Сандроне Дациери - Убить Отца

– Не хочу тебе врать, Данте. Я не знаю.

Данте растянулся на полу.

– Если придется выбирать между добротой и честностью, всегда выбирай честность. Жалость мне не нужна.

– Хорошо, потому что многие считают, что я на нее не способна. Какие еще общие черты приходят тебе на ум?

– Возраст сына Мауджери.

– О’кей.

– Моего отца сделали козлом отпущения – точно так же, как и Мауджери.

– Но твоего отца не обвиняли в убийстве твоей матери. Она совершила самоубийство.

– Он убил ее холодным оружием, точно так же как и мальчика из второй башни.

– Членов семьи чаще всего убивают холодным оружием или тупыми предметами. Не у каждого итальянца дома хранится огнестрел.

– Не найдено никаких следов мальчика. Ни одного, – сказал Данте.

– Помимо крови в багажнике Мауджери.

– Которую оставил там Отец.

– Другими словами, этот Отец – настоящий ниндзя. Отвлекает от себя внимание, подставляет кого угодно, совершенно неуловим…

– Вот именно.

– Тогда какие у нас шансы против того, кто никогда не ошибается?

– Однажды он уже ошибся: мне удалось сбежать. – Данте зевнул и потянулся. – Я голоден, и меня все это достало. Как насчет в кои-то веки нормально поесть?

– Мне вечернее платье надеть?

– А оно у тебя есть?

– Ты правда хочешь, чтобы я ответила?

Ресторан оказался чересчур замкнутым по меркам Данте, так что они поужинали в баре при гостинице, где им выделили столик за ширмой. Коломбу смущали официанты в белых перчатках. Не то чтобы она всю жизнь питалась в дешевых забегаловках, но чтобы официант весь вечер маячил за твоей спиной!.. Она дважды пролила вино себе на руки, упрямо настаивая на том, чтобы налить его самостоятельно.

– Расслабься и наслаждайся жизнью, КоКа, – сказал ей Данте. Ради такого случая он переоделся в черный костюм от Джорджо Армани и антрацитовый галстук.

– Мне тут как-то не по себе.

– Представь, что ты на отдыхе.

– Тогда бы я не находилась здесь в твоей компании, – улыбнулась она.

– Ну спасибо. И все-таки это лучше, чем полицейская столовка.

– На работе я постоянно была в разъездах и ела где придется. Если вообще удавалось поесть.

На тарелке Данте были одни овощи.

– Ты вегетарианец?

Данте улыбнулся:

– Я слишком много лет провел в клетке, чтобы не испытывать ужас перед животноводческими фермами.

– Человек всегда ел мясо, не вижу проблемы, – сказала Коломба, насаживая на вилку очередной кусок говяжьего филе «а-ля Россини».

– И всегда угнетал ближнего своего. К счастью, интеллект позволяет нам принимать осознанные решения. К тому же таким образом я защищаю себя от рака кишечника.

– Но не от рака легких. Ты дымишь как паровоз.

– От чего-то же придется умирать.

– Почему ты так уверенно себя чувствуешь среди всей этой роскоши?

– Какое-то время я был довольно обеспечен, – ответил Данте. – Мой отец засудил всех, кого только мог, когда наконец смог доказать, что он меня не укокошил. Он выиграл все процессы, к тому же государство выплатило ему компенсацию за судебную ошибку и за все, что случилось с ним за решеткой.

– Он заболел?

– Его изнасиловали и пырнули ножом.

Коломба резко потеряла интерес к своему блюду.

– Вот дерьмо!

– Так в тюрьме поступают с растлителями малолетних. Он находился в корпусе усиленного режима, но, когда он направлялся на собеседование с комиссией по УДО, произошла какая-то накладка … Мой отец уверен, что все подстроил один из надзирателей, который его ненавидел, однако доказать это ему не удалось. Тем не менее он выжил.

– Сколько ему сейчас?

– В этом году будет семьдесят. Мы не слишком часто общаемся. После моего возвращения нам не удалось снова сблизиться. Мы так и остались друг для друга незнакомцами, хоть и стараемся поддерживать теплые отношения. Думаю, он винит меня за свою разрушенную жизнь. И по-своему он прав. – Данте отставил тарелку, и официант тут же поспешил ее убрать. Блюдо осталось почти нетронутым. – На совершеннолетие он подарил мне немного денег, пожалуй, главным образом для того, чтобы я не болтался под ногами. Какое-то время у меня была возможность не работать. Я путешествовал. В моменты, когда я не лечился в очередной клинике, мне хотелось наслаждаться жизнью.

– В таких же пятизвездочных отелях?

– Лучше. Во множестве просторных кают класса люкс на кораблях, ведь я скорее умру, чем сяду в самолет. – Данте улыбнулся. – Я никогда не умел быть бережливым. И когда деньги закончились, мне пришлось придумать себе работу.

– И работенку ты выбрал не из легких.

– У меня нет высшего образования, и я боюсь замкнутых пространств. Оставалось либо это, либо устроиться спасателем на пляже.

Официант спросил, не желают ли они кофе. Данте отказался за них обоих, и они вышли в сад, где разрешалось курить. Деревья подсвечивались невидимыми светильниками, а из динамиков доносилась тихая музыка. За столиками, на взгляд Коломбы, расположились по большей части иностранцы. Они сели в полускрытые кустами кресла. Данте заказал для них обоих свой любимый коктейль «московский мул»: водка, имбирный эль, лайм и ломтик огурца. Коктейли подали в медных кружках, полных колотого льда. В каждой кружке было по две соломинки. Коломба сделала всего один глоток. Напиток оказался с легкой кислинкой, но вполне освежающий.

– Так что, КоКа? – спросил Данте. – Сдаешься?

– Нет. Но хватит о прошлом. Перейдем к похищению Мауджери. Это свежий след, в отличие от твоего дела, которое можно отнести к разряду древней истории.

– Будем искать другие совпадения?

– Мне хватит всего одной зацепки, Данте. Что-то должно указывать на то, что Мауджери не убивал жену. В таком случае… Если убийца – твой старый похититель или его подражатель, я хоть буду знать, что мы все это не придумали. Естественно, если за это время ребенка найдут, мы спокойненько разъедемся по домам.

– Этого не произойдет, КоКа. – Данте осушил свою кружку и сунул свои соломинки в коктейль Коломбы. – Раз уж ты не допиваешь…

– Все новости насчет Мауджери мне будет тут же сообщать Ровере. И мы будем сопоставлять их с тем, что нам уже известно.

– А он что выгадает, рискуя карьерой? Кроме того, что выставит Де Анджелиса ослом?

– Понятия не имею.

Данте прикурил очередную сигарету.

– Я прочел протоколы первых допросов. В них нет ничего, что могло бы быть нам полезно, – сказал он. – Родных и друзей спрашивали только о том, не откровенничал ли с ними Мауджери и нет ли у них соображений, где может находиться ребенок.

– Представь, что это не Отец и не его подражатель. Что это нормальное похищение…

– Нормальное? – поднял бровь Данте.

– Одно из тех, которыми ты занимался в прошлом. Что бы ты предпринял?