Эд Макбейн - Несостоявшийся стриптиз [сборник]

— Грабить банки — опасное занятие, а оружие — средство самозащиты, — улыбнулся Диллинджер.

— Как вам эта тюрьма? — крикнул очередной газетчик.

— Неплохое местечко, — сказал Диллинджер, немного подумав. — И люди симпатичные. Но все их старания напрасны. Нет такой тюрьмы, из которой не убежал бы Джон Диллинджер.

— Еще раз, пожалуйста, — попросил репортер, записывая.

— С удовольствием. Нет такой тюрьмы, из которой не убежал бы Джон Диллинджер.

— Ваше мнение об окружном прокуроре?

Диллинджер покосился на Эстилл а, а тот ему улыбнулся.

— Мне он нравится, — крикнул Диллинджер. — Мне нравится шериф, мне нравится мистер Эстилл. Думаю, мы сработаемся.

— Обнимитесь с ним, мистер Эстилл, а мы вас щелкнем. Шериф? Не возражаете? — крикнул один фотограф.

Представители закона не выказали никакой готовности обниматься с преступником, но Диллинджер проворно положил руки на плечи и тому и другому. Фоторепортеры взвыли от восторга и наперебой защелкали камерами, боясь упустить отличный кадр.

Первис читал газету. Сэм Каули стоял у него за спиной и смотрел на страницу. Они купили газету на углу, рядом с офисом. На первой полосе был огромный снимок: улыбающийся Диллинджер обнимает за плечи прокурора и шерифа округа Лейк. Заголовок гласил: «ТЮРЬМА ЕМУ НЕ ПОМЕХА».

— А мы опять только во второй колонке, — буркнул Первис и стал читать вслух: — «Мелвин Первис, шеф западного отделения Федерального бюро расследований, утверждает, что не пройдет и месяца, как он положит конец подвигам Красавчика Флойда. Он приветствует техасских рейнджеров, расстрелявших Бонни и Клайда». — Первис оторвался от газеты и сказал: — Напомни мне, Сэм, чтобы я не забыл послать тому парню коробку сигар.

— Ты уже послал.

— Правда? Нет, это мне не нравится… Очень не нравится.

— Что тебе не нравится? — удивился Каули.

— То, что этот подонок Диллинджер опять получает верх первой полосы, а нас упоминают где-то внизу. Ты должен чаще появляться на публике, Сэм. Давай интервью направо и налево. Пусть вся страна знает, какой ты орел. Дело не в том, чтобы переловить этих крыс…

— Для меня как раз это самое главное. Поскорее переловить этих крыс. И наш шеф, по-моему, хочет того же.

— Я не собираюсь критиковать Джона Эдгара, — отозвался Первис, — но он всегда не прочь напомнить общественности, кто главный.

Появился мальчишка, который стрелял в сверстника из воображаемого пистолета.

— Эй, малыш, подойди-ка сюда, — окликнул его Первис.

Мальчик пугливо приблизился.

— Во что играешь? — осведомился Первис.

— В полицейских и воров, — смущенно признался он, глядя в землю.

— Ну и кто же ты?

— Вор, конечно…

— Вот как? Имей в виду, дружок, преступления не окупаются. Отец, наверное, говорил тебе об этом.

— У меня нет отца, — буркнул мальчишка.

Первис помрачнел.

— Это плохо, — сказал он. — У мальчишек должны быть отцы. — Помолчав, он спросил: — А кто я, знаешь?

— Нет.

— Я Мелвин Первис. Из ФБР.

— Так я и поверил.

— Хочешь взглянуть на мой значок?

— Хочу.

Первис вынул значок, показал мальчишке. Тот густо покраснел и снова уставился в землю.

— А хочешь, я покажу тебе мой пистолет? — продолжал Первис.

— Хочу! — оживился мальчишка.

Первис вытащил свой никелированный «суперавтоматик» тридцать восьмого калибра, вынул из него обойму.

— Так надо! — пояснил он. — И не потому, что я тебе не доверяю. Просто если с тобой что-то случится, то мне всегда будет не по себе при виде таких, как ты.

— А у вас есть сын? — спросил мальчишка.

— Нет, — грустно ответил Первис. — Я — как ты. У меня нет никого. Ну, бери, — он протянул пистолет.

Мальчишка взял оружие. Рука его дрожала.

— А отец у вас есть? — снова спросил он.

— Нет, — покачал головой Первис. — Ну, как пушка?

— Тяжелая, — сказал мальчик после некоторого раздумья.

Первис взял у него пистолет, снова загнал в него обойму и спрятал в кобуру.

— Когда подрастешь, он не покажется тебе таким уж тяжелым. Если пожелаешь, можешь заиметь такой же. И значок, — добавил он.

Но мальчишка покачал головой.

— Я не пойду работать в ФБР.

— Почему?

— Для этого надо учиться.

— А тебе все равно надо ходить в школу.

Мальчишка вдруг широко ухмыльнулся.

— А Диллинджер не ходил в школу, — сообщил он. И с этими словами убежал.

Первис и Каули посмотрели ему вслед.

Мальчишка вдруг остановился и посмотрел на Первиса.

— К твоему сведению, Диллинджер сидит в тюрьме! — крикнул Первис.

Мальчишка печально посмотрел на Первиса, потом помахал рукой на прощанье и исчез за углом.

Первис тоже помахал ему, потом обернулся к Каули.

— Ну, что скажешь?

— Не все мальчишки, как этот, — произнес Каули.

Диллинджер сидел в камере и что-то вырезал перочинным ножом из картофелины. Вокруг толпились надзиратели и полицейские. Один из них подошел к нему и сказал:

— В четыре с тобой хотели бы встретиться газетчики.

— Нет, никаких пресс-конференций, — помотал головой Диллинджер.

— Почему?

— Некогда. — Помолчав, он сказал: — Мне бы деревяшку…

— Ничего деревянного! — покачал головой полицейский. — Не положено. А мыло на здоровье! Можешь даже им помыться.

— Завтра, на слушании мне бы хотелось выглядеть по-человечески, — сказал Диллинджер. — Может, кто-нибудь почистит мне туфли?

— Мне это нравится! — хмыкнул полицейский.

— Редкое нахальство, — согласился его напарник.

— Послушай, приятель, — заговорил третий. — Мы тут не для того, чтобы обслуживать тебя. Наша задача — проследить, чтобы ты предстал перед правосудием, а потом, глядишь, и перед Всевышним.

— Мы всегда готовы подать тебе электрический стул, — сострил один надзиратель.

— Это наш долг перед обществом, — кивнул другой. — Хочешь быть в сверкающих ботиночках, сам их и почисти.

Они удалились, оставив его одного. Вскоре ему прислали банку гуталина и кусок мыла.

Диллинджер не стал терять времени даром. Он вынул нож и принялся обрабатывать кусок мыла. На полу выросла горка мыльной стружки.

Вскоре из куска мыла возникло точное подобие пистолета. Диллинджер снял крышку с банки гуталина, огляделся и, удостоверившись, что за ним никто не подглядывает, стал красить пистолет.

Двое надзирателей появились в проходе с тележкой. Они снимали с нее подносы с едой и проталкивали в щели между полом и дверьми камер. Диллинджер сидел, закрыв лицо руками, словно о чем-то размышлял. Когда тележка оказалась у его камеры и надзиратель нагнулся, чтобы просунуть поднос и ему, он коротко свистнул.

Надзиратель поднял голову. Он увидел нацеленный на себя пистолет.

— Отпирай дверь, — процедил Диллинджер сквозь зубы. — Быстро.