Николай Леонов - Привычка к темноте

Около года «Иван Иванович» по крохам собирал информацию о Макальцеве и его окружении. Но это никак не позволило ему хоть на шаг приблизиться к разгадке. А в прошлом году история с горящим авто повторилась – вновь произошло то же самое, что и с Макальцевым. На этот раз пострадал хозяин юридической фирмы районного масштаба Арнольд Дадушкин. Причем все повторилось один в один: деловая поездка, воспламенение в салоне, страшная, мучительная гибель. Даже дата – двадцать шестое апреля – была одна и та же. И вновь «Иван Иванович» усомнился в случайности воспламенения. Впрочем, на этот раз и официальное следствие признало случившееся преднамеренным убийством. Вернулись и к прошлогоднему делу о гибели Макальцева – его тоже признали погибшим в результате чьего-то злого умысла, и оба дела объединили в одно.

Ну, а «Иван Иванович» с новыми силами продолжил свое личное расследование. Он вспомнил, что когда-то Дадушкин работал следователем местной прокуратуры. Тут же возникло подозрение: уж не один ли из тех, чьим делом Дадушкин когда-то занимался, решил свести с ним счеты? Но тогда при чем тут Макальцев?.. Его-то за что сожгли? К частичной разгадке этой криминальной «шарады» бывший участковый подошел, можно сказать, случайно, после одной необычной встречи. Как-то раз, приехав по делам в Кедровое, «Иван Иванович» шел по улице и вдруг увидел перед собой хорошо известного ему Семена Баршенкова. Шаман стоял на тротуаре не двигаясь и задумчиво смотрел на «Ивана Ивановича», словно желая что-то сказать. Экс-участковый тоже остановился, молча глядя на шамана. Молчание длилось около минуты, как вдруг по лицу Баршенкова, которое отчего-то исказилось горестной гримасой, побежали слезы.

– Она кричала и горела, горела и плакала… – с каким-то надрывом произнес шаман и, утерев лицо ладонью, молча зашагал прочь. – Как ей страшно было умирать, совсем молодой, совсем юной… – добавил он уже на ходу.

И только тут «Иван Иванович» вспомнил дикую историю почти двадцатилетней давности, когда неким подонком (или некими подонками) в селе Светловке была похищена, а затем изнасилована и сожжена заживо победительница весеннего, восьмимартовского сельского конкурса красоты Анастасия Ветринцева. И случилось это именно двадцать шестого апреля. Расследование громкого дела курировал лично Давишин, к той поре уже полгода проработавший в Кедровом замом начальника РОВД. Подозреваемого он нашел лично, причем достаточно быстро, без проволочек. Им оказался местный житель того же села. Его осудили, и он был отправлен в места лишения свободы на длительный тюремный срок.

Вспоминая о том кошмарном случае, «Иван Иванович» вдруг подумал, что та давняя история и недавние «крематории на колесах» меж собой как-то связаны. Но чем и как конкретно? О том, каким «гением сыска» был Давишин, «Иван Иванович» знал очень хорошо. Ему было известно, какими «ударными» способами тот добывал «чистосердечное признание вины» у подозреваемых. Получается, Ветринцеву мог погубить не тот, кто отправился за решетку, а кто-то другой, которого Давишин постарался выгородить, посадив невиновного? Очень даже может быть. Но тогда какова может быть роль в этой истории Макальцева и Дадушкина? И «Иван Иванович», чтобы разобраться с этими «непонятками», отправился в Светловку. Ему удалось разыскать родственников Анастасии Ветринцевой – ее мать, младшую сестру и брата.

Услышав о том, по какому поводу к ним приехал бывший участковый, родственники Насти долго не хотели говорить на эту тему. То ли не желали бередить свои давние душевные раны, то ли чего-то опасались. Но, в конце концов, разговор все же состоялся. Мать Анастасии рассказала, что ее дочь встречалась с местным, светловским парнем Юрием Зиминым. Тот работал в райцентре в небольшой транспортной компании шофером-дальнобойщиком. По мнению односельчан, они очень подходили друг другу и смотрелись завидной парой. Настя работала нянечкой в местном детсаду и заочно училась в Иркутске в педагогическом. Той осенью они собирались пожениться. Не сбылось…

По словам родственников Насти, ее исчезновение они заметили не сразу. Она собралась съездить в Кедровое за наглядными пособиями для детсада и отправилась на автобусную остановку. В последний раз ее видели у павильона остановки, где девушка ждала проходящий автобус до райцентра. С кем и когда она могла уехать, никто не знал. Первой тревогу забила мать, когда ближе к вечеру Настя так и не появилась. Начались поиски. И лишь на следующий день в соседнем с селом лесном массиве было обнаружено обмотанное толстым, крепким шнуром обгоревшее женское тело. По часам на левом запястье, серьгам и цепочке было установлено, что это и есть пропавшая без вести.

Шокирующая новость мгновенно разлетелась по всему району. Некоторые очевидцы утверждали, что на поляне, где была обнаружена Настя, имелись нарисованные на земле и деревьях сатанистские символы. После опознания и экспертиз, в ходе которых было установлено, что перед смертью Настя была изнасилована, а затем облита горючей жидкостью и подожжена, закрытый гроб с ее телом был передан родственникам для погребения. Хоронили Настю всем селом. Когда процессия уже приблизилась к кладбищу, внезапно примчалась милицейская машина, из которой вышли Давишин и двое сержантов, все при оружии.

То, что было дальше, родственники Насти вспоминали как продолжение уже пережитого кошмара: прибывшие прилюдно арестовали безутешного жениха убитой, обвинив именно его в столь жестоком убийстве. Крики односельчан, доказывавших невиновность Юрия, Давишин проигнорировал. Парня заковали в наручники и увезли в Кедровое. Как выяснилось позже, кто-то из светловцев (а может, и не из светловцев вовсе) сообщил кедровским операм о том, что днем ранее у сельского клуба Зимин и Ветринцева якобы из-за чего-то поссорились. Этого Давишину вполне хватило, чтобы тут же, как говорится, «на колене», состряпать удобную для него версию, тем более что железного алиби у Зимина не было. В тот злополучный день он ездил порыбачить на лесные озера и вернулся только вечером. То, что у парня вообще не было никакого мотива убить Настю, Давишина не волновало – главное, нашелся подозреваемый, а детали особого значения не имеют.

Самым гнусным в этом «липовом» обвинении было то, что неведомым образом нашлись «свидетели» из числа кедровских бомжей, которые подтвердили, что они будто бы видели лично, как Зимин заталкивал Настю в свою машину. Кроме того, на поляне, где совершилось убийство, была найдена расческа, которую экспертиза признала принадлежавшей Юрию. Поэтому его попытки доказать свою невиновность на суде оказались безуспешными. Правда, вместо пожизненного, как того требовал представитель обвинения Дадушкин, Зимину было назначено в виде наказания пятнадцать лет строгого режима.