Сергей Калужанов - Мажор-3. Правда опаснее смерти

Вика выскользнула из здания и увидела на парковке несколько машин. Освещение с этой стороны здания было довольно сильным, и Вика обошла площадку вокруг, чтобы подойти к машинам с противоположной стороны. Одна, вторая… машины заперты. Вика потянула ручку двери машины «Скорой помощи», и… дверь открылась. Забравшись на сиденье, она тут же опустилась и легла. Двое охранников прошли мимо неторопливой походкой, наверное, совершали обход территории.

Охранники скрылись, Вика стала ощупывать приборную панель, открыла бардачок и к своему изумлению увидела ключи. Машина завелась легко и спокойно. Включив скорость, и, все еще не веря в то, что ей так легко удалось убежать, женщина понеслась к воротам. Если они заперты, я их просто снесу бампером, подумала она, но за несколько метров до ворот мотор машины вдруг заглох. Вика поворачивала и поворачивала ключ, но стартер вхолостую гонял двигатель.

Дверь открылась резким рывком, и раздался насмешливый мужской голос.

— …Реально думала, машины с ключами без охраны?

Вика попыталась ударить одного охранника, но второй вцепился в ее ногу, руки стиснули сильные пальцы и Вику вытащили из кабины.

Симоненко стоял перед генералом и ждал решения.

— Для дела лучше, если Фишер считает, что у него есть рычаг давления, — говорил Корнилов тоном учителя, который втолковывает бестолковому ученику прописные истины.

— Товарищ генерал. Родионова — сотрудник полиции. Ее жизнь, возможно, в опасности…

— Это допустимые людские потери. Если вы не в состоянии продолжать порученную вам операцию, я хотел бы знать об этом сейчас.

— Речь не об этом… — попытался спасти положение Валерий, но было поздно.

— В таком случае — разговор окончен.

Симоненко некоторое время смотрел на генерала, потом повернулся и вышел из кабинета. Корнилов выждал несколько секунд и набрал на мобильном телефоне номер:

— Заходи.

В кабинет вошел следователь управления собственной безопасности Лепиков.

— Здравия желаю, товарищ генерал.

— Твои задержали Соколовского? — вместо ответа на приветствие спросил Корнилов.

— Совершенно верно.

— И дальше?

— Дальше необходимые следственные мероприятия.

— И следственный эксперимент тоже? — продолжал допытываться Корнилов.

— В свое время обязательно, — ответил Лепиков, не понимая, куда клонит генерал ФСБ.

— Зачем тянуть? — прищурился Корнилов. — На следственном обычно все становится ясно. Иногда, например, подследственные пытаются бежать во время следственного эксперимента. Недалеко, как правило.

— Разрешите напомнить, товарищ генерал, — после небольшой паузы сказал следователь, — что наша служба вам не подчиняется.

— Леша. Я услуг не забываю.

Лепиков опустил глаза, выдержал паузу и, видимо, принял решение.

— …Но мы всегда прислушиваемся к советам более опытных коллег, — продолжил он уже другую мысль.

С Игнатьевым пришлось связываться через скайп в телефоне Аверьянова. Пряников запер изнутри дверь своего кабинета и кивнул Жеке с Иваном на стулья возле приставного стола.

— Готово? — нетерпеливо спросил он Аверьянова, который устанавливал на столе свой телефон, где на экране уже виднелось лицо Игнатьева. — Так, для тех, кто не в курсе. Игоря арестовала служба безопасности. За расстрел Агапова.

— Так, значит, и я? — нахмурился Жека.

— Нет, — покачал Пряников головой. — Обвиняют только его. Я разбираюсь. Но раньше, чем через неделю он не выйдет.

— Так что, все отменяется? — Аверьянов переглянулся с Иваном и снова вопросительно посмотрел на Пряникова.

— Через неделю будет полная смена электронных кодов. Придется начинать все сначала.

— Тогда идем сегодня, — раздался из телефона голос Игнатьева.

— Без Игоря?

— А я в эту историю только из-за него вписался, — добавил Иван.

— Кто хочет выйти — я открою, — холодно предложил Пряников.

Иван посмотрел на Жеку, на Пряникова, потом встал и пошел к двери. Обернувшись, он сказал.

— Все, что вам надо, я подготовил.

Пряников молча подошел и отпер дверь, выпустив Ивана. Потом он обернулся к Жеке.

— Аверьянов. Давай. Тебя семья ждет. Ты ведь тоже только из-за Соколовского.

— Не только из-за него, Андрей Васильевич. А как бы, ну… ради. Понимаете разницу?

— Понимаю, — запирая дверь, отозвался Пряников. — Значит, так. Встречаемся в час ночи, во дворе дома…Ну, и команда!

— А мне нравится, — послышался из телефона голос Игнатьева.

Симоненко не спеша шел по пустынной сегодня улице, на которой располагался «Феникс-банк». Через гарнитуру он слушал доклады старших групп, занимавших позиции. Машина на парковке, окно квартиры напротив банка, снайпер на крыше. Все в порядке. Симоненко подошел к инкассаторскому фургону, припаркованному у тротуара. Дверь сразу открылась, впуская его внутрь. Сотрудники у мониторов не повернули голов. У каждого своя задача, нельзя отвлекаться. Симоненко прошел за спинами операторов, вглядываясь в экраны.

Приказав одной из групп поправить камеру и восстановить полный обзор, он снова связался со всеми группами через гарнитуру.

— Внимание всем! Двух целей не будет: Соколовского и Родионову. По остальным целям прежняя задача: задержать на выходе из банка. Применяем любые средства. Цели должны появиться около часа ночи, точка сбора — двор дома напротив банка. Будьте осторожны. Не вспугните. Все ясно?

Командиры групп отозвались, что уточнение принято к сведению. Валерий посмотрел на часы, установленные над мониторами, и уселся в кресло. Теперь только ждать.

Катя сидела у себя в комнате на кровати. В последнее время это стало ее частым занятием — листать старый семейный альбом. Она понимала, что воспоминания разрушают, что она растит сама в себе боль о прошлом, не отпускает себя. И от этого ей становилось только хуже. Но она снова и снова выбирала минутку, чтобы полистать старые страницы альбома. Фото отца и матери, когда они приехали из роддома. Вот этот кулек на руках и есть сама Катя, еще фотографии, где вся семья вместе, то на природе, то во время поездки на море. А вот Катя лежит головой у мамы на коленях. Чем-то расстроенная. А мама гладит ее по волосам. И сейчас Кате вдруг так захотелось этого прикосновения, что она закрыла глаза. Нет, только не слезы. А когда Катя открыла глаза, справившись с собой, то увидела в дверях комнаты отца.

— Игоря арестовали, — сказал Игнатьев.

Катя вскочила с кровати, альбом упал на пол и несколько фотографий вылетели из него. Отец подошел, присел на корточки и стал собирать фото, задерживая взгляд то на одном, то на другом.

— Из-за Фишера? — спросила Катя.

— Нет. Старые грехи. Так что ограбление отменяется.