Донато Карризи - Девушка в лабиринте [litres]

Дженко пытался уловить детали, хорошо бы определить, где этот фильм снимался. В глубине кадра виднелись какие-то фигуры, но изображение было нечетким. Частный детектив пытался понять, что это такое. Увеличил изображение. Какие-то животные. Возможно, собаки. Смотрят на эту сцену. Какой абсурд. Нет, не собаки, лошади.

Бруно внезапно похолодел. Снова не то.

Единороги.

Его рука невольно потянулась к телефону на письменном столе, но так и застыла в воздухе.

Номер Линды вбит в мобильный телефон. Банни забрал его. Так он нашел Линду.

Но сейчас не время об этом думать, нужно выяснить, все ли с Линдой в порядке. В глубокой Сети никогда не бывает безопасно. Бруно весь напрягся, припоминая проклятый номер. Цифры всплывали одна за другой. Он принялся набирать, но все время путался. Вешал трубку, начинал сначала. В глубокой Сети никогда не бывает безопасно . Ну же, припоминай, это как считалочка: ряд цифр в заданном ритме. Две последние никак не приходили на ум. Вот наконец: семь и четыре. Он ткнул пальцем в кнопки и стал ждать. Мгновения длились бесконечно.

Фильм, снятый Банни, мелькал перед его глазами. В трубке раздавались длинные гудки. Но что совсем подкосило Бруно Дженко – те же гудки воспроизводила звуковая дорожка компьютера, стоявшего перед ним.

Это не запись.

Это прямая трансляция.

Звук, казалось, пробудил человека-кролика. Показ резко прервался. В последнем, исчезающем кадре Бруно разглядел, как сверкнуло лезвие ножа.

Входная дверь была всего лишь притворена.

Несколько секунд Дженко смотрел на нее, стоя на лестничной клетке. Он отдавал себе отчет, что это могла быть ловушка. Банни нашел способ завлечь его сюда и убить.

Вот и хорошо, если все так закончится.

Бруно неслышно толкнул створку левой рукой, в правой держа наготове пистолет. В квартире было темно, только с улицы бросали отсвет вывески магазинов. У Бруно был с собой фонарик, но он до поры до времени лежал в кармане пиджака.

Переступив порог, детектив тут же осмотрел все углы в прихожей: не затаился ли враг в засаде. Затем маленькими шажками двинулся в гостиную.

В квартире было тихо: ни шороха, ни стука. Даже кондиционер не работал, и стояла удушающая жара. На первый взгляд все в порядке. Белый диван, палас, черная лакированная мебель, единороги. Но вопреки видимости Дженко знал: случилось что-то ужасное. Атмосфера была пропитана отрицательной энергией – так от статического электричества потрескивает одежда.

Бруно прошел в спальню. Первое, что он ощутил, едва шагнув туда, был запах – острый, едкий: такой ни с чем не спутаешь. Кровь, капая с постели, пропитала палас.

Линда недвижно лежала в темноте.

Бруно подошел к ней, по-прежнему осторожно, опасаясь подвоха. Она лежала на спине, нагая. Живот вспорот. Широко распахнутые глаза устремлены в небытие, но до сих пор полны страха. Бруно взял ее за руку, попытался нащупать пульс. Тщетно. Тогда, наклонившись, он приложил ухо к груди.

Пока дышишь, живи, вспомнил он. Но его подруга уже не дышала.

Бруно чуть не заплакал. Как такое могло случиться? Руки убитой были покрыты порезами, ноги тоже. Значит, она не сдалась, она боролась. Бруно мог ею гордиться. Вещи, лежавшие на тумбочке, он сразу узнал: его собственный бумажник и сотовый телефон, которые у него отобрали на ферме Уилсонов. Банни они уже не нужны. Он забрал единственное существо, для которого Бруно Дженко не был человеческим отбросом, достойным презрения. Единственного человека, который его любил.

Сыщик схватил телефон и набрал номер экстренной службы. Но прежде чем отправить звонок, заглянул в электронный глаз, с помощью которого убийца заснял сцену секса, завершившуюся бойней: веб-камера все еще стояла на полу. Почему он оставил здесь аппаратуру? Что, если Банни смотрит на него сейчас, в этот самый момент? Что, если роли поменялись и монстр занял место зрителя?

Погруженный в эти мысли, Бруно вышел на связь. Тогда он и услышал звук.

Ясный, отчетливый, вроде удара. Он донесся из другой части квартиры. А единственными помещениями, которые Бруно не проверил, были кухня и ванная.

Он взял пистолет, вытянул перед собой руки, прицеливаясь в темноту. Снова вышел в коридор. Остановился перед кухней, выждал несколько секунд, прислушиваясь, не повторится ли звук. Потом стремительно ворвался. Никого. Направился дальше. Бруно хорошо знал дом Линды, он здесь бывал часто. Сейчас попытался вспомнить, как выглядит ванная комната. Не слишком просторная, с ванной. Дверь была приоткрыта. Бруно подошел, снова прислушался.

Там явно ощущалось чье-то присутствие.

Бруно потянулся к дверной ручке, но, едва коснувшись ее, ощутил что-то липкое. Ручка измазана кровью. Больное сердце подавало недвусмысленные сигналы, – похоже, ему не выдержать напряжения. Надо решиться, переступить порог, посмотреть, что таится за дверью. Но необходим отвлекающий маневр.

Фонарик, подумал Бруно.

Вынул его из кармана, взял в левую руку, в правой сжимая пистолет. Пнул ногой дверь, прицелился и одновременно включил фонарь, чтобы ослепить противника.

Лишь через несколько секунд до него дошло, что именно предстало перед его глазами.

Кролик Банни, голый, лежал на полу, прислонившись к стене и схватившись за унитаз. Нож, которым он убил Линду, был всажен ему в живот. Кровь текла ручьем. Из-под маски доносилось тяжелое дыхание, похожее на хрип. Линда не просто защищалась, подумал Бруно. Она тяжело ранила убийцу.

Но Дженко этого было мало. Ему претила сама мысль о том, что ублюдок может выкарабкаться. Бруно прикинул, вне себя от ярости, что если он довершит начатое Линдой, то расплата минует его. Что могут мне сделать, вынести приговор? Они не успеют даже провести процесс: я уже почти предстал перед более высоким, неумолимым судом. Бруно подошел к монстру ближе, прицелился.

– Сними маску, – велел он. – Хочу посмотреть тебе в лицо.

Огромный кролик вначале не сдвинулся с места. Потом с трудом поднял руку, ухватился за длинное ухо, потянул. Гротескная морда понемногу сползала, появлялись черты человека. Лет под пятьдесят, как Бруно и предполагал. Чисто выбрит, нос обычный, высокие скулы. Карие глаза, полные затаенной печали: их взгляд на мгновение проник Дженко в самое сердце. Залысины на лбу. Робин Салливан, человек как человек.

Но Бруно не поддался иллюзии. Мы не похожи. И никогда не будем похожи. Он охотно убил бы ублюдка голыми руками, тянул бы из него жилы, резал его собственным ножом. Но вместо того послал патрон в ствол, шагнул вперед и приготовился стрелять.

Салливан закрыл глаза, лицо исказила гримаса страха. Он дрожал.

– Прошу тебя… Отпусти их.

Эти слова отвлекли Бруно, он так и застыл, держа палец на спусковом крючке. Что он там бормочет? Детектив разъярился окончательно: плевать ему на последние слова мерзавца.