Лейф Перссон - Застенчивый убийца

– У нее самой не было ни автомобиля, ни водительского удостоверения. Никто из ее знакомых тоже не имел красного «гольфа». Она даже не знала, что это за машина.

«Плохо дело, – подумал Юханссон. – Хуже некуда».

А сквозь стены он больше не мог видеть.

– Эта коллега…

– Карина, Карина Телль.

– Именно она, да, – кивнул Юханссон. – Она еще работает у нас?

– Нет, – ответил Ярнебринг. – Ушла несколько лет назад. Сегодня она кто-то вроде консультанта по образу жизни. Дьявольски успешна, да будет тебе известно. Читает лекции, имеет два собственных тренажерных зала, персональный тренер дюжины миллиардеров плюс к тому учит массу обычных, жирных и богатых дяденек вроде тебя вести более здоровую жизнь. Написала даже пару книг на данную тему.

– Откуда тебе это известно?

– Позвонил и поболтал с ней. Я же говорил.

– Насколько тесно вы знакомы?

– Все как обычно. – Ярнебринг ухмыльнулся. – Это ведь было двадцать пять лет назад, до того как я встретился с моей женой.

– Ты не мог бы попросить ее позвонить мне?

– При одном условии. – Ярнебринг улыбнулся еще шире.

– И каком же?

– Ничего не говорить Пии.

– Хорошо, – согласился Юханссон. – Еще одно дело, – добавил он. – Мы же не закончили.

– Да?

– Второй опрос, который Телль провела пять недель спустя. Чем там все закончилось?

– Ничем, – ответил Ярнебринг.

– Ничем?

– Да. Тогда Маргарета Сагерлиед сама позвонила Карине. Ее интересовало, как продвигается расследование, пришли ли мы к какому-то результату. Как обычно, ты ведь знаешь. Подобно всем другим старым дамам, оказавшимся поблизости к какому-то событию, которые звонят и болтают об этом. Разговор состоялся по телефону. Не было никаких причин ехать к ней домой ради такой беседы. Прочитай сам, если мне не веришь. Тебя еще что-нибудь интересует?

– Я устал, – признался Юханссон. – Должен немного вздремнуть.

– Береги себя, Ларс, – сказал Ярнебринг. – Увидимся утром. В то же время, на том же месте, та же команда из центрального сыска. Помнишь? Десять лет на одном и том же переднем сиденье потрепанного старого «вольво»?

Потом он наклонился, обхватил друга своими большими руками и крепко обнял.

– Обещай мне беречь себя, – сказал он.

– Обещаю, – ответил Юханссон.

«Пять недель спустя старуха звонит с целью спросить, как дела, – подумал он, провожая взглядом своего лучшего друга, закрывшего за собой дверь. Осторожно, стараясь не разбудить его, ведь Ярнебринг считал, что он уже засыпает. – Что случилось за это время? – подумал он. – Из-за чего до нее внезапно стало доходить, как все происходило? Кто-то, кого она знала, но и заподозрить не могла в чем-то подобном. Ездившего на красном «гольфе». Или дело касалось красной заколки из пластмассы? Красной обезьянки Мончичи, которую она, возможно, нашла под кроватью в своей спальне?»

Потом он заснул.

Еще один день его новой жизни. Завтрак, лечебная гимнастика. Матильда, которая неуклонно росла в его глазах, несмотря на все кольца и татуировки.

– Чем бы ты хотел сейчас заняться? – спросила девушка, когда они возвращались домой из Каролинской больницы.

– Мне надо встретиться с Ярнебрингом, – ответил Юханссон.

– До его прихода еще несколько часов, – заметила Матильда. – Поспи. Но что бы ты хотел действительно сделать, будь у тебя возможность выбирать?

– В таком случае сходить поплавать.

– Поплавать, – повторила Матильда и кивнула на его беспомощно висевшую правую руку. – Разумно ли это?

– Послушай, – проворчал Юханссон. – Я готов поспорить с тобой, что преодолею полбассейна с обеими руками, связанными за спиной, если приспичит.

– Тогда пусть так и будет. – Матильда улыбнулась и пожала плечами.

Эриксдальский бассейн или Форсгренский у Меборгарской площади находились ближе всего, и именно их предложила Матильда. Юханссон же пожелал поехать в Стуребадет в центре города. Туда они и поехали. Ему пришлось воспользоваться ступеньками, чтобы спуститься в воду, он ведь не мог нырять с болтающейся правой рукой. Никакого кроля или баттерфляя. Главным образом плавание на спине с активной работой ногами при помощи одной руки, и он не чувствовал себя так хорошо с того вечера, когда вылез из автомобиля перед лучшим колбасным киоском в мире с целью купить себе цыганскую сосиску с кислой капустой и горчицей из Дижона.

– Где ты научился так плавать? – спросила Матильда, когда они сидели в автомобиле на пути назад в Сёдер. – Ты же держишься на уровне мастера.

– Мой старший брат обычно бросал меня в реку возле дома, когда я был еще маленьким. Особого выбора не оставалось.

– Сколько лет тебе тогда было? – Она удивленно посмотрела на него.

– Год примерно, – сказал Юханссон и пожал плечами.

– И он не боялся, что ты утонешь?

– Нет, – ответил Юханссон. «Ты не знаешь моего брата».

Потом она приготовила для него обед. Не совсем на уровне Пии и по-прежнему с небольшим избытком овощей, но при мысли о том, как она выглядела, он показался настоящим чудом.

– Вкусно, – сказал Юханссон и кивком указал на свою пустую тарелку. – Где ты научилась так готовить?

– Братец обычно бросал меня в реку у дома, когда я была маленькой, – ответила Матильда. – Особого выбора не оставалось.

Потом позвонил Ярнебринг и сообщил, что не сможет прийти. Утечка на кухне у его дочери, как выяснилось, получила непредвиденные последствия.

– Вода попала в подвал. Я сожалею, но…

– Все нормально, – успокоил его Юханссон. – Мы увидимся в понедельник.

– Ты уверен? – спросил Ярнебринг.

– Абсолютно, – подтвердил Юханссон. – Звони, если понадобится найти настоящего водопроводчика.

– Денег нет, – вздохнул Ярнебринг. – Я только что заправил купленную у тебя машину. А чем ты будешь заниматься?

– Лягу на диван и почитаю материалы старых опросов, – сказал Юханссон.

Чисто из практических соображений он выбрал распечатку беседы с Маргаретой Сагерлиед, которую Ярнебринг уже приготовил для него. Самому рыться среди кип бумаг в полученных коробках у него и мысли не возникло.

Первый раз коллега Телль опросила певицу во вторник 2 июля 1985 года, через восемнадцать дней после исчезновения Жасмин. Их разговор начался четверть третьего пополудни и закончился пять минут шестого. Он продолжался почти три часа, и для опроса, проведенного в связи с обходом соседей, выглядел уникально долгим. Слишком часто все ограничивалось пятью минутами, необходимыми, чтобы позвонить в дверь и спросить того, кто ее открыл (это в лучшем случае), «не видел ли он или не слышал ли чего-нибудь». А поскольку такого почти никогда не случалось, обычно хватало и пяти минут. Но не в этот раз. Карину Телль отличали дотошность и системный подход, а Маргарету Сагерлиед – разговорчивость и доброжелательность. Протокол их беседы уместился на десяти страницах. Ее записали на магнитофон, затем распечатали, сократив и оставив только самое главное, и представили бывшей оперной певице, чтобы она своей подписью подтвердила правильность написанного.