Алекс Леви - Среди нас [СИ]

— Ты, кстати, не все бумаги посмотрел, — сказал Вадим, уставившись на него, и показал на еще одну стопку бумаг, лежавшую на другой стороне стола, ближе к Марку. Он давно, на нее показывал, да только Марк все занимался с другими вещами.

— А ты сам то, не хочешь мне помочь? — задал детектив Игнатьев вопрос, на что Вадим помотал головой с намерением сказать «нет», но решил это сделать молча.

— Ну ладно, — сказав это, Марк отошел от окна и подошел к столу, к другой папке бумаг, на которую как раз показывал Вадим. И тут он взял первый листок и перевернул его.

Марк замер и Вадим это заметил.

— Что это? — спросил он. На что Марк лишь махнул рукой, чтобы тот отстал.

Там была записка. Но от кого? Нет, конечно, это понятно. Записка от убийцы. Но зачем? Зачем ему выдавать себя? Хотя скорее записка имела совсем другой смысл в этой истории, в которой потом придется рано или поздно кому-то разобраться.

— Ну чего там? — спросил Вадим.

Что было в руках у детектива он не успел разглядеть. Но Марк стоял молча и читал то, что было написано там. Он даже немного исказил лицо, ведь слова и фразы, которые складывались в текст, немного ввели в ступор Марка. Потому что, когда он ее поднял и понял от кого эта записка, он надеялся увидеть там какие-то очередные зацепки или признания. Но опять же ничего существенного. Это его очень огорчило.

— В общем… — начал говорить Марк, но пытаясь найти нужные слова, замолчал, хотя и не только в этом было дело, а еще и в том, что он просто пытался еще раз обдумать написанный текст. — Короче, мы имеем дело с психически ненормальным человеком. Но, что самое интересное, я даже не понимаю, зачем он это нам написал. Это просто бред, — детектив протянул листок Вадиму и продолжил. — Обычно убийца, когда оставляет записку, он пытается что-то донести. Иногда просто посмеяться или подразнить полицию, или напугать следующую жертву. А тут я не понимаю сам смысл этого послания. Чего он от нас хочет? Может он хотел нам показать насколько он… — продолжал говорить Марк, но Вадим его перебил, потому что он не мог одновременно делать два дела сразу: читать и слушать.

— Марк, ты прочитал записку? Теперь дай и я в тишине спокойно ее прочитаю. А то твои очередные мудрёные речи меня очень сильно сбивают. Да и подумай-ка лучше, как она здесь оказалась? — сказал Вадим и вновь опустил голову к листочку:

«26 февраля.

Я буду вести дневник, и это первая запись в нем…

Как оказалось, я люблю убивать…

Нет, это серьезно… Правда…

Не удивлюсь, что когда-нибудь у меня появятся поклонники и последователи…

Придумают нелепое прозвище…

Порой мне кажется, что обманули не только их, но еще и меня…

Не оставляет отпечаток пальцев…

Не оставляет улик…

Да, это все про меня…

Читая эти строки снова и снова, мне будто бы становится лучше…

Ох, Илья…

Бедненький Илья…

Ты, считай, пострадал ни за что…

Мне было тебя сначала даже немножко жаль…

Не могу теперь перед тобой извиниться…

Хотя, возможно, мне кажется, что это когда-нибудь случится…

Прости…

Но почему-то, когда ты умер, мне стало не интересно, ты перестал сопротивляться…

Осталось еще кое-что…

Но…

Во мне правда есть хорошая сторона…

Вообще, она отключилась в тот момент…

Потому что совсем бессильна…

Вам все еще интересно?

Не перестали еще читать мое художество?

Открою тайну:

Почему же именно наш бедный Илья?

Чистая случайность…»

— Бред какой-то. Ну, что я могу сказать, — начал Вадим, после двухминутного молчания. И снова тишину нарушил глубокий вздох Марка. — И это дурацкое многоточие.

Этот вздох олицетворял не безысходность, как это обычно бывает. Этот вздох означал у него чувство какого-то стояния на месте. Ему нужен был разгон или какое-то яркое событие, чтобы за него зацепиться, и вот оно. Эта записка одновременно значила для него очень многое и одновременно ничего, для него это была пустышка, ненужный клочок бумаги, потому что Марк был уверен, что на ней не будет никаких отпечатков. Но все-таки он позже отправил записку на экспертизу, где его предположение все-таки подтвердилось. Вадим достал из ящика в столе небольшой прямоугольный пакетик, куда поместил записку.

— Это бред какого-то сумасшедшего… — сказал Вадим и посмотрел на Марка. — И вот с этим придурком мы имеем дело?

— Нет, погоди. Мне кажется, это вовсе не бред, вот если по подробнее разобраться…. Знаешь, ты просто никогда не умел глубоко вникать в текст, Вадим.

— Что бы мне хорошо вникнуть в текст, мне нужно прочитать его хотя бы два раза, и без твоих дурацких комментариев, — сказав это, Вадим потянулся и с неохотой оперся локтем о стоящий рядом стол, положил подбородок на свою раскрытую к верху ладонь и отдал Марку записку.

— Главное сейчас не начать паниковать, и не рассказывать всем о найденном. Ну вот смотри: во-первых, написано так, чтобы не понять, какого пола наш убийца, а во-вторых, вот эти слова «как оказалось я люблю убивать…» это говорит о том, что убийца пытается нам показать, что у него не все в порядке с головой. Явно, что он или она делает это намеренно, но не факт, что так есть на самом деле.

— А это значит, что он или она убьет кого-нибудь еще, — продолжил за него Вадим.

— Верно, именно так убийца и думает. Но про поклонников и про то, что его обманули, это и в самом деле бред какой-то, я пока не могу понять, к чему он это написал? Ладно, про улики все понятно, про извинения к Илье более-менее тоже. Хотя то, что это чистая случайность мне как-то не верится. Но… Мне не нравится эта строка, — тут Марк провел большим пальцем, начиная сверху листа, еле-еле до касаясь до пакетика, внутри которого лежала записка, и опустил палец до той самой строчки, которая ему не понравилась. Далее он развернул листик в другую сторону, чтобы показать строку Вадиму. — Посмотри на вот это: «Осталось еще кое-что…». Выглядит довольно странно. Убийца мог иметь в виду какие-то ложные улики или опять же следующее убийство или еще что-то, пока я не знаю.

— Ну, хоть что-то мы узнали, — с обнадеживающим последующим вздохом, явно копируя Марка, произнес Вадим. — Вообще, мне кажется, что главной целью убийцы было показать то, что он или она может быть где-то даже рядом с нами. Ведь листок лежал сверху и его никто не взял. И этот кто-то побывал здесь до нас безо всякого шума или до сих пор находится в полицейском участке. Мы же не видели, кто приносил эти бумаги, верно? Нужно это выяснить, — сказал Вадим и взял опять кружку в руки, чтобы допить свой уже холодный кофе. — Тем более искать здесь посторонние отпечатки пальцев — это более чем бредово, так как здесь каждый день целый «зоопарк» проходит.

— Да, ты прав. Но все равно от этой записки будет мало пользы. Я понимаю, если бы она была собственноручно написана, — начал говорить Марк. — Если убийца решил нам дать эту записку, значит, может и не сейчас, но потом она нам пригодиться все-таки может.