Николай Леонов - Похищенному верить [сборник]

– Хорошо, не в голову, – произнес Крячко. – Твои дружки – любители в лоб пострелять, ты об этом знал?

– Они мне не дружки. А про пулю в лоб я побольше вашего знаю. Были в доме у Ларри? Сосед его, пчеловод, от такой пули помер.

– Это признание? – уточнил Гуров. – Если так, то следует зачитать вам права.

– Перестраховываетесь, товарищ полковник, – усмехнулся Шаповалов. – А я вам так скажу: в вашем положении нужно из меня по максимуму выжать ради того, чтобы Гнусавого с его бандой повязать, а о показаниях пусть прокурор беспокоится.

– Почему бы не совместить? – предложил Крячко. – Ты говоришь, я записываю. Потом подпись ставишь и отдыхаешь себе до полного выздоровления. А мы тем временем обидчиков твоих накроем и к ответственности привлечем.

– Не, так не пойдет, – отказался Шаповалов. – Если под протокол, то только с адвокатом. А он начнет мне советы давать, что говорить, а от чего лучше воздержаться. Вы начнете злиться, я начну юлить, а Гнусавый тем временем еще одну квартиру обставит. И тогда вы его уже не возьмете.

– Можно и без адвоката обойтись, – гнул свое Крячко. – Не забывай, ты нам должен. Между прочим, мы ради тебя вчера под пули подставлялись.

– Это ваше дело, вам за это государство зарплату платит, – не сдавался Шаповалов. – Либо говорим на моих условиях, либо ждем адвоката.

– Хорошо, идем на компромисс, – внес новое предложение Гуров. – В протокол пойдет только то, что касается вашего похищения и двух эпизодов, в которых вы участвовали против воли. Все остальное опустим. И еще, прежде чем подписывать протокол, мы разрешим вашему адвокату внести такие коррективы, которые сохранят целостность картины, а для вас будут минимально рискованными. Идет?

– Идет, – согласился Шаповалов. – Вам как, с подробностями или покороче?

– Предлагаю другой вариант: я рассказываю то, что мы уже знаем, а вы заполняете пробелы, – предложил Лев. – Так и время сэкономим, и силы ваши сбережем.

Начал он с похищения. Описал то, что, по его мнению, происходило на дороге: как на мосту появилось задымление, как охранники остановили автозак, как были убиты выстрелом в упор. Шаповалов добавил сцену первой встречи с Гнусавым и то, как его первый раз избили. Гуров рассказал, как нашли следы на проселочной дороге и его, Шаповалова, ботинок. Тот подтвердил, что бандиты притащили его в лес и, засунув в багажник, отвезли в Верею. Гнусавый уже знал, кого будет грабить, а Шаповалову о том, что это будет Ларри Кобышевски, сказали только в Верее.

– Когда меня привезли в первый дом и посадили в чулан, я еще не знал, зачем меня похитили. Только там Гнусавый меня просветил. Заявил, что у него есть сведения, будто я лучший спец по хитрым планам. Сказал, что я должен разработать для них идеальный план ограбления. Откуда такие нелепые слухи, я без понятия, – играя роль невинной жертвы, заявил Шаповалов, – только он твердо в это верил. Я сначала сопротивлялся, да только у Гнусавого такие методы убеждения, с которыми не поспоришь.

Дальше он рассказал, как проходила подготовка к ограблению Ларри. Сообщил, кто из банды какую роль выполнял, кто ездил вместе с ним в дом Ларри. Рассказал, как убили пчеловода Николая. Постучали в дверь, тот открыл, вот и весь разговор. В Верею уже не вернулись, перебазировались в Сергиев Посад, где тоже засадили Шаповалова в чулан. Куда дели вынесенные из дома Ларри печати, он только догадывался. Ему лишь дали немного отдохнуть и потребовали разработать новый план.

