, что оба они были в участке новенькими, определенным образом их сближало. Франк был разумно и просто одет в джинсы и клетчатую рубашку с коротким рукавом. Походка легка и упруга, крепкое, хорошо тренированное тело. Анна позавидовала его цветущему возрасту.

Она присела на край клумбы, наслаждаясь солнцем, которое сейчас, в обеденное время, не изнуряло ее. Ни о чем не думала, не рассуждала, не пыталась даже привести мысли в порядок. Вместо этого полностью расслабилась так, что руки беспомощно повисли вдоль тела. Дыхание стало спокойным, и Анна потихоньку приступила к сбору впечатлений. Сначала хаотично, как попало. Потом стала выстраивать их в ряд как кирпичики. Высотный дом, рядом его двойник, площадь с магазинами, газоны, шоссе, типичные черты жилого квартала — среда в широком понимании этого слова.

Несколько детей и взрослых перед магазинами, гораздо больше — на другой стороне. Различные выражения лиц, детали. Потом это не повторится. Подобный осмотр надо проделать прежде, чем она встанет и перейдет улицу.

Человек, упавший вниз, выглядел на удивление целым и внешне пристойным, но это целое состояло из таких острых углов, что — было видно сразу — принадлежало уже другому миру. Голова неровно сидела на шее, а одна рука была сломана по крайней мере в двух местах.

Анна немного повернула голову мужчины, чтобы лучше рассмотреть лицо. Лет пятьдесят пять, простоватая, ординарная внешность. Лишний раз и не взглянешь. Серые брюки, светло-голубая рубашка, коричневый галстук.

Окружной врач Сёренсен был поглощен осмотром, а Франк помогал полицейским натягивать веревку ограждения. Анна видела Сёренсена лишь однажды у начальника полиции во время ее представления будущим коллегам. В деле она еще ни разу с ним не встречалась. Но ей хорошо знаком этот жаргон, по которому можно полагать, что работа доктору вполне известна.

— Он умер мгновенно. Иногда чудом маленькие дети остаются в живых. Франк говорит, что он с восьмого этажа. Посмотрите на голову, вроде сидит крепко, хотя даже вышедший в тираж форвард может одним ударом сбить ее…

— Спасибо, Сёренсен.

Он будто привык, чтоб его прерывали — сам никак не мог поставить точку, — и, быстро умолкнув, профессионально продолжал осмотр.

— Вы не взглянете? — спросил доктор.

— Нет, спасибо, — ответила Анна. Врач покосился на нее.

— Вы можете забрать его, когда Йенсен окончит фотографировать.

— Хорошо, хорошо, — забормотал Сёренсен.

Клейнер сидел на скамейке возле песочницы рядом с пожилой женщиной, казавшейся совсем маленькой по сравнению с его крупной фигурой. Он снял пиджак, но оставил галстук. Его чуть одутловатое лицо слегка выдавало возраст хозяина.

Клейнер закрыл блокнот и легким кивком головы показал Анне, что он закончил, затем качнул головой в сторону соседки, словно подчеркивая, что она-то и есть тут главная.

— Фру Мортенсен, очень хорошо, что вы все мне рассказали, но будьте добры, расскажите еще раз обо всем, что вы видели, комиссару полиции фру Нильсен.

Женщина обратила на Анну спокойный взор. Загорелое, с хорошими чертами лицо. Белые завитые волосы не хотели держаться в узле, а падали прямо на уши и шею. Морщины на щеках и опущенные вниз уголки рта создавали впечатление легкой грусти.