Стефан Анхем - Жертва без лица. Девятая могила

Теперь Линкерт величал себя детективом, и на его визитках было написано:

ЛИНКЕРТ ПЕРССОН – РЕШАЕТ НЕРЕШАЕМОЕ

Какое бы следствие ни вела Тувессон и ее группа последние пять лет, Линкерт всегда выдвигал свои версии – одну нереальнее и страннее другой. Но он всем нравился, и чтобы разрядить обстановку в группе, его иногда приглашали на кофе поделиться своими соображениями.

Но на этот раз никто не засмеялся. Во многих отношениях эта версия была типична для Линкана, такая же сумасшедшая и невероятная, как все прочие его версии. И тем не менее, никто из них не сбросил ее со счетов. Может быть, потому, что все чувствовали: в этом расследовании возможно все. То, что преступник мог оставить зацепки среди граффити, так же вероятно, как и любое другое предположение.

– Что он будет? – спросила Тувессон.

– Как обычно. Кофе и марципан в шоколаде.

– А разве обычно он не миндальные пирожные выбирает? – удивился Муландер.

– Это было до того, как он вбил себе в голову, что Феминистская инициатива отравила их женскими половыми гормонами, чтобы свергнуть патриархат.

– Почему бы им теперь не взяться за марципаны?

Когда он сел на поезд в Хельсингере, вагон был пуст. Но по мере приближения к Копенгагену вагон все больше наполнялся людьми, а к станции «Хеллеруп» все сидячие места уже были заняты. Большинство сидели в наушниках, подсоединенных к мобильным, и листали бесплатные газеты, где много писали о том, как его ищет датская полиция. «Вот шведский убийца! Его зовут Руне Шмекель».

Он взял оставленную кем-то газету и нашел статьи, в которых подробно описывалось, как он лишил жизни Йоргена и Гленна, а потом датскую девушку Метте Луизе Рисгор. Читая разворот о конфликте, возникшем между датской и шведской полицией, он рассмеялся так громко, что сидевшая рядом женщина удивленно подняла глаза.

За исключением последней четверти пути, всю дорогу вдоль датского Золотого берега он разрабатывал и совершенствовал новый план, и чем больше он думал, тем больше все вставало на свои места. Идея пришла ему в голову прошлой ночью. В тот момент, когда Риск открыл дверь Лине Польссон, у него возникло решение, ясное и самоочевидное.

Он не мог объяснить, почему эта идея пришла ему именно тогда. Это не имело к Лине никакого отношения. Может быть, потому, что на тот момент перед ним стояло две больших и с виду неразрешимых проблемы? Остановка сердца Моники Крусеншерна и действующая на нервы полицейская работа Фабиана Риска. Уже не первый раз он убеждался в преимуществе двух проблем над одной. Две проблемы решались одна за счет другой, и это скорее правило, чем исключение. Так будет и в этот раз.

Он вышел на станции «Эстерпорт» и поразился большим и широким улицам Копенгагена. Три-четыре полосы в каждую сторону, широкие велосипедные дорожки и тротуары. В Стокгольме не так много таких просторных улиц. И тем не менее, Стокгольм увел звание столицы Скандинавии у датчан из-под носа. Понятно, им это не понравилось. Чертовы датчане.

Он пошел дальше по аллее Дага Хаммаршельда в сторону района Эстербро и смог убедиться, что практически все газетные афиши посвящены охоте за ним и эскападам Риска и что он к тому же объявлен в международный розыск. Неплохо, совсем неплохо, подумал он и сел за свободный уличный столик кафе «Dag H».

Он съел салат с курицей и запил его стаканом «датской воды». Официант стал убирать его стол, и он еще заказал двойной эспрессо. Грех жаловаться. Сейчас, в основном, все ему благоприятствует, подумал он и оглядел других посетителей. Хотя он был у всех на устах, его никто не узнавал. Раньше, наверное, он бы этим удовлетворился. Несколько дней в свете рампы на всех газетных афишах. Но не теперь. Теперь ему надо больше. Когда он закончит все дела, никто не сможет опять проигнорировать его или забыть.

Он залпом выпил эспрессо и посмотрел на часы. Почти половина третьего, и по навигатору добираться ему четверть часа пешком. Он не поскупился на чаевые и направился к Центральной больнице.

Пришло время лишить жизни еще одного.

Еще одну невинную жертву.

– После вас, – сказал Муландер по-английски, поднял ленту оцепления и дал Ирен Лилье первой зайти на участок перед виллой Гленна Гранквиста. Она вставила ключ в замененный замок, повернула его и открыла дверь.

– Не уверен на сто процентов, но думаю, он взял его здесь.

Лилья осмотрела вытянутую прихожую, которая вела в жилое помещение:

– Здесь?

Муландер кивнул.

– Вероятно, он просто позвонил и подождал, пока жертва откроет. А когда тот наконец открыл, накачал его наркотиками до бессознательного состояния.

– Как он сделал с Йоргеном.

– Именно, – раздраженно подтвердил Муландер, недовольный, что его прервали. – Как бы там ни было, он упал и ударился головой вот об это, – он указал на острый угол калошницы из литого железа, – из-за чего на голове у него образовалась рана.

Лилья наклонилась, но ничего, кроме калошницы, не увидела.

– После этого он затащил жертву в прихожую, а потом через весь дом доволок его до задней стороны, скрытой от посторонних глаз.

– Но если в результате удара он поранил затылок, а потом его тащили через прихожую, где-то должны быть следы крови? – Лилья посмотрела на линолеум на полу, но не увидела ничего, напоминающего кровь.

– Глянь-ка. – Муландер провел пальцем по углу калошницы и показал его Лилье, которая по-прежнему ничего не видела и стала терять терпение. Муландер проигнорировал это и провел пальцем по другому месту калошницы, а потом показал пыль на пальце Лилье. – Видишь? Он убрал за собой. Во всех остальных комнатах пыль лежит слоями. Но не в прихожей. Он убрал весь свой проход по дому. – Он показал на пол, встал и вошел в дом. Лилья последовала за ним.

– Но зачем прилагать усилия, чтобы вытереть несколько следов крови, когда на месте обнаружения трупа этой крови сколько угодно?

Муландер, улыбаясь, повернулся к Лилье:

– Я задавал себе точно такой же вопрос и считаю, что на него можно дать только один ответ: это не входило в его планы. Он не рассчитывал на то, что жертва упадет прямо на калошницу и продырявит себе голову. А этот преступник наверняка делает все, чтобы придерживаться своего плана. Если бы мы обнаружили следы крови в прихожей, это не дало бы нам особого преимущества. Но у него нет времени на анализ последствий, и поэтому он предпочитает как можно быстрее замести следы. Все, чтобы придерживаться плана.

– А если план не сработает? Что он будет делать?

– Разработает новый план.

– А швабра? Ты нашел ее?

– Он использовал половую тряпку, – Муландер открыл дверь в маленький чулан под лестницей. – Он даже сполоснул ее после себя и выжал.