– Жутко все это. Посмотришь на них, люди как люди. Едят, пьют, шутят, беседы ведут совсем обычные. А потом идут и запросто людей убивают. Или просто пытают и калечат. Так они со мной поступали, так охранников убили и того пчеловода. Как такое возможно? Я об этом много думал. Видно, умирает что-то в человеке. Что-то важное, то, что делает нас людьми. Я ведь смерть никогда в глаза не видел. Жил себе потихоньку, радовался совсем обычным вещам – и вдруг попал в такой переплет. До сих пор лицо пчеловода перед глазами стоит. Закрою глаза, а он прямо передо мной. Улыбается, дверь широко открывает, на крыльцо выходит. А потом падает. Жуть!

– Иногда плохое случается, – проговорил в ответ на откровения Шаповалова Гуров. – Плохие люди совершают плохие поступки.

– Я не убийца, – уже окрепшим голосом продолжил Иван. – Никогда не был убийцей и становиться им не собираюсь. Если бы я знал, что они такое с пчеловодом сотворят, придумал бы другой план. Это правда, можете и в протокол записать, мол, Шаповалов признался, что планы разрабатывал спец. Только запишите, что я не убийца! Когда про Яковенко и его пресловутый сапог речь зашла, я испугался. Вдруг они и его убрать решили? А ведь он в доме не один. Всех порешат? Испугался до чертиков. Они мне сроки поставили, а я ничего придумать не могу. В голове молотками стучит: они снова убьют, снова убьют, и ты ничего с этим не поделаешь. Голова гудит, сон не идет. До утра промаялся.

– И как же придумал? – поняв, что Шаповалов полностью погрузился в воспоминания, поторопил Гуров.

– Очень просто. Два десятка раз голову в ведро с водой сунули, и план готов, – почти весело сообщил Хамелеон.

– Вас пытали? – Гуров не верил своим ушам. – Топили в ведре?

– Ага. А еще по пяткам палкой. Тоже неприятная процедура. Но ведро с водой – самая жуть. Грудь ломит, легкие разрывает, вдохнуть хочется, а нельзя. Вода же кругом, сразу захлебнешься. Я пару раз все-таки хлебнул, еле оклемался. После того как план утвердили, мне передышку дали, в чулане заперли. Сами подготовкой занимались. Я сидел и думал: как новых жертв избежать? Хозяина в это время дома уже не будет, об этом я позаботился. А как быть с охранником? В принципе сам план предполагал такую возможность. Отвлекли охранника, сделали свое дело и ушли. А то, что лица видел? Так замаскируй. Но нет, они решили, что это не для них. Их маскировка – пуля в лоб. Гнусавый так решил, он у них непререкаемый авторитет. А знаете, что я об этой маскировке думаю? Он специально заставляет своих бандюков свидетелей убирать, чтобы кровью повязаны были. Кто решится сдать Гнусавого, если у каждого на руках кровь?

– Думаю, в этом вы не ошибаетесь, – согласился Лев. – В таких бандах это практикуется.

– Только мне от моей правоты не легче. Короче, пока сидел, ничего не придумал. Ладно, думаю, от меня тут мало что зависит. Откажусь идти с ними, так они все равно сделают, что задумали. Умирать мне, если честно, совсем не хотелось. В услужении у Гнусавого плохо, а на том свете еще хуже. Здесь хоть какая-то надежда есть.

– Понятно, переходите к тому, как вы решились дом поджечь, – снова поторопил Гуров.

– Эта идея спонтанно в голову пришла. Если бы не охранник, все бы срослось. Охранник у Яковенко – форменный тупица, скажу я вам. Я ему столько знаков подал, пока эти увальни у меня за спиной свой спектакль разыгрывали, а он все стоял как столб и зажигалкой поигрывал. Ну, меня и осенило. Пожарка рядом, приедут за минуту. Куцему и Красавчику, это те парни, что меня охраняли, ничего не останется, как только линять поскорее. Я на крыльцо поднялся, зажигалку у охранника выхватил, думал, успею сбежать. Жаль, что Куцый и Красавчик привыкли сначала за пушку хвататься, а потом уж думать. Так и провалился мой план. Одно радует, охранника они не достали. Ведь верно? Охранник жив остался?