Питер Ловси - Ищейки

— Простите, я просто пытаюсь понять, что вас так привлекало в этом клубе, — заметил Даймонд. — Насколько я понял, между его участниками нет ничего общего, кроме интереса к детективной литературе.

— А разве этого недостаточно? Чтобы создать группу по интересам, людям не обязательно быть похожими, как две горошины в стручке. Мы обсуждаем книги, которые нам нравятся. Вкусы у всех разные, это ясно, и никто не просит вас соглашаться со всем, что вам говорят, но сама по себе дискуссия расширяет горизонты. Без этого многие члены клуба никогда бы не пошли дальше Агаты Кристи и Дороти Сэйерс. Вы понимаете, о чем я говорю? Лично у меня куда более требовательные вкусы. Не думаю, что вы знакомы с Эко.

Даймонд что-то слышал о так называемых «борцах за экологию», которые забирались на деревья в Сэнсвике каждый раз, когда там шел ремонт дороги. Но он очень сомневался, что они могли вызвать симпатию мисс Чилмарк.

— Нет, я с ними не знаком.

— Не с ними, а с ним. Это фамилия писателя.

Джули хранила деликатное молчание.

— Умберто Эко, — произнесла мисс Чилмарк, со вкусом демонстрируя раскатистые «р» и растягивая слоги, как истинная итальянка, — величайший из современных авторов. Называть его детективным писателем — значит принижать его талант, хотя «Имя розы», несомненно, лучший из всех когда-либо написанных детективов.

— Я его смотрела, — кивнула Джули. — С Шоном Коннери.

Мисс Чилмарк поморщилась:

— Речь о книге.

— Но и фильм совсем не плох, — заметила Джули.

— Сомневаюсь. Как какое-то кино может достичь уровня настолько интеллектуальной и изощренной книги?

Джули сдержанно спросила:

— В таком случае, что вы думаете о «Маятнике Фуко»?

Сцена была восхитительной, тем более что ее никто не ожидал. Даймонд понятия не имел, кто этот Фуко и чем так интересен его маятник, но это не имело значения. Вопрос Джули ударил по мисс Чилмарк, как пушечное ядро. Она буквально потеряла дар речи.

— Я, э, не могу сказать, э, что я, как это говорится, очень хорошо разбираюсь в этом вопросе.

Прежде чем она успела прийти в себя, Даймонд спросил:

— Вы водите?

— Э… машину?

— Да. Я не представляю вас на мотоцикле.

— У меня есть маленький автомобиль. «Монтего».

— Где вы его держите?

— В платном гараже на Лэндсдаун-Мьюз.

— Цвет?

— Синий. Темно-синий. Почему вы спрашиваете?

— Регистрация?

Мисс Чилмарк назвала номер. Он начинался на букву «F» — машина была старой.

— Вы ездили на ней в понедельник после встречи в клубе?

— Конечно нет. От меня рукой подать до Св. Михаила. К тому же я была слишком потрясена историей с собакой, чтобы сесть за руль.

— Тогда как вы добрались до дома? Пешком?

— Да.

— И никто не предложил вас подвезти?

— Не помню. Если и предложили, я отказалась. Я чувствовала себя достаточно хорошо, чтобы самой добраться до дома.

Даймонда как раз интересовала физическая форма мисс Чилмарк, и во все время разговора он мысленно ее оценивал. Несмотря на возраст, это была крепкая, даже сильная женщина: такая вполне могла пробить голову мужчине каким-нибудь тяжелым предметом.

— И, вернувшись домой, вы уже не выходили?

— Нет. Зачем?

— У вас был кто-нибудь в этот вечер? Посетитель?

Взгляд, которым наградила его хозяйка дома, красноречиво говорил о том, что ему лучше не переходить границы.

— Как вы смеете?

Даймонд улыбнулся.

— Поверьте, мисс Чилмарк, я не имел в виду ничего предосудительного. Я просто хотел выяснить, есть ли у вас алиби на то время, когда произошло убийство.

— Надеюсь, вы не думаете… — Она была так поражена, что у нее сорвался голос.

— Но, как я теперь вижу, его у вас нет, — закончил Даймонд. — Жаль. — Детектив тяжело поднялся с дивана и пересек всю комнату, чтобы получше рассмотреть висевший на стене групповой портрет.

Усатый мужчина в сером костюме и широком галстуке стоял, засунув большой палец в часовой кармашек и демонстрируя торчавшую оттуда золотую цепь. Его молодая жена красовалась рядом в роскошном голубом платье. В руках она держала веер из страусовых перьев. На переднем плане разместились три маленьких мальчика: один, в матросском костюмчике, с обожанием смотрел на своего отца.

— Ваша семья?

Мысли мисс Чилмарк были заняты чем-то другим. Она ответила не сразу.

— О, да. Это бабушка и дедушка, с моим отцом и двумя его братьями, Эсмондом и Гербертом.

— Выглядят очаровательно.

— Дедушка был мэром Бата перед Первой мировой войной.

— Неужели? Они жили в этом же доме?

— Да.

— Наверно, он переходит в семье по наследству? — Даймонд отвернулся от картины и посмотрел на мисс Чилмарк. — Вы сказали, он все еще принадлежит вам?

Она пробормотала что-то неразборчивое и кивнула.

— Разумеется, в случае каких-либо сомнений мы всегда можем справиться в налоговой службе, — небрежно обронил детектив. Повисло неловкое молчание. После паузы он добавил: — Или спросить у старой дамы наверху.

— Нет, нет! — Мисс Чилмарк охватила паника. — Хорошо, хорошо! — Она откашлялась. — Технически говоря, дом мне не принадлежит. Но я прожила в нем всю жизнь и привыкла считать его своей собственностью.

Хотя ее приперли к стенке, она изо всех сил старалась сохранить лицо.

— Технически говоря? — переспросил Даймонд. — Так вы его продали?

— С условием, что буду жить в нем до конца своих дней.

— Как давно заключена сделка?

Мисс Чилмарк уперла руки в бока и вскинула голову, пытаясь сохранить достоинство.

— Не вижу, какое отношение это имеет к полиции.

— Имеет, раз вы даете нам ложные показания, — возразил Даймонд. — Нам нужна правда, мисс Чилмарк. Если вы вводите нас в заблуждение, мы должны знать почему.

— Просто недоразумение.

— Я так не думаю, мэм. Когда вы продали дом?

— В январе 1993-го.

— Наверно, это было непростое решение.

— Обстоятельства меняются, — с философским видом заметила мисс Чилмарк.

— Возникли непредвиденные расходы?

— Почему я должна что-то объяснять? В наше время одинокой женщине очень трудно жить на собственные средства. Мои сбережения съели инфляция и несколько неудачных капиталовложений, поэтому я трезво взвесила свои возможности и решила продать дом. Все равно мне некому его передать. По крайней мере, теперь я могу спокойно встретить старость.

Вскоре после этого разговор закончился. Когда они вышли на улицу, Джули заметила:

— Вы здорово прижали ее насчет продажи дома.

— Я только начал, — ответил Даймонд. — Через ее руки прошли горы денег. Я сомневаюсь насчет неудачных инвестиций — если, конечно, речь идет не об азартных играх. Надо копать дальше, Джули. Продав дом пару лет назад, она заработала целое состояние. Недвижимость в Парагоне потянет минимум на четыре сотни штук, даже с сомнительным жильцом в подвале. Где теперь эти средства?