Стенли Эллин - Восьмой круг. Златовласка. Лед [антология]

© Stanley Ellin, 1958

© Ed McBain, 1978, 1983

© Перевод. А. Калинина, 2015

© Школа перевода В. Баканова, 2015

© Издание на русском языке AST Publishers, 2018

— Истинно, истинно, — сказал однажды Фрэнк Конми, — это гнусный, приукрашенный золотой век картотечных шкафов.

Тем вечером, ясным, холодным, безлунным, но звездным, они сидели в квартире Фрэнка в «Сент-Стивене» — многоэтажном жилом доме с гостиничным обслуживанием. Тридцатью этажами ниже, в Центральном парке, морские львы лаяли от скуки на небо, тигры рычали, заслышав вой сирены «Скорой помощи», несшейся по Пятой авеню.

— Душа больше не мотылек, — сказал Фрэнк позднее в тот вечер, взболтнув коньяк в суженном кверху бокале, словно приросшем к его руке. — Она уже не взлетает высоко и вольно, радостно сгорая в пламени неведомого. Теперь это приколотый к доске дохлый жучок. Подборка фактов, помещенная в картонную папку и запертая в картотечном шкафу. Но это замечательный товар, если знаешь, как собрать его и что с ним потом делать.

Что, должен был Мюррей признать, не вызывало сомнений. Если он чему-то и научился у Фрэнка Конми, так это тому, как собирать факты, записывать их на бумагу, заносить на микропленку или магнитофонную ленту, чтобы клиент мог взять в руки то, за что платит деньги.

Но это осталось в прошлом, задолго до того, как дело Ландина было завершено. Оно уничтожило множество безупречных версий и застольных философствований. Будь Фрэнк жив, когда расследование началось, дела могли пойти иначе, но он скончался год назад, до последнего дня сражаясь с гипертонией и игнорируя глупые запреты врачей относительно спиртного, сигар и мяса. Поэтому делом занимался только Мюррей. И все шишки достались ему.

Их можно было предвидеть по тому, что досье Ландина содержало все и ничего. С одной стороны, информации о нем и о людях, с которыми он был связан, набралось больше, чем они могли предположить. С другой, оказались упущены некоторые чрезвычайно интересные подробности. К примеру, ничего не сообщалось о странном любимце специального помощника районного прокурора округа Нью-Йорк по имени Феликс Лоскальцо. Или что крупный букмекер Джордж Уайкофф находил вино «Шато д’Икем» слишком сладким. Или что отец Мюррея, никудышный бакалейщик и еще более никудышный поэт, однажды адресовал Уильяму Дженнингсу Брайану [1] Уильям Дженнингс Брайан (1860–1925) — американский политический деятель. — Здесь и далее примеч. пер. стихотворение, начинавшееся так:

Всего этого в досье не было, однако стало ясно, эти подробности имели к нему, Мюррею, серьезное отношение. Фрэнк при этой мысли хлопнул бы себя по лбу и выругался, ведь его всегда интересовало только главное, и клиент всегда платил только за это.

— Кто, что, где, когда! — говорил обычно Фрэнк. — Собери информацию, проверь ее, потом задокументируй факты. Вот на чем я основал это агентство. Вот на что мы живем здесь, когда пятьсот других лицензированных никчемных агентств умирают с голоду.

Мюррей, впервые войдя в приемную этого кабинета, услышал за дверью громкий голос Фрэнка, чеканившего эти слова, и хотел было уйти. Но потом нащупал в кармане мелочь — напоминание о том, что все его земное богатство составляют восемьдесят пять центов — и оставался там, пока секретарша, женщина с леденящей улыбкой общественницы, не ввела его в sanctum sanctorum [2] Святая святых ( лат. ). .

Три стены этого кабинета были обшиты резными панелями, четвертая представляла собой сплошной ряд металлических картотечных шкафов. Ковер на полу был толстым, мягким, мебель покрывала патина, которая появляется на ценной древесине от времени и заботливого ухода. И при взгляде на Фрэнка Конми у Мюррея создалось впечатление, что та же патина покрывает самого старика. Тогда возраст Фрэнка близился к семидесяти, у него был двойной подбородок, румяные щеки и седые усы, и он походил на удалившегося от дел председателя совета директоров. Однако глаза, пристально разглядывающие Мюррея, были острыми, живыми.

— По какому делу вы хотели меня видеть?

На столе перед Фрэнком стояла громадная коробка из древесины ореха для сигар. Он придвинул ее к Мюррею и открыл крышку пухлой, превосходно наманикюренной рукой.

— По поводу работы, — ответил Мюррей. — Я подумал, что вы можете меня взять.

Он задержал руку на крышке коробки, потом мягко ее закрыл.

— Что навело вас на эту мысль?

— На прошлой неделе я разговаривал с одним из ваших сотрудников — человеком по фамилии Коллинз. Он сказал, что уходит отсюда и у вас может появиться вакансия.

— А почему Джек Коллинз думает, что вы пригодны для работы здесь?

— Знаете, я служил в юридической фирме «Канлифф, Мид энд Эппл», а он бывал там, выполняя задания для вас. Вот так мы познакомились, и, видимо, он счел, что я могу справиться с делом.

— Возможно. Но, к сожалению, мистер…

— Керк. Мюррей Керк.

— К сожалению, мистер Керк, Джек сейчас держит путь на тихоокеанское побережье по своему делу и не может рекомендовать вас. Однако если он когда-нибудь свяжется со мной и у нас появится вакансия…

— Знаю, — сказал Мюррей. — «Не звоните нам: мы сами вам позвоним».

— О, мистер Керк, вы неблагоразумны. Даете волю раздражительности. — Фрэнк Конми язвительно улыбнулся, обнажив зубы, слишком уж превосходные, чтобы принять их за собственные. — Не думаете, что человеку в вашем положении следует быть сдержаннее?

Мюррей поднялся со стула:

— Нет, если ему не платят за это жалованье. А поскольку меня нет в платежной ведомости…

— Сядьте, — велел Фрэнк Конми, и Мюррей сел. Последовала долгая минута, в течение которой он ясно понял, что может испытывать человек под оценивающим взглядом отвратительного сборщика налогов