Эмиль Коста - Мрачные дни в Саннивейле [publisher: SelfPub]

– Ты ведь пришел по мою душу, верно? Она тебе все рассказала?

– Многое… – я не слишком хорошо представлял, что у нее на уме, и решил тянуть время, – Но еще больше осталось непонятным. Как такая благопристойная леди могла связаться с торговлей наркотиками?

Миссис Колдуэлл ответила не сразу, заглядевшись на фотографии в рамках, стоявшую перед ней на столике. С моего кресла рассмотреть изображение не представлялось возможным, и оставалось только гадать, кто же там запечатлен. Я сидел прямо и не сводил глаз с пистолета, который хозяйка держала в руках. Дуло было направлено на меня и слегка покачивалось в старческих руках.

– Не думала, что ты докопаешься до наших темных делишек, – наконец заговорила она, – С первой встречи показался мне болваном. Я ошиблась.

– Внешность бывает обманчива, – осторожно заметил я.

– Это верно… Значит, девчонка проболталась?

– Ей пришлось признаться: о наркотиках мне поведал один из ее друзей…

– Малыш Холтон? – старуха удовлетворенно кивнула, – Я всегда знала, что щенок не уйдет далеко от папаши. Шакалья порода. Мнят себя столпами общества, но думают только о собственной шкуре.

В этом я был с нею вполне согласен, однако обсуждать соседей не входило в планы.

– Как же все началось? – отважился я напомнить миссис Колдуэлл о сути нашего разговора.

Она вновь замолчала, уставившись перед собой. Я вытащил из левого кармана сигареты.

– Пепельница в буфете, справа, – машинально сказала хозяйка, но тут же опомнилась, – У меня в доме не курят.

– Простите, – я убрал пачку и положил руки на колени, – Вы хотели рассказать, как…

– Как все началось. Помню, я еще не окончательно выжила из ума. Просто не знаю, как начать. Наверное, с войны, я говорю о второй войне.

– Лет пятнадцать назад?

– Или больше. Задолго до победы; раненые возвращались домой, им нужен был уход, забота. Они приходили в больницу один за другим – в нашем-то городишке сотни человек… Попадались твои ровесники, а иные – совсем мальчишки, моложе моего Джонни, – голос миссис Колдуэлл дрогнул, – Я окружала их материнской заботой, старалась помочь чем могла…

– Но из этого мало что получалось?

– Да. Они были сломлены: войной, всеми ужасами, что видели там и творили сами… Ты воевал?

– Служил в военной полиции, – отозвался я.

– И как складывается жизнь?

– Не очень.

– Женат?

– Был женат… недолго.

– Ну, кто бы сомневался, – с отвращением потрясла головой старуха, – Многие пытались начать новую жизнь, заводили семьи, детей, но из этого ничего не выходило. Господи, столько разводов, как за последние годы я за предыдущие тридцать лет не припомню! На одной нашей улице распалось две семьи. А все знаешь, почему?

– Почему, миссис Колдуэлл?

– Потому что мужчина сейчас не тот. За пачку таких я не дала бы и мизинца моего Джонни… что уж говорить о Грегори, – назвав эти имена, женщина заметно поникла.

– Грегори – ваш покойный муж? – решился спросить я.

– Да, он погиб в первую войну, так и не увидел нашего мальчика, ни разу не взял его на руки. Армия даже не вернула мне тело, но в мэрии я получила за него медаль и еще вот это, – она погладила ствол пистолета, – Никогда им не пользовалась и даже не думала, что придется, но содержала в порядке. Чистила, раз в десять лет покупала новые патроны – даже не знаю, зачем. Думала подарить Джонни, когда он вырастет, но он бросил колледж и уехал на фронт… И тоже не вернулся…

Она замолчала, опустив голову. Это была хорошая возможность. Я опустил правую руку в карман и нащупал пистолет, но так и не решился выстрелить. Если женщина говорит откровенно, не стоит ее прерывать. Пауза, однако, затянулась даже для такой драматичной сцены. Левой рукой я поправил шляпу на колене, потом кашлянул и спросил:

– Значит, вы начали снабжать ветеранов наркотиками?

Будто очнувшись ото сна, она заговорила, медленно и задумчиво:

– Сначала это было от случая к случаю. Парень жаловался на боль или его мучила бессонница – я увеличивала ему предписанную дозу. Иногда приходится делать работу лечащего врача. Благо возможность у меня уже была. Поначалу я не брала с них денег.

Старуха снова замолчала. Выждав минуту, я негромко спросил:

– Вы уже занимали должность старшей сестры? Наверняка нелегко было ее получить…

– Я едва оправившись от родов пошла работать санитаркой, чтобы просто выжить, – тряхнула она головой, – Ночами мыла полы и выносила утки за больными, пока мой малыш плакал в круглосуточных яслях. Только когда Джонни пошел в школу, выкроила время для сестринских курсов. Одному богу известно, каких усилий мне стоила эта должность. Старшей сестрой я стала в сорок втором и работала как проклятая, чтобы забыть о смерти сына. В те самые дни в больницу пришла она…

– Миртл Гувер? – рассказ старухи словно заворожил меня, а знакомое имя немного успокоило и вернуло к реальности.

– Она была сестрой милосердия… Сколько ей было тогда – лет восемнадцать, наверное. Сама невинность, хотя с виду не скажешь. Работать умела, и с мужчинами держала себя строго. Ждала мужа, как положено. Она сразу мне понравилась. Мы несколько лет проработали рядом, особо не обращая внимания друг на друга. Война закончилась, вернулся ее супруг – тот еще мужлан. Я видела, что у нее что-то не ладится, работать стала хуже. Когда он смылся из города с племянницей священника, ничуть не удивилась – ты слыхал об этом?

– Мисс Гувер рассказывала о разводе. И о том, что привело к роману Гувера с другой – тоже.

– Ей тогда досталось, – кивнула старуха, – Работать стала хуже, я даже подумывала уволить ее… Как-то мы обе оказались на ночном дежурстве, разговорились. Миртл рыдала мне в плечо, рассказывала, как ненавидит мужчин, твердила, что жизнь окончена… Я пожалела ее. Сама-то успела почувствовать, каково быть матерью, а ей и того не было дано. Взяла бедняжку под свое крыло, учила всему, что знаю. Вскоре подсказала, что можно облегчить жизнь ребятам, вернувшимся с войны. Кто знал, что эта проныра все примечает…

В эту секунду мимо бокового окна кто-то прошел. Я быстро сообразил: если Уилкинс прибыл мне помочь, то наверняка тоже выберет черный ход. Ох, не наделал бы он шуму на кухне! Хватит ли у старика ума подслушать немного наш разговор, а тем паче догадаться, что хозяйка вооружена?

Миссис Колдуэлл, однако, ничего не заметила и продолжала рассказ:

– Она сама начала брать с ветеранов деньги, и призналась мне только когда пропажа медикаментов едва не вскрылась. Я замяла дело, и после этого была у нее в руках.

У меня перехватило дыхание: этого просто не могло быть. Но зачем старухе придумывать такое? Зачем валить все на Миртл, если она явно собирается прикончить меня. Нет, миссис Колдуэлл говорила правду, как на последней исповеди. Мисс Гувер снова сыграла нечестно. Только она не рассчитывала, что бывшая соучастница разоткровенничается с явно не симпатичным ей копом…