Питер Чейни - Вечер вне дома [сборник]

— Все к этому и идет, — вздохнул я. — Но моя старушка мама считала, что я из тех, кто сумеет за себя постоять. Благодарю за неофициальную информацию.

— Если мне удастся кое-что разузнать в отношении авторучки, я тебе сразу же позвоню. А часам к десяти, мне кажется, у меня будет адрес миссис Риллуотер. Пока, Лемми.

Он выпил последний бокал на дорогу и ушел.

Симпатичный парень этот Домби!

Я проснулся в девять утра. Погода прекрасная, комната залита солнцем. Я люблю солнце. У меня душа поэта — я всегда и во всем ищу красоту. Наверно, поэтому постоянно и бываю связан с той или иной крошкой. Почему? Сообразите сами. Если парень любит солнечный свет и сияние луны, весеннюю листву и пение птичек, то и глупцу будет ясно, что этому парню должны нравиться дамочки с пышными формами, красивыми глазами, круглыми коленками и прочими достоинствами.

Я встал с постели и начал ходить по комнате, раздумывая о том о сем. Главным образом о Джуанелле, потому что, как вы понимаете, я не из тех, кто верит в случайные совпадения. Такое бывает довольно редко, да и то большей частью, когда вы смотрите в другую сторону.

Бывают совпадения, но думается мне, что после минутного размышления вы, ребята, согласитесь, что Джуанеллу никак к таковым не отнесешь.

Через некоторое время я позвонил вниз, попросил принести кофе, сел на край кровати и выпил его.

Я был настолько погружен в раздумье, что телефонный звонок прозвенел несколько раз, прежде чем я его услышал.

— Хелло, парень. Я для тебя все ноги отбил, — сообщил Домби. — Вышел сегодня спозаранку и начал с авторучки. Это было несложно, так как сейчас в Париже не так-то просто купить авторучку. Такого образца было продано около шести десятков: коплект в коробочке — ручка и карандаш. Тот, что оказался у твоего приятеля, был продан одним спекулянтом по имени Поль. Комплектов одного цвета было всего четыре. Ты найдешь этого Поля Лефевра в любой день часов в двенадцать в районе бара «Фритц», близ Гранд-отеля на Монмартре. Понятно?

— Понятно. Продолжай, умник!

— Второй вопрос — миссис Риллуотер. Послушай, она прелесть, не правда ли? Дамочка — что надо. Я кое-что тебе расскажу. Я подслушал о ней разговоры. Она красивая, а когда я говорю «красивая», значит, она настоящая красавица. Почему ты меня с ней не познакомил? Может, мне удастся кое-что у нее разузнать.

— Да? — Я рассмеялся тем смехом, какой принято называть циничным. — Я тебя с ней познакомлю, но все, что ты у нее сможешь выведать, будет касаться только вас двоих. И может привести тебя в «холодную». Будь благоразумен, Домби. Все же, где она?

— Не знаю, но недалеко от Отейя есть небольшая гостиница. Рядом с ней стоит огромный домина, когда-то он принадлежал одной графине. Он называется «Виллой цветов».

— Да? Ну и что из этого?

— Это игорный дом. По вечерам парни стройными рядами направляются к этой цветочной вилле и спускают там свои последние гроши. Иной раз, конечно, кое-кто выигрывает. Каждую ночь там идет крупная игра. Как я понял, ты сможешь ежедневно около двенадцати часов найти там свою Джуанеллу.

— Подумать только, что здесь творится. Что, она там подвизается в качестве «зазывалы» для игры?

— Не спрашивай, я не могу ответить, Лемми. Она там бывает каждую ночь с двенадцати до двух. При полном параде. Пудра и все прочее. Мне говорили, что она великолепно одевается. Туалеты шикарные, и за ней многие ухаживают.

— Узнал, кто именно, Домби?

— Кажется, нет. По моим сведениям, она до сих пор привязана к своему мужу, Ларви Риллуотеру, который сидит в Алькатрасе.

— Да, мне тоже так показалось.

— Ладно. Ты удовлетворен. И что прикажешь мне делать дальше?

— Я сам не знаю.

После недолгой паузы Домби сказал:

— Ты что-то вбил себе в голову, но не хочешь поделиться со мной своими соображениями. В чем все-таки дело?

— Ничего подобного, — возразил я. — Не старайся меня убедить, будто я отношусь к разряду скрытных людей. Мне много раз заявляли, что второго такого болтуна во всем ФБР не сыскать. Я разговаривал со шпионами вроде Марселины. Да я заговорю с кем угод-но… Чего ради мне скрытничать перед тобой?

— Не знаю. Только мне кажется, будто ты тупоголовый чурбан, который не понимает, кто его настоящие друзья.

— Ладно, мы еще увидимся, Домби, — пробормотал я.

— Откуда ты знаешь?

— Я не спрашиваю тебя, я тебе говорю. До тебя дошло?

— Может, и дошло, — засмеялся он, — значит, увидимся.

В трубке раздался щелчок. Я закурил и стал кружить по спальне, все еще в пижаме. На душе у меня невесело. Может быть, вы, ребята, воображаете, будто я неравнодушен к Джуанелле? Может, вы и правы. В этой дамочке что-то есть. Не только шарм, но и мозги тоже. А сыночек миссис Кошен всегда был ценителем умных людей.

Я открыл дверь, вышел на площадку и крикнул вниз, чтобы принесли кофе. Когда его принесли, я выпил одним глотком всю чашку и принялся составлять план кампании. Посоветовавшись с самим собой, я решил, что звонить Джимми Кливу нет смысла. Мне хочется провести эту операцию на свой страх и риск, то есть точно так, как намеревался сделать Джимми.

Мне кажется, что в Джимми я полностью разобрался.

Невелика фигура в частном сыскном агентстве в Нью-Йорке. А что там за ребята, вы прекрасно можете себе представить. Ходят — висят на хвосте, как говорится, — за какими-нибудь парнями, вмешиваются, в случаях шантажа или приглядывают за богатыми шалопаями, влипшими в истории с предприимчивыми дамочками. Противная, утомительная и дешевая работа, которую поручают частным детективам.

Но вот случайно Клив встретился с Варлеем. Это придало ему цену. ФБР разыскивает Варлея. Этот малый запачкал руки в каких-то шпионских махинациях. Его проверили и установили, что он связан с гитлеровской сворой, организацией «Гитлер-бунд», действовавшей в Америке за много лет до войны. Разведке захотелось узнать побольше про Варлея. Кое-что было известно Джимми Кливу, поэтому он стал важной фигурой для нашего начальства. Его позвали в полицию Иллинойса. Он начал предлагать разные идеи, за что я его ни капельки не обвиняю. Ему хочется попасть в ФБР, а это простейший способ добиться цели.

О’кей. Затем Варлей и Марселина дю Кло впали в панику. Они срываются с места и удирают из Нью-Йорка. Приезжают в Париж, и тут вскоре случается эта история со мной. Марселина уверяет, будто я ей что-то наболтал, и генералу это не нравится. Не знаю, когда вызвали в Париж Джимми. Не исключено, что ему поручили негласный надзор за мной. Думаю, что подобная работа не впервые поручается постороннему. Он все время работает на себя, пытается стать незаменимым. Эта черта мне в нем не нравится. Я считаю себя как раз на месте, поэтому все, что мне известно, не намерен ему докладывать.