Песах Амнуэль - Расследования Берковича 12 [сборник]

Лайза открыла дверь своим ключом и в недоумении остановилась на пороге. В салоне царил страшный разгром — дверцы серванта были распахнуты, изумительного севрского сервиза на месте не оказалось, на полу валялись обрывки бумаги, телевизор почему-то сняли с тумбочки и перенесли на журнальный столик, а видеомагнитофон куда-то исчез.

— Шимон! — крикнула Лайза, догадываясь уже, что произошло непоправимое.

Шимон молчал, и Лайза, бросив на пол дорожную сумку, направилась в спальню. Если муж способен спать при таком разгроме…

Он действительно спал — но мертвым сном, и это было видно с первого взгляда, потому что постель была в крови, а пустой взгляд Шимона устремлен в потолок.

Лайза закричала не своим голосом и потеряла сознание. Соседи прибежали на вопль, они же и полицию вызвали.

— Стреляли, вероятно, из пистолета с глушителем, — тихо сказал инспектору Берковичу эксперт-криминалист Рон Хан после того, как осмотрел тело. — Никто ведь не слышал выстрела?

Беркович покачал головой.

— И людей, выносивших вещи, никто не видел тоже, — сказал он. — Странное дело. Когда, ты говоришь, он умер?

— От семи до десяти часов назад, — повторил Хан свое предварительное заключение.

— То есть между десятью вечера и часом ночи, верно?

— Именно так, — кивнул эксперт.

— Тогда я решительно не понимаю, почему грабителей никто не видел, — сказал Беркович. — Выход из этого блока один — если, конечно, преступники не полезли на крышу…

— С видеомагнитофоном и севрским сервизом? — удивился Хан.

— Да, с сервизом по крышам не побегаешь… Значит, вышли на улицу — а там до двух часов были люди. Напротив входа расположено кафе, и здесь сидят допоздна. Соседи, кстати, уже не раз жаловались на шум, приезжал патруль, делал замечание, и пару ночей было тихо, а потом начиналось опять. Так вот, этой ночью народ опять сидел в кафе. По словам Орена Лугаси, хозяина, он закрыл заведение в два часа пятнадцать минут. Троих посетителей я уже допросил — они живут в соседнем доме. Сейчас допрошу еще несколько человек — это завсегдатаи, Лугаси сообщил их телефоны. Но и без них ясно: между десятью вечера и часом ночи у входа не останавливалась ни одна машина…

— Грабители могли поставить машину вдалеке, — сказал Хан.

— И рисковать, вынося вещи под взглядами десятков свидетелей? К тому же, те посетители, которых я успел опросить, в голос утверждают, что никто из чужих не входил в подъезд и не выходил из него. Не говоря уж о том, чтобы кто-нибудь выносил вещи. Не было такого.

— Что значит — не было? — нахмурился Хан. — Вещи-то исчезли. Вынести сервиз в кармане никто не мог. Не говоря о видеомагнитофоне. Значит, твои свидетели увлеклись разговором и пропустили все на свете.

— Лугаси утверждает, что постоянно держал подъезд в поле зрения. Никакие подозрительные личности с сумками не выходили.

— А с чего это он все время на подъезд смотрел? — удивился Хан.

— Да просто потому, что стоял за стойкой, а стойка расположена прямо напротив подъезда. Хочешь-не хочешь, а подъезд все время в поле зрения.

— И хозяин никуда не отлучался?

— По его словам, не больше, чем на минуту-другую. Кстати, он неоднократно и в подъезд заходил — там, в подвале, у него небольшой склад. Если бы кто-то что-то выносил, то Лугаси обязательно это увидел бы.

— Если ты хочешь заверить меня, что Герштейна убили после двух часов ночи, то можешь не тратить энергию, — сухо сказал Хан.

— Ну что ты обижаешься? — улыбнулся Беркович. — Я всего лишь обращаю твое внимание на противоречие. Конечно, ты прав. Но ведь не могут все очевидцы фантазировать?

— А это уже твоя работа — разрешать противоречия, — заявил эксперт. — Окончательное заключение получишь вечером. И вообще, держи меня в курсе, мне действительно интересно… Потряси свидетелей, Борис. Кто-то обязательно должен был видеть. Не невидимки же разгром в квартире устроили!

Разгром устроили, конечно, не невидимки, но, тем не менее, никто из посетителей кафе грабителей не видел. К обеду Беркович разыскал и опросил еще восемь завсегдатаев кафе «У Сары». В этом заведении не распивали крепких напитков — сидели, спорили до хрипоты, ели шварму, фалафель и салаты, пили соки и минеральную воду.

— Пойми, инспектор, — утверждал некий Арон Брумель, проводивший в кафе практически все вечера, вчера он ушел одним из последних, после его ухода Лугаси принялся заносить стоявшие на улице столики, — пойми, мы знаем всех, кто живет в этом доме. И Шимона тоже, конечно, знаем… знали. Никто из посторонних в дом не входил, можешь поверить, я бы точно увидел, если бы пришли посторонние.

— А не посторонние? — спросил Беркович. — Кто-то входил в дом, выходил из него. Посторонних не было — допустим. А из своих?

— Тоже никого, — подумав, заявил Брумель. — После полуночи — точно никто не входил и не выходил. А до… Пришла Авиталь, она живет в третьей квартире, приятная девушка — должно быть, на вечеринке была. Ее молодой парень привез на машине. Проводил до подъезда и уехал, в дом не входил. Еще… Да, вернулись Илан с Бертой. Вошли и больше не выходили. Вот и все, пожалуй.

Беркович кивнул. Показания Брумеля в общем совпадали с тем, что рассказали другие посетители кафе «У Сары». Но, черт возьми, вывод экспертизы тоже невозможно было оспорить! Могли ли слова двух десятков независимых свидетелей перевесить строго научное заключение о температуре тела и скорости отвердевания мышц?

Размышляя об этом странном преступлении, Беркович дошел даже до того, что предположил: а вдруг Шимона убил и квартиру ограбил кто-то из соседей? Тогда понятно, почему посетители кафе не видели грабителей, выносивших вещи: их вынесли из одной квартиры и занесли в другую. Здравая была идея, но инспектору все-таки пришлось от нее отказаться. Все соседи были вполне приличными людьми — бизнесмен, известный писатель, третий владел магазином на Алленби, — и просто нелепым выглядело предположение, что кто-то из них мог заняться грабежом в собственном подъезде. Да еще и убийством не побрезговал. Беркович только намекнул одному из соседей о том, какое у него возникло подозрение, и несколько минут спустя к нему явились все жители подъезда с предложением провести в их квартирах тотальный обыск. Инспектор сначала отказался было от этого предприятия, но потом все-таки передумал. Обыски, конечно, ничего не дали, что и следовало ожидать.

— Убить Шимона! — восклицал, воздевая руки, известный писатель Арик Шапира. — Его все обожали! И его, и его жену — замечательные люди. А вынести видеомагнитофон — это, извините, просто бред! В доме живут состоятельные люди, у каждого по два видеомагнитофона, а у меня так вообще три и три телевизора — все, знаете ли, хотят смотреть свои программы.