Анжела Марсонс - Мертвая ученица

Кевин достал удостоверение из кармана и протянул его ей.

Девочка внимательно изучила его. И удовлетворенно кивнула.

– Я Тилли, – представилась она, проходя мимо сержанта и бросая свою сумку на кровать. – И я здесь живу.

– Вы дружили с Сэди? – спросил Доусон, подходя к кровати напротив. Он обратил внимание, что над кроватью Тилли висели постеры с лошадьми и картами стран мира.

– М-м-м… ну…

– Вы не очень ладили? – решил Кевин, видя колебания девочки.

– Честно говоря, ни то, ни другое, – призналась Тилли, скорчив гримасу и вытащив учебник из шкафа возле кровати. – С Сэди не так легко было дружить, – продолжила она и нахмурилась, как будто сказала что-то не то.

Доусон сразу понял ее.

– Ничего страшного в том, если вы скажете правду, – посоветовал он.

– Не совсем так – ведь она умерла, – ответила школьница, убирая рыжие кудряшки за уши.

Доусон не мог понять, как девочки могли жить в таком ограниченном пространстве, не будучи при этом хорошими друзьями.

– А вы пытались с ней подружиться? – спросил он. «Может быть, Сэди сама отвергла все эти попытки?» – пришло ему в голову.

– Боже, да вы только взгляните на меня! – Девочка трагически закатила глаза. – Я же рыжий, веснушчатый ребенок. Выгляжу, как человек, который не прошел кастинг на роль в «Энни» [14] «Энни» – американский фильм-мюзикл режиссера Уилла Глака. Является современной адаптацией одноименного бродвейского мюзикла 1977 г. Главная героиня фильма – рыжеволосая девочка с веснушками. . Да я готова подружиться с кем угодно. С любым неадекватом.

– А она была одним из них? – уточнил Доусон. – Я имею в виду неадекватов.

– Не совсем. Просто она была вещью в себе. Такая серьезная и ни с кем из нас не тусовалась. В основном училась или сидела здесь и что-то писала.

– А парень у Сэди был? – задал Кевин новый вопрос. Он знал, что подростки нынче рано начинают.

– Не думаю, но даже если б и был, она нам ни за что не сказала бы. – Тилли покачала головой.

Неожиданно Доусону в голову пришла еще одна мысль.

– А что, над Сэди издевались?

В ответ его собеседница захохотала в голос.

– Вы, должно быть, шутите. Никому и в голову не пришло бы издеваться над Сэди.

– А почему? – поинтересовался сержант.

Девочка пожала плечами и направилась к двери.

– Потому. А теперь мне вправду пора идти.

– Ладно. Спасибо за беседу, Тилли, – сказал Кевин ей в спину.

Беседа была очень короткой, но у него возникло ощущение, что он многое узнал о погибшей девочке.

Она была человеком закрытым, необщительным и несчастным. В самом начале сержант был первым, кто усомнился в инстинктах своего босса, но сейчас он почувствовал, что его собственный инстинкт среагировал на нечто, сказанное Тилли.

Она была абсолютно и твердо уверена, что над Сэди никто не издевался, и Доусону хотелось понять: откуда такая уверенность?

– Ну что ж, это было полезно, – сказала Ким, когда за Жаклин Харрис закрылась дверь.

– Не дави на эту женщину, – посоветовал Брайант. – Она была классным руководителем Сэди всего только месяц.

– Ну да, и не замедлила сообщить нам об этом – и о том, что под ее началом находится девяносто шесть девочек. Боюсь, что слово «проблемная» мы услышим еще не раз, – заметила детектив, вспомнив краткую характеристику, которую дала Сэди Винтерс ее классная.

– Кажется, что это слово накрепко прилипло к нашей малышке. – Брайант кивнул, глядя, как открывается дубовая дверь.

В щель просунулась голова с перманентом, принадлежавшая Нэнси.

– Может быть, кофе или чай?..

– Нэнси, а что, здесь действительно не существует никакой другой свободной комнаты? – спросила Ким, оглядывая покрытые деревянными панелями стены, которые за все эти годы столько раз красили и перекрашивали, что сейчас они были цвета растаявшего шоколада. Восьмифутовые тяжелые стропила на потолке, казалось, почти касались ее головы, когда она вставала.

Слушая Жаклин Харрис, Стоун наконец поняла, что именно раздражало ее в этой комнате. В «Фэйрвью», детском доме, где прошла основная часть ее детства, была именно такая комната. Ее называли тихой. Предполагалось, что в ней ребенок должен размышлять над своими небольшими нарушениями режима – в основном над дерзкими ответами, нарушениями комендантского часа и прочей ерундой. И эта «тихая» комната была действительно тихой и полностью отгороженной от мира. Обычно в нее сажали часов на восемь-десять.

Ким помнила, что самой ей было только семь, и в детском доме она провела всего три месяца, когда впервые познакомилась с «тихой» комнатой за то, что намеренно разлила чужой напиток за обедом. Она действительно сделала это намеренно. Открытой ладонью выбила пластиковый стакан из рук новой девочки с Ямайки и спокойно наблюдала, как течет по столу дешевая жидкость оранжевого цвета, в то время как остальные девочки с визгом отодвигались от этого пятна и поднимали над столом свои тарелки с раскисшими сэндвичами с сыром.

Стоун отказалась извиняться за содеянное, и миссис Хант схватила ее и препроводила в «тихую» комнату.

Освободили Ким через шесть часов, приказав немедленно извиниться. И опять она отказалась – ее собственное упрямство не позволило ей объяснить, что напиток она разлила после того, как увидела, что в него плюнула одна из старших, «отмороженных» девочек.

За время своего пребывания в «Фэйрвью» Ким часто посещала «тихую» комнату. Один из контролеров даже пошутил, что на дверях пора прибить табличку с ее именем.

– Прошу прощения, офицер, но директор Торп сказал, что это единственная свободная комната. – Голос Нэнси вернул инспектора к действительности.

«Да неужели?» – подумала Стоун. Если он думает, что кабинет, по размерам напоминающий шкатулку для драгоценностей, заставит ее поторопиться с расследованием, то глубоко ошибается.

– И боюсь, что Грэм Стил, школьный психолог, не сможет прийти к вам сейчас, – продолжила Нэнси. – Ему пришлось неожиданно уехать.

– Ладно, спасибо, – поблагодарил Брайант помощницу, заметив появившуюся на лице инспектора гримасу.

Когда за Нэнси закрылась дверь, Ким, нахмурившись, встала, вновь открыла ее и еще раз осмотрела комнату.

– Ладно, Брайант, давай помогай, – сказала она, поднимая свой край стола.

– Ты что, шутишь? – поинтересовался сержант.

Стоун покачала головой и стала двигать стол по полу.

– Боже, да подожди же! Ты надорвешься, – сказал ее коллега, хватаясь за другой конец.

– Ну да, а если я останусь здесь еще хоть на минуту, то кого-нибудь укушу, – согласилась Ким. – И, судя по всему, это будешь именно ты.

– Поверни боком, – посоветовал сержант, когда она приблизилась к двери.