Евгений Сухов - Порядковый номер жертвы

– Он нам мешает, – заключил Шамов и приказал группе захвата грамотно освободить Матюшкину от его присутствия.

– Есть, – услышал Сергей Иванович по рации.

Два оперативника, напустив на себя независимый вид, вышли из укрытия и неторопливо пошли навстречу Кате и парню с банкой пива. Когда оперативники поравнялись с ними, один из оперов намеренно толкнул парня плечом. Тот никак не отреагировал, зато оперативник остановился и с ноткой агрессии в голосе промолвил:

– Тебе что, дороги мало?

– Извините, – машинально произнес парень, выказав то ли остатки своего воспитания, то ли опасение, что он один, а встретившихся ему парней – двое.

– Извини-ите… – передразнил оперативник парня. – Смотреть надо, куда идешь.

– Да это же вы меня толкнули, – неожиданно возмутился парень. Видно, хмель все-таки брал свое.

– Чего ты сказал? – недобро надвинулся на парня оперативник, что толкнул его плечом.

– Ребята, ребята, не надо ссориться, – примирительно произнесла Катя, пряча смешливые искорки в глазах. – Вы куда-то шли? – обратилась она к операм. – Ну и идите. И вы, – повернулась она в сторону парня с банкой пива в руках, – тоже ступайте своей дорогой.

– Я же только хотел вас проводить, – промямлил парень.

– Обойдусь без провожатых, – произнесла девушка безапелляционно и пошла дальше по тропинке одна.

Парень постоял, потом повернул в обратную сторону. Тех двоих, что привязывались к нему, уже не было видно. Парень допил пиво и в сердцах зашвырнул пустую банку в кусты, выказав все же недостаточность воспитания…

Два дня девушки дефилировали по своим маршрутам без всяких эксцессов. На третий день за Катей Матюшкиной увязались двое подвыпивших парней, которых пришлось угомонить по уже опробованной схеме. Правда, не обошлось без мордобоя: подвыпившие парни начали было махать кулаками, но опера несколькими ударами аккуратно уложили в траву отдыхать обоих. Когда те пришли в себя, девушки в цветастых леггинсах и короткой маечке уже не было видно.

Четвертый день операции тоже был ничем не примечателен. Девушки несколько раз прошлись по своим маршрутам, потом поменялись, изрядно устали и начали терять интерес к операции. И, как это часто бывает, когда уже опускаются руки, случается то, что так долго и с нетерпением ожидалось.

Пятый день начался серенько: Катя и Гульнара вышли на свои маршруты, наблюдатели и опера из групп захвата заняли свои места. С одной из групп захвата находились майор Шамов и лейтенант Колесов, которые тоже стали терять надежду на успех операции. И тут от Кати Матюшкиной поступил сигнал, что за ней идет подозрительный парень, чем-то схожий по описанию с разыскиваемым маньяком.

– Всем группам внимание! – отдал по рации приказ Сергей Иванович, воодушевленный переменами. И добавил уже Анатолию Колесову: – Пойдем-ка поближе.

Старший лейтенант Катя Матюшкина шла вдоль Шибаевского пруда прогулочным шагом. Время от времени она поглядывала на пруд, стараясь приметить боковым зрением идущего за ней парня. Ей не было страшно. Главным было не пропустить момент нападения…

Тропинка стала поворачивать от пруда в лес, заводила в самые гущи.

Матюшкина напряглась, приготовившись к агрессии со стороны парня; отметила, что тот начал ускоряться… Через минуту он ее нагонит.

Впереди показалась идущая навстречу парочка. Катя заметила, как парень, шедший с девушкой в обнимку, бросил украдкой взор на нее, вернее, на ее ножки, обтянутые леггинсами, когда они поравнялись.

«Этот будет от тебя гулять», – подумалось Матюшкиной, мельком глянувшей на девушку слегка сожалеющим взглядом.

Когда парочка скрылась из виду, парень, что шел за ней, еще прибавил шагу. А затем побежал.

Катя внутренне сжалась, приготовилась к нападению, каким-то шестым чувством ощутила замах, резко отпрянула в сторону и быстро оглянулась. После чего, не раздумывая, с разворота ударила парня с ноги в живот. Тот согнулся и выронил большой молоток, что был у него в руках.

– Что, больно? – язвительно произнесла Катя над самым ухом парня, на миг представив, что произошло бы с ней, не успей она увернуться. И, подмяв жалость, ударила преследователя ногой в лицо.

Парень, шумно охнув, повалился на землю. Из кустов выскочили двое запыхавшихся оперативников, победно заломали насильнику назад руки и надели наручники.

Вскоре подскочил руководитель операции майор Шамов со своим молодым помощником. Лейтенант был возбужден, что-то торжествующе крикнул попавшемуся преступнику. Майор Шамов, напротив, вел себя крайне сдержанно, внимательно разглядывал закованного в наручники преследователя и как-то уж очень выразительно хранил молчание.

– Взят с поличным, – доложил майору один из оперативников. – И кувалда, и краска при нем. Все, как вы говорили. Извините меня за лесть, товарищ майор, про вас все говорят, что вы гений! Поначалу-то я сомневался…

– Давай обойдемся без эпитетов, – оборвал майор, хмуро посмотрев на опера. Потом снова перевел взгляд на задержанного.

– Ну и чё ты смотришь? – неожиданно вырвалось у задержанного. – Ничего тебе не скажу.

– Ска-ажешь, – пообещал Шамов и криво усмехнулся, угадав в парне наркомана со стажем. Добавил жестко: – Когда по-настоящему ломать станет – все-е как миленький расскажешь. – Потом обернулся к Кате Матюшкиной: – Спасибо, старший лейтенант.

Екатерина, довольная, что все закончилось, улыбнулась:

– Да не за что. Обращайтесь, если что…

Задержанного наркомана повели к машине. В отличие от возбужденного лейтенанта Колесова майор юстиции Шамов результатом операции был явно не доволен. Не складывалось… Тот, кого они разыскивают, по показаниям свидетелей, был выше ростом, несколько старше и отнюдь не наркоман.

А этот, которого они задержали, по виду конченый наркоша… На все эти выдумки он явно неспособен.

На первом допросе парень молчал. Отказывался назвать свое имя, фамилию. Сергей Иванович давить на него пока не стал. Пусть осознает, куда попал; осмотрится по сторонам; пообтирает спиной грубые цементные стены; дозреет как надобно, а там можно и поговорить. Если же и это не поможет, то, когда начнется ломка, парень расскажет все. И Шамов не ошибся. На следующем допросе задержанный стал говорить. Сначала, как и обещал при задержании, по-прежнему молчал. Только морщился и поеживался, будто его знобило; старался сжаться в комок, как это бывает при большом желании согреться. Еще через полчаса он попросил доктора.

– Как только вы скажете, кто вы такой, где проживаете и кто приказал вам совершить преступление – я тотчас позову доктора, – спокойно пообещал Шамов, равнодушно поглядывая на начало ломки. Дальше должно быть еще хуже.