Ежи Эдигей - Пансионат на Страндвеген

— Да. До этого я виделся с ней в начале апреля.

— Это верно, что в последнее время госпожа Янссон была чем-то взволнована и угнетена? — спросил я.

— Нет. Я этого не заметил. Правда, она очень тяжело пе реживала смерть мужа, но с тех пор прошло четыре года. Вре мя врачует и не такие раны.

— О чем был ваш разговор? — поинтересовался Магнус Торг. — Нам известно, что она говорила из этого дома.

— Госпожа Янссон задала мне довольно странный вопрос: что нужно сделать, если обнаружен скрывающийся военный преступник.

— Boт как... — вырвалось у меня.

Дипломат не обратил внимания на мое восклицание.

— Я, конечно, посоветовал ей обратиться в управление по лиции в Лунде или Мальмё и рассказать о своем открытии. «Это бесполезно, — ответила госпожа Мария, — они его не арестуют без неопровержимых доказательств. А таких у меня нет. В конце концов, я могла и ошибиться. Вы знаете, как в Швеции смотрят на ложное обвинение, да еще столь серьезное. Нет, сначала я сама должна во всем убедиться». Я посоветовал ей обратиться к какому-нибудь адвокату и обсудить с ним со здавшуюся ситуацию. Но и этот совет не понравился fru Марии. Она спросила меня, не был ли кто-нибудь из сотрудников по сольства в прошлом узником Освенцима и не знаю ли я таких поляков в Стокгольме. К сожалению, я ничем не мог ей помочь. Таких сотрудников у меня не было. В Стокгольме наверняка можно было найти нужных ей людей, но это требовало времени, а госпожа Янссон не могла ждать. Она хотела, чтобы такой че ловек немедленно приехал в Ломму, иначе, твердила она, этот бывший гитлеровец все поймет и либо сбежит, либо постарается от нее избавиться.

— Она предчувствовала свой конец, — заметил я.

— Это не предчувствие. Она отдавала себе отчет в сложно сти ситуации, — ответил Овицкий. — Я еще раз попросил гос-пожу Янссон переговорить на эту тему с кем-нибудь из полиции, попросил назвать фамилию этого преступника.

— Ну и что? — спросил я, ужасно заинтригованный.

— Она не захотела. Сказала, что не хочет напрасным подо зрением опорочить, может быть, невинного человека. В конце концов, она уступила моим просьбам и объяснила, о ком шла речь.

Тут даже Магнус Торг утратил свое завидное спокойствие.

— Я, наверно, неточно выразился, — поправился Овиц кий, — она не назвала фамилии, а только сказала, что речь идет о человеке, который проводил селекцию на станции в Освенциме и который послал в газовую камеру всю ее семью. Неудивительно, что она боялась за свою жизнь.

— Но почему она не назвала фамилии? — рассердился Маг нус Торг.

— Вы не знаете Марию. И в делах, и в личной жизни она была страшно щепетильна. Поскольку она не была уверена в своих подозрениях, она не считала возможным высказать их вслух.

— На том разговор и окончился?

— Да. В конце она сказала, что постарается сама разыс кать нужного человека. Намекнула, что у нее есть один на при мете. Даже поляк.

— «Den gammle fiskaren»? — подхватил я.

— Совершенно верно, fru Янссон именно так и сказала.

— Это Станислав Тшечецкий, — объяснил я, — вторая жертва преступника.

— Ужасная фамилия для шведского языка, — усмехнулся дипломат. — Удивительно, что вы так правильно ее произно сите.

— Я веду дневник по этому делу. Постепенно научился. Признаюсь, это было не так-то просто.

— Верю, — кивнул Овицкий и вернулся к теме разгово ра. — Когда я прочел в газетах сообщение о новом преступле нии в Ломме, я сразу понял, что убит тот, о ком говорила мне госпожа Янссон.

— Вы знали этого поляка? — спросил Магнус Торг.

— Нет. Но я выяснил в польском консульстве в Мальмё, что Станислав Тшечецкий, уже будучи гражданином Швеции, не сколько раз получал визу для въезда в Польшу. Кроме этого, никаких контактов с консульством не поддерживал. В посоль стве тоже никто не знал старого рыбака.

— Вы полагаете, — спросил Магнус Торг, — что Мария Янссон встречалась с этим человеком? С какой целью?

— Я предполагаю, что, по крайней мере, она пыталась с ним встретиться. Просто ей надо было показать своего подозре ваемого еще одному возможному свидетелю. В разговоре со мной она подчеркивала, что боится ошибиться. И это понятно: с тех пор утекло немало воды. Трудно узнать кого-то, с кем не виделся почти двадцать лет. Неудивительно, что ей хотелось услышать еще чье-то мнение.

— Интересно, — заметил я, — как госпожа Янссон пред ставляла себе такую очную ставку?

— Да очень просто, — дипломат взглянул на меня как на дурака. Он не понял, что, задавая этот глупый вопрос, я ста рался вытянуть из него побольше. Не скрывает ли он что-нибудь от нас? Действительно ли он приехал помочь нам, или просто пытается разнюхать, в каком состоянии находится следствие? А может, именно посольство организовало чистку бывших поль ских граждан? Предположение довольно дикое, но я заметил, что Магнус Торг проверяет самые нелепые гипотезы. В этом деле все так нелепо и запутанно, что ничему и никому нельзя верить, особенно иностранцу.

— Очень просто, — повторил Овицкий. — Госпожа Янссон знала фамилию, под которой скрывается преступник, и его адрес. Тшечецкий мог под любым предлогом навестить его, рас смотреть и даже поговорить с ним.

— Пожалуй, — согласился я, — но вы читали газеты, в которых сообщались подробности убийства рыбака? В его доме нашли кольцо, которое было собственностью госпожи Янссон и исчезло в день ее смерти.

Дипломат улыбнулся.

— Я хотел бы задать представителю полиции один вопрос. Можно?

— Конечно, — откликнулся Магнус Торг.

— Какими доводами располагает полиция по поводу того, что госпожа Янссон была ограблена и что среди прочих драго ценностей у нее было похищено это кольцо с жемчужиной? Честно говоря, я очень внимательно изучал описания преступле ния, приведенные во всех газетах, начиная с «Квельспостен», и не нашел там никаких доказательств, что ограбление вообще имело место.

— Но это же ясно, — возмутился Магнус Торг. — Нам из вестно, что эти драгоценности были у госпожи Янссон здесь, в Ломме. Это подтверждают жильцы пансионата. Горничная Ли лиан показала нам место, в котором fru Мария хранила свои украшения, она даже примеряла их с разрешения хозяйки.

— Допустим, — согласился Овицкий, — но это лишь дока-зывает, что у госпожи Янссон были эти драгоценности, а вовсе не то, что их у нее украли. Ведь нет никаких доказательств, что ценности находились в комнате fru Марии в момент ее смерти и исчезли сразу же вслед за этим.

— Ну, знаете ли! — Магнус Торг пожал плечами.

— Я допускаю возможность ограбления, но ведь могло быть и иначе. Госпожа Янссон могла спрятать куда-нибудь эти безде лушки или подарить их кому-нибудь.

— Неплохой подарок в несколько тысяч крон, — заметил я.