Владимир Удовыдченко - Кошмары на улице Купчинской [СИ]

— Ты, Вова, хочешь сказать, что нас тут с тыла могут уничтожить? — удивился количеству преступных элементов Сыроежкин. — Тогда надо действительно сваливать и вызывать Кировское ГОВД. Самим нам тут не справиться.

— Вы чего? Они же уйдут.

Сыроежкин обреченно стукнул кулаком по доскам сарая:

— А что делать? Что мы можем против пулемета? Откуда у них пулемет? Семенов, сволочь, почему про пулемет не сказал?

— Я то откуда знал? Везите меня в больницу.

Загуляев подвинулся к Серомышину и загадочно заглянул ему в лицо.

— Сергей Клавдиевич. Разреши мне разделаться с эти козлами?

— Чем Вова?

— А вот этим…, — Загуляев достал из кармана куртки оборонительную гранату Ф-1, называемую в народе лимонкой. — Осколки на двести метров летают.

— Откуда, Вова, такие бомбы?

— Оттуда… Я ведь не зря по местам сражений ползаю.

Сыроежкин, услышав разговор про бомбы, приблизился к Вове и взял в руки гранату. Произнес с сомнением:

— Она же копаная, не взорвется.

— Каждая вторая взрывается, как в фильме «Брат», — возразил Загуляев. Давайте я ее в окошечко брошу.

— Не добросишь Вова. Метров тридцать отсюда до окошка.

— Не доброшу так хоть попугаю их, если взорвется. Вы меня прикройте, постреляйте по окнам, а я вылезу да кину бомбочку. Только не привлекайте меня потом по 222 статье за незаконное хранение и ношение…

Предложение Загуляева явно понравилось Серомышину:

— Ну чего, Толик, не будем Вову привлекать? Пусть кинет или сами киданем?

— Пусть кидает скорее, а то нас самих закидают, — нервничал Докучаев. — Может у них там и миномет есть с гранатометом. Только в Семяненко пусть не попадет, он с другой стороны метров сорок от нас за березой залег.

— И то верно. Надо ему на трубу позвонить.

Сыроежкин набрал номер сотового телефона Семяненко.

— Чаго? — раздалось в трубке.

— Не чаго, а слушай сюда, бульбаш. Ползи к лесу. Сейчас гранату кидать будем.

— Какую гранату?

— Ползи к лесу, сказал, а то осколками накроем.

— Понял.

— Слушай, Толик, нельзя гранату кидать, — засомневался Серомышин. — В доме Пшенко и Соловьева, пострадать могут.

— Так что нам теперь группу Альфа вызывать, Серега?

— Может и Альфу.

— Не пострадают, — прокряхтел Семенов, они в подвале должны сидеть, подвальчик там хороший, бетонный, метрах в пяти от комнаты.

— Давай Вова, как только мы стрелять начнем, кидай свою гранату, принял окончательное решение Сыроежкин. — Пока мы тут думаем, они точно заложников в окна выставят, насмотрелись небось новостей по телевизору.

Несколько минут в доме было тихо. Но вновь голос пулеметчика не заставил себя долго ждать:

— Мэнты двэ мынуты прошло, уходите, да? Якши?

— Якши, уходим, — ответил Сыроежкин и махнул рукой Серомышину.

Шестнадцать пуль от двух пистолетов Макарова изрешетили окно и близлежащие стены дома. В момент последних выстрелов Загуляев вышел из-за сарая в полный рост и ловко бросив гранату прямо в окно, упал в снег. Через несколько томительных секунд внутри дома раздался глухой взрыв, вылетели наружу остатки оконных рам, из черных зияющих провалов бывших недавно окнами повалил густой черный дым.

— А теперь все в дом, — скомандовал Сыроежкин и первым бросился к дымящим проемам. Проникнув в помещение, включил электрический фонарь.

Внутри дома на полу среди тлеющих тряпок и остатков мебели лежал обезображенный труп, приваленный сверху искореженным пулеметом Калашникова. Из соседней комнаты доносились жалкие стоны и крики раненого.

— Нэ стрэляйте, сдаемся.

Сыроежкин держа перед собой незаряженный с пустым магазином пистолет, освещая путь фонарем, осторожно заглянул в комнату, из которой поступило предложение о сдаче.

— О, да это Айваз Мамедов, тут отдыхает, — выглянув из — за плеча Сыроежкина, заключил Загуляев, ни на шаг не отстававший от сотрудников милиции.

Мамедов лежал посреди комнаты в луже крови, держась рукой за кровоточащий живот и дико вращал глазами, в которых читалось невыносимое страдание. Из — под опрокинутого рядом стула выглядывала рукоятка пистолета ТТ. Сыроежкин прошел в комнату, отбросил ногой к стене дома брошенный пистолет и участливо спросил:

— Больно Айвазик?

— Зови доктор, да? Больница вези…

— Зачем же ты стрелял в нас, гаденыш?

— Это нэ я. Это Тозик Алиев.

— Конечно не ты, ты же ангел во плоти с большим пистолетом.

В комнату вошел Серомышин. Критически осмотрел раны Мамедова. Поморщился.

— Это, Толик, не жилец. Но дня три в больнице протянуть может. Надо успеть допросить.

Услышав медицинский прогноз, Серомышина, Мамедов задергался, попытался встать, запричитал плаксиво:

— В больница вези да?

— Зачем тебе больница? — возразил Сыроежкин. — Я ведь сам доктор — хирург. Лечить тебя буду. Спрашивать буду. А ты отвечать правдиво, пока не выздоровеешь. Говори, сволочь, кто еще в доме есть?

— В подвал иди, дед с бабкой там.

В этот момент откуда — то снизу раздался стук и слабые голоса:

— Помогите, люди. Здесь мы.

— Серега, тащи сюда Семенова, пусть покажет, где тут подвал.

Появившийся вскоре в комнате Сеня, здоровой не поврежденной рукой снял с пола коврик прикрывающий потайную дверь в подпол, оборудованную металлическим кольцом и задвижкой. Из подвала плача и завывая, первой вылезла Соловьева Валентина Андреевна. Увидев Серомышина, бросилась к нему обниматься:

— Сергей Клавдиевич, спаситель мой. Не хочу жить в деревне, везите меня домой.

— Отвезу Андреевна, выходите на улицу.

Следом за Соловьевой из подвала общими усилиями был извлечен заросший седой бородой Пшенко Петр Михайлович, который, гремя костылями, также поспешил к выходу из дома. Оба заложника были целы и невредимы, причем Пшенко был настолько бодр, что, проходя мимо лежащего на полу раненого кавказца, с удовольствием плюнул в него и резво покинул помещение. Серомышин подошел к стонущему Мамедову:

— Говорить будешь, Айваз?

— В больницу отвези, да?

— В больницу отвезу, если скажешь, кто вам звонил по телефону перед нашим приходом?

— Кто звонил? Уролог звонил. Сказал стрэлять надо, бежать надо, мэнты идут.

— Это кто Уролог? Велиев что-ли?

— Какой Велиев? Мэнт ваш звонил. Жук.

— Айваз я не понял, Уролог это Жук?

— Да Жук. Он главный. Уролог кличка такой. Брат, в больница вези, да? Больно мне…

Сыроежкин задумчиво почесав рукой затылок и обменявшись взглядами с Серомышиным, распорядился вынести раненого Мамедова на улицу. Докучаев и Семяненко вынесли Айваза из дома и положили его на снег. Сыроежкин также покинул дом, вышел на свежий воздух и, вызывая по сотовому телефону скорую помощь, отправился к служебному Форду, чтобы связаться по рации с оперативной группой Кировского ГОВД. Предстояла большая работа по осмотру места происшествия с подключением прокуратуры области. За удаляющимся Сыроежкиным в сторону милицейских машин мелкими шажками семенила Соловьева и ковылял Пшенко, стремившиеся поскорее покинуть опасное место.