Стефан Анхем - Жертва без лица. Девятая могила

– Но все равно ты выглядишь, как будто у тебя кто-то умер. И я в этом виноват.

– Нет, просто я чувствую, что еще рано говорить «гоп». Как и у наших шведских коллег, у нас недостаточно доказательств, чтобы осудить его. Поэтому я считаю, что нам надо как можно быстрее эвакуировать машину из Хельсингера.

– Разумеется, ты совершенно права. Но все надо делать в правильном порядке. И, конечно, перво-наперво его надо схватить, пока еще несколько человек не стали жертвами его изобретательности. Если нам немного повезет, мы найдем достаточно технических доказательств в его квартире, а это значит, что эвакуация машины не обременит именно наш бюджет. Ты должна понимать, что это далеко не дешевое мероприятие, особенно зимой.

– O’кей, но я не знаю, успел ли ты просмотреть все материалы шведского расследования. Дело в том, что они не нашли ничего ценного в его…

Слейзнер прервал ее смехом и покачал головой.

– Я прочел довольно много, чтобы понять. У меня больше опыта в таких делах, чем у тебя. Дуня, все образуется. Если в квартире ничего нет, мы, конечно, заберем машину. – Он поднялся, обошел стол и встал за ее спиной. – Надеюсь, ты понимаешь, какой это рывок для твоей будущей карьеры. Уверяю тебя: ты и глазом не успеешь моргнуть, как сядешь в мое кресло.

Мысль появилась, словно из ниоткуда, молнией пронеслась мимо и так же быстро исчезла. Вот, значит, что испытывают при изнасиловании. Тело как будто протыкают холодным шампуром. Во всяком случае, таковы были ее ощущения в ту минуту, когда он положил руки ей на плечи.

– Но Дуня… так нельзя. Прямо как гранит, – он начал массировать ее спокойными мягкими движениями. – Теперь попытайся расслабиться. Не хочу хвастаться, но если у меня что и получается, так это массаж. – Он взял ее за плечи и потянул их назад, так что грудь выдвинулась вперед. – Ты должна заботиться о своей осанке. Знаешь, нельзя сидеть на подиуме сгорбившись, как мешок с картошкой, и если у тебя еще не болит шея, то это вопрос времени. – Он приподнял ее волосы и начал разминать ей затылок. – Для меня это стало как «отче наш», как только я пришел сюда на работу. И если бы Хенрик Хаммерстен не настоял на том, чтобы я сходил к его массажисту, сейчас бы я сидел в инвалидном кресле. С тех пор я хожу на массаж два раза в неделю, и у меня даже намека нет на проблему. – Его пальцы стали подниматься все выше, и он начал массировать ее за ушами и у корней волос.

– Да, кстати, забыл рассказать. Мне удалось посадить тебя за стол начальства на рождественском вечере. Стол обслуживают официанты, и не надо ходить за едой, толкаться и пачкаться вместе с остальными. К тому же спиртное наливают без ограничений. Приятно, правда? Так что у нас будет шанс немного лучше узнать друг друга.

Дуня больше не слышала, что он говорит. Биение ее пульса заглушало все остальное. Больше всего ей хотелось встать, повернуться и изо всех сил залепить ему пощечину. Но тело отказывалось ее слушать, словно его парализовало. Она даже не могла заставить себя попросить его убрать от нее руки. Она могла только сидеть на месте, чувствуя, как каждый мускул ее тела все больше напрягается.

Фабиан Риск шарил одной рукой по стене, слушая в наушниках гудки мобильного. Было очень темно, и он ничего не видел, пока ему не удалось найти выключатель и зажечь свет. Телефон продолжали гудеть, как эхолот в бездонном море, а свет энергосберегающей лампочки разгорался все сильнее. Он думал, что ему делать, если она не ответит. Если она вообще больше никогда не ответит.

Может быть, так будет лучше всего.

Гудки прекратились, когда энергосберегающая лампочка достигла пика своего холодноватого накала.

– А я уже стала думать, куда ты подевался. – Как всегда, Нива своей интонацией намекала, что все это понарошку. – Может, дома тебе устроили нагоняй, и ты опять зарыл голову в песок.

– У тебя есть время?

– Смотря для чего.

– Ты не могла бы мне помочь узнать адрес некоего Оссиана Кремпа?

– Я же сказала, смотря для чего.

– Дело в том, что он не живет там, где зарегистрирован, а, похоже, снимает у кого-то. – Фабиан ждал реакции, но она не последовала. – Нива? Ты здесь? – продолжил он, притворившись, будто не слышит ее дыхания.

На самом деле он прекрасно понимал, в чем дело, и не мог не признать ее правоту. Он же действительно обещал и должен довести дело до конца. Как бы там ни было, это может быть просто приятная встреча с бывшей коллегой.

– O’кей, тебе подходит завтрашний вечер?

Последовала тишина, такая длительная, что он успел пожалеть о своих словах.

– Увидимся в девять в гостинице «Людмар». У тебя есть номер его удостоверения личности?

Фабиан прочитал из своих записей: 540613-5532 – и сразу же услышал, как ее пальцы застучали по клавишам.

– Во всяком случае, он зарегистрирован в районе Норсборг.

– Да, но, как мы поняли, он сдает свое жилье, а сам живет где-то в другом месте.

– Ясно, давай посмотрим, какой у него банк… «Нордеа», обычная платежная карта, привязанная к его личному счету.

– Он работает или деньги поступают туда из других источников?

– Нет, не работает. Его доходы – различные пособия и, возможно, деньги от сдачи квартиры в Норсборге.

– А у него есть другие счета?

– Наверняка. Но с помощью этой платежной карты осуществляется достаточно много операций, так что она должна работать. – Опять послышалось, как ее пальцы стучат по клавишам.

Фабиан сел на крышку унитаза и стал думать, что он скажет Соне. Хотя может быть, она вообще не ждет, что он придет домой, и думает, что ему придется работать всю ночь. Она, конечно, слышала о том, что произошло, в новостях, и поняла, что он будет поздно возвращаться. Она поэтому никак не отреагировала на его попытки объясниться?

– Итак, он регулярно пользуется тремя банкоматами. Один в торговом центре «Ринген» у Сканстуля, один рядом с универсамом «Консум» на улице Готландсгатан, и один у офиса «Нордеа» на улице Бундегатан. Думаю, что он живет где-то между улицами Рингвеген и Бундегатан рядом с Гетгатан.

– В этом районе несколько тысяч квартир. К тому же, если он снимает у кого-то или через посредника, не факт, что на двери висит табличка с его именем.

– Я думаю о том времени, когда он сидел за решеткой. Он не мог никого там встретить? – спросила Нива, и Фабиан услышал, как она опять начала новый поиск.

– Но он был приговорен к лечению в психбольнице закрытого типа. Так что вопрос, сколько…

– Я знаю, но в 1996 году его сочли достаточно здоровым, чтобы перевести в тюрьму в Кумле, где он отсидел оставшиеся десять лет на лекарствах и регулярной терапии.

– Да, и теперь, похоже, он здоров как бык, – сказал Фабиан, который, как и его коллеги, не понимал, как можно назвать здоровым того, кто увечит и пытает своих жертв и выкалывает им глаза. – Ну как? Нашла кого-то подходящего среди заключенных?