Песах Амнуэль - Расследования Берковича 11 [сборник]

Вернувшись в управление, Беркович спустился в лабораторию и пересказал свои разговоры эксперту Хану, которому предстояло проводить вскрытие тела Маргалит.

— Самоубийство вряд ли возможно, — закончил инспектор. — У Маргалит не было для этого причин. Да и что это за демонстративное самоубийство при всей компании? И никакого предсмертного письма. А если убийство, то подозревать можно лишь сестер — они ненавидели Маргалит и не скрывают этого.

— Других вариантов нет?

— Не вижу. Мотив был только у сестер. Возможность была у всех. Улик же — никаких. Чашки вымыты, баночка с мышьяком у твоих сотрудников, я заходил к ним, они говорят, что пальцевых следов не обнаружено.

— Значит, нужно заставить сестер сказать правду!

— Каким образом? — вздохнул Беркович. — По-моему, единственный человек в этой семье, кто сохранил здравый рассудок — это, как ни странно, Шошана, мать Маргалит. Пожалуй, я с ней еще поговорю…

Поговорить с Шошаной удалось только на следующий день после похорон. Беркович приехал к Кадмонам, он не хотел вызывать Шошану в управление. Алекс сидел шиву и был похож на привидение с всклокоченными волосами. Сестры смотрели на инспектора с ужасом, и он не мог поверить, что они при всей своей ненависти могли задумать преступление и в считаные минуты исполнить задуманное.

Уединившись с Шошаной в ее спальне, Беркович задал вопрос о том, кто из сестер мог взять мышьяк.

— Никто, — твердо сказала Шошана. — Я бы видела.

— Но кто-то ведь его взял! В прошлый раз вы сказали, что дочь при вас приготовила кофе по-турецки и понесла в салон. Растворимый вы наливали сами. Входили ли в кухню Сильвия или Далия?

— Нет, — покачала головой Шошана.

— Вы понимаете, — задумчиво сказал Беркович, — если исключить сестер, у которых хотя бы мотив был…

— Да о чем вы говорите? Мотив! Они дурочки, они и муху не способны убить…

— Но если не они, остаетесь вы или Алекс. Обвинять вас в убийстве дочери нелепо. Значит, Алекс. Возможность подсыпать яд в чашку жены у него была. А мотив… Вчера на похоронах я услышал кое-какие разговоры и навел справки. Возможно, вам это было не известно, но у Маргалит не так давно появился любовник — некий Ронен Клингер.

— Я знала, — просто сказала Шошана.

— Так что мотив был и у Алекса.

— Нет! — воскликнула Шошана. — Он не мог! Он обожал Маргалит!

— Именно поэтому… — вздохнул Беркович. — Отелло ведь тоже обожал Дездемону.

— Нет! — повторила Шошана. — Это не Алекс! Это я! Я сама…

— Вы? — поразился Беркович.

— Я не знала, что это яд! Я думала, это сахар…

— Погодите, — растерялся Беркович. — Вы не могли думать, что в пакетике с мышьяком находился сахар!

— О Господи, какой пакетик? Я вам скажу, как было дело, только оставьте, пожалуйста, Алекса в покое, это святой человек.

Час спустя Беркович сидел в лаборатории Хана и пересказывал разговор с Шошаной.

— Я прекрасно понимал, — говорил инспектор, — что, даже имея мотив, Сильвия и Далия не смогли бы придумать такое преступление. У них на это мозгов не хватит. Шошану я тоже исключил — она мать. Оставался Алекс, и я решил, что мне просто не известен его мотив. А на похоронах услышал разговоры о том, что Маргалит влюбилась в спортсмена и наставила мужу рога. Вот, подумал я, и мотив нашелся. А все оказалось наоборот.

— Наоборот? — удивился Хан. — Что значит наоборот?

— А то, что это Маргалит задумала убить мужа, чтобы уйти к любовнику. Она знала, что Алекс ее обожает и ни за что не согласится на развод. Ведь именно она решила в тот вечер приготовить кофе по-турецки. И приготовила. И мышьяк из баночки отсыпала в пакетик заранее. На кухне мать была рядом — наливала по чашкам растворимый кофе. Маргалит отнесла чашки в салон и решила, что случай не благоприятствует… Но тут зазвонил телефон, все разбрелись, и когда Маргалит вернулась в салон, там никого не оказалось. Тогда она всыпала содержимое пакетика в чашку мужа.

— А выпила сама? Это же глупо!

— Видишь ли, Шошана видела, как дочь сыпала в чашку Алекса что-то белое. Ни о каком убийстве Шошана, конечно, не подумала. Она только знала, что зять не любит слишком сладкого кофе. Алекса Шошана уважала, считала, что дочери повезло с мужем. Она не хотела, чтобы вечер был испорчен — Алекс обнаружит, что кофе сладкий, начнет ворчать на Маргалит, та ответит… В общем, Шошана вошла в салон и поменяла чашки местами — Маргалит, мол, все равно, сладкий кофе или не очень.

— Ну-ну, — пораженно пробормотал Хан. — А когда она поняла, что натворила…

— Она так и не понимала, пока я не сказал, что подозреваю Алекса. До этого Шошана была уверена, что произошла нелепая случайность, она даже мысли не допускала, что кто-то мог убить ее дочь! И то, что Маргалит хотела смерти Алекса, ей тоже в голову не приходило. А когда я сказал про Алекса и про любовника ее дочери… По ее словам, будто пелена с глаз упала, и она вспомнила о том, как переставила чашки…

— Бедная женщина, — резюмировал Хан. — Это воспоминание будет преследовать ее всю жизнь.

Тело неизвестного обнаружил на обочине шоссе патруль дорожной полиции. Мужчина был изуродован до неузнаваемости. Руки и ноги были перебиты, а лицо так располосовано, что опознать погибшего не смогла бы и родная мать. Никаких документов, удостоверяющих личность, при убитом не оказалось, и тело отправили в Абу-Кабир, где судебно-медицинский эксперт возился с ним несколько часов, определяя какие-нибудь характерные особенности, которые могли бы помочь в опознании.

К инспектору Берковичу дело об убийстве неизвестного поступило к вечеру, когда вскрытие уже закончилось. Вместо того, чтобы отправиться домой, где его ждали любимая жена и сын, Беркович вынужден был читать с экрана только что поступившую информацию и чертыхаться про себя, потому что реальных перспектив он не видел, а заниматься на ночь глядя придумыванием бесполезных версий не хотел. Если бы сохранилось лицо, можно было бы дать объявление в газетах, пусть люди посмотрят, может, кто-нибудь узнает знакомого. Но не в этом случае. Убийцы очень хотели, чтобы тело осталось неопознанным.

Тяжело вздохнув (фотографии не могли вызвать никаких иных эмоций, кроме ужаса и отвращения), Беркович позвонил в архив и попросил перевести на его компьютер все сведения о людях, пропавших без вести в последние несколько недель. Убийство произошло прошлой ночью, но ведь человек мог исчезнуть гораздо раньше, его могли держать в заложниках и убить, когда стало ясно, что выкупа не будет… Да мало ли иных причин?

Больше ничего сделать Беркович на этом этапе не мог и уехал домой. Наташа сделала вид, что недовольна опозданием мужа, а Арик, напротив, радостно потянулся к отцу, и Беркович провозился с сыном весь вечер, забыв о неизвестном трупе.