Клер Макинтош - Я отпускаю тебя

– Тварь!

Я вижу искривленный в бешенстве рот и огромные круглые серьги, качающиеся в ушах. Женщина гортанно рычит и харкает мне в лицо. В последнюю секунду я успеваю отвернуться, и теплая слюна попадает мне на шею и стекает за воротник куртки. Это становится для меня не меньшим шоком, чем, допустим, удар в лицо: я вскрикиваю и закрываюсь локтями выставленных рук, ожидая нового нападения.

– Правосудия для Джейкоба! Правосудия для Джейкоба!

Чья-то рука сжимает мое плечо, и я, напрягшись, рвусь прочь, в панике высматривая, куда бежать.

– Давайте-ка уйдем красиво, – предлагает кто-то.

Это инспектор полиции Стивенс с мрачным и решительным лицом. Он ведет меня вверх по лестнице обратно в здание суда, отпуская мое плечо сразу же, как только мы минуем охрану. Он ничего не говорит, и я безмолвно иду за ним через двойные двери в тихий внутренний двор. Он показывает на калитку:

– Автовокзал вон там. Вы в порядке? Хотите, я кому-нибудь позвоню, чтобы вас встретили?

– Не надо, спасибо… Что бы я без вас делала. – Я на секунду зажмуриваюсь.

– Чертовы стервятники, – ворчит инспектор Стивенс. – Кричат, что они всего лишь делают свою работу, но не остановятся ни перед чем, лишь бы состряпать статью. А протестующие… У здания суда всегда толчется компания уродов со сменными плакатами вроде флюгера, протестующих в очередной раз против чего-нибудь. Не принимайте близко к сердцу.

– Постараюсь, – криво улыбнувшись, я поворачиваюсь уходить.

– Мисс Грэй!

– Да?

– Вы когда-нибудь жили на Грантем-стрит в доме номер 127?

Я чувствую, как кровь отливает от моего лица, и вымученно улыбаюсь.

– Нет, инспектор, – тщательно подбирая слова, отвечаю я, – там я никогда не жила.

Он кивает, пристально глядя на меня, и машет на прощание. Проходя калитку, я оглядываюсь и вижу, что инспектор Стивенс стоит на том же месте и не сводит с меня глаз.

К моему огромному облегчению, поезд до Суонси почти пустой. Я откидываюсь на спинку сиденья и закрываю глаза – меня до сих пор трясет после встречи с протестующими. Поглядев в окно, я испускаю вздох облегчения оттого, что еду в Уэльс.

Четыре недели. У меня четыре недели перед тем, как я сяду в тюрьму. Такое невозможно представить, и, однако, это самая реальная для меня перспектива. Я звоню Бетан и говорю, что к вечеру все-таки буду дома.

– Вас отпустили?

– До семнадцатого марта.

– Но это же хорошо! – Бетан явно растеряна, не слыша в моем голосе энтузиазма.

– Вы сегодня на пляж спускались? – спрашиваю я.

– Выводила собак в обед по верхней тропинке, а что?

– На песке ничего не было?

– Да там обычно ничего и не бывает, – смеется Бетан. – Чему там быть?

Я почти успокаиваюсь. Мне уже кажется, что собственное имя на песке мне померещилось.

– Да так, – уклончиво отвечаю я. – До скорой встречи.

Когда я добираюсь до Бетан, она зазывает меня остаться на ужин, но из меня сейчас плохая компания, поэтому я извиняюсь и откланиваюсь. Однако она настаивает, что даст мне еды с собой, и я жду, пока она наливает суп в пластиковый контейнер. Потратив почти час, я целую Бетан на прощание и веду Бо по тропинке к коттеджу.

Дверь настолько разбухла от непогоды, что я не могу повернуть ключ. Я наваливаюсь на дверь плечом, и она немного подается; достаточно для того, чтобы освободить замок и позволить мне провернуть ключ, который теперь вращается свободно, ничего не задевая в механизме. Бо заходится неистовым лаем, но я велю ему замолчать. Я подозреваю, что сломала дверь, но мне уже все равно: пришел бы Йестин починить замок сразу, когда я его просила, дел было бы на пять минут. А теперь моя постоянная возня с ключом и замком усложнит ему задачу.

Я переливаю суп Бетан в ковшик и ставлю на плиту, положив хлеб поближе к огню. В коттедже холодно, и я оглядываюсь в поисках джемпера, но внизу ничего нет. Бо беспокойно мечется по гостиной, словно за сутки успел совсем отвыкнуть.

На лестнице что-то изменилось, но я не сразу понимаю, что именно. Снаружи еще не стемнело, однако свет совсем не проходит в слуховое окошко. Что-то преграждает ему путь.

Я поднимаюсь почти на самый верх, прежде чем до меня доходит.

– Ты нарушила свое обещание, Дженнифер.

Йен сгибает ногу в колене и с силой толкает меня подошвой в грудь. Не удержавшись за перила, я падаю назад, скатываюсь по ступенькам и ударяюсь о каменный пол.

Кольцо ты сняла через три дня, и это было для меня сродни удару в лицо. Ты сказала, что боишься поцарапать камень и вынуждена так часто снимать кольцо за работой, что боишься в итоге его потерять. Ты начала носить его на тонкой золотой цепочке, и я повел тебя покупать обручальное кольцо – простое и плоское, которое ты могла бы носить постоянно.

– Можешь надеть сейчас, – сказал я, когда мы вышли из ювелирного отдела.

– Но ведь свадьба только через полгода!

Ты держала меня за руку, и я с силой сжал твои пальцы, когда мы переходили дорогу.

– Я имел в виду, вместо помолвочного кольца, чтобы у тебя что-то было на руке.

Ты меня неправильно поняла.

– Йен, но я совсем не против. Я охотно подожду свадьбы.

– Но как же люди узнают, что мы обручены? – Я не мог этого так оставить. Я остановил тебя и взял за плечи. Ты огляделась на окружающих, занятых покупками, и попыталась высвободиться, но я держал тебя крепко. – Как они узнают, что ты моя, если ты не носишь моего кольца?

Я узнал этот взгляд – я уже видел у Мэри эту смесь вызова и опаски, и получить его от тебя было не менее неприятно, чем от нее. Да как ты смеешь бояться меня? Мышцы напряглись сами собой, и лишь когда гримаса боли мелькнула на твоем лице, я спохватился, что мои пальцы глубоко впились тебе в плечи. Я сразу опустил руки.

– Ты меня любишь? – спросил я.

– Ты же знаешь, что люблю!

– Тогда почему ты не хочешь, чтобы люди знали – мы скоро поженимся?

Я сунул руку в пакет, достал футляр и открыл. Я хотел прогнать выражение опаски из твоих глаз и, подчиняясь порыву, опустился на одно колено и поднес тебе открытую коробочку. От проходящих мимо покупателей тут же донесся одобрительный гул, и яркий румянец залил твое лицо. Людской поток вокруг нас замедлился – многие останавливались посмотреть, и я ощутил волну гордости оттого, что ты со мной. Моя прекрасная Дженнифер.

– Ты выйдешь за меня?

Тебе недостало сил справиться с волнением:

– Да.

На этот раз твой ответ последовал куда быстрее, чем в прошлый, и стеснение у меня в груди мгновенно прошло. Я надел кольцо на твой безымянный палец и встал поцеловать тебя. Вокруг раздались приветственные крики, кто-то похлопал меня по спине. Я обнаружил, что не могу согнать с лица улыбку. Вот как надо было сразу делать, подумал я: дать тебе больше торжественности, праздника. Ты заслуживала большего.