Ежи Эдигей - Пансионат на Страндвеген

— Ясно, что нашего преступника никто в этом не подозре вает. Иначе он был бы уже в наших руках. Этот человек прекрас но маскируется, никому и в голову не приходит считать его убийцей. В том-то вся трудность.

— А мотив первого преступления? Он не вяжется с вашей концепцией. С госпожой Янссон что-то общее мог иметь только старый поляк. Никто из остальных обитателей Ломмы ее даже не знал. А значит, убийцей мог быть только рыбак или чело век, им подосланный.

— Итак, вы вернулись к своей первой версии? — заметил Магнус Торг.

— Я не вижу другой, которая объясняла бы ход событий. Моя теория не противоречит вашей. Наоборот, они дополняют друг друга. Застрелив старого рыбака, преступник возвращался домой и встретил Ольссона; возможно, тот увидел его из окна. Думаю, это был один из местных парней. А могло быть и так, как я говорил: этот тип свистнул у Ольссона пистолет, застре лил своего напарника, а тем временем полицейский хватился своего оружия.

— Мы узнаем, как было на самом деле.

— Когда?

— Когда поймаем преступника. Из его показаний.

— Надеюсь, это случится скоро.

— Я тоже надеюсь.

— Возвращаясь к опасности, о которой вы говорили, кому она, по-вашему, грозит?

— Прежде всего вам и мне.

— Почему?!

— Потому что мы знаем больше других. А значит, он мо жет сделать еще одну отчаянную попытку предотвратить разоб лачение. Что касается меня, я соблюдаю особую осторожность и вам то же советую.

— Вы это серьезно?

— Вполне серьезно. Повторяю, мы двое больше других знаем об убийце.

— Мы? Я ничего не знаю. Может быть, вы?

— Знаю, что ничего не знаю, — Магнус Торг процитировал Сократа. — А это уже очень много.

Мне больше ничего не удалось выудить у офицера полиции. Я даже склонен допустить, что весь этот разговор он затеял только для того, чтобы заинтриговать меня. Признаюсь, это ему удалось.

Разговор меня разволновал еще больше. Вообще я станов люсь совсем плох. Недурной же отпуск я себе придумал. При шлось проглотить две таблетки и пойти к себе. Пролежал весь день. Даже к обеду не спустился. Я чувствовал, что все равно не смогу проглотить и куска, приготовленного нашей почтенной госпожой Моберг. Только сейчас, вечером, я немного пришел в себя и пишу эти строки.

Четверг, 15 июня.

В среду с утра и до самого вечера Магнус Торг с огромной энергией занимался расследованием нового убийства, убийства местного полицейского Альгота Ольссона. К сожалению, энер гия пропала зря. Не удалось обнаружить никаких следов пре ступника. Полицейские ходили по всей Ломме, из дома в дом, в поисках возможного свидетеля ночного происшествия. Спра шивали: кто поздно вечером ходил по шоссе или по пляжу.

Таким образом удалось найти несколько человек, одни езди ли в Мальмё или Лунд и вернулись последним автобусом, дру гие засиделись у приятелей или в кафе.

Forste kriminalassistent допрашивал всех очень подробно; вы яснял время выхода из дому и возвращения домой. Это был •сизифов труд. И у каждого нашлось какое-то алиби, не говоря уже о том, что подозревать их в убийстве полицейского было бы чистейшим безумием. Но офицер полиции твердо решил прове рять даже явную бессмыслицу. В таком деле, как эти три убий ства, бессмыслица может оказаться правдой.

В результате еще один день оказался проведенным впустую. Снова полное фиаско.

Зато у нас в пансионате была небольшая сенсация. Утром, как раз когда наша компания собиралась в салоне, чтобы чем-нибудь занять еще один день неофициального заточения, в ко тором нас держал Магнус Торг, у калитки раздался звонок. Через минуту в дом вошел высокий мужчина, с проседью, лет около шестидесяти. Следовавшая за ним froken Лилиан несла небольшой чемоданчик из желтой кожи. При виде нас незнако мец слегка поклонился. Лилиан позвала госпожу Астрид Бранде, которая, обменявшись несколькими словами с новым гостем, по вела его наверх.

Когда Лилиан вернулась, мы забросали ее вопросами:

— Кто этот человек? Откуда приехал?

Ответ прозвучал как выстрел:

— Он из Стокгольма, из польского посольства. Приехал в связи с событиями в Ломме и остановится в нашем пансионате на несколько дней.

Поляк, да еще из посольства. Интересно! Очевидно, хочет вмешаться в следствие. Но зачем? Ведь и госпожа Янссон, и Тшечецкий были гражданами Швеции, поляки просто не имеют права совать сюда свой нос. Эти люди выбрали свободу в на шей прекрасной стране, и посольству коммунистического госу дарства тут нечего делать. Это типичное вмешательство в наши внутренние дела. Надеюсь, Магнус Торг объяснит вновь прибыв шему, что ему следует ближайшим поездом вернуться в Сток гольм.

— Он прекрасно говорит по-шведски. А какой интересный! — восхищалась Лилиан. — Хоть и пожилой, а не одна flicka мо жет потерять из-за него голову. И какой элегантный. Такой костюм не купить даже в «Domusie» или в «Nordiska».

Эти коммунисты умеют заниматься пропагандой. Не сказал ни слова, только приехал, а уж девчонка на его стороне.

Поскольку я решил отмечать в своем дневнике не только события, но и мою реакцию, я позволил себе записать и это нелестное мнение о приезжем. Признаюсь, оно было несколько поспешным, ибо, когда новый гость появился за столом во вре мя обеда, он оказался милейшим человеком. Оказывается, при ехал он потому, что лично знал госпожу Янссон и хотел бы помочь следствию, насколько это в его силах. Он сразу огово рился, что не собирается ни в коей мере вмешиваться в работу полиции. Витольд Овицкий, так звали представителя посольства, живет в Швеции уже двадцать лет, правда, с небольшим пере рывом. Поэтому он не только в совершенстве владеет языком, но даже переводит нашу литературу на польский.

Поскольку Магнуса Торга весь день не было в пансионате — он все еще пытался нащупать какой-то след и без конца опра шивал жителей Ломмы, — встреча господина Овицкого с офи цером полиции состоялась только за ужином. К моему велико му удивлению, forste kriminalassistent вовсе не был шокирован появлением этого человека, видно, он был предупрежден на чальством. Если так, то это еще одно очко в пользу дипломата. Наверно, он еще в Стокгольме связался с министерством и толь ко после этого приехал в Ломму.

После ужина Магнус Торг пригласил поляка в библиотеку. Я был доволен, когда он обратился и ко мне:

— Я думаю, господин доктор, вы нам не помешаете.

А дипломату пояснил:

— Доктор Нилеруд очень помогает нам в этом деле. Он пре красный хроникер и ведет дневник, весьма полезный для след ствия. Кроме того, господин Нилеруд — судебный врач. Правда, он на отдыхе и оказался здесь случайно, но тем не менее помог нам установить моменты смерти всех жертв этого таинственного убийцы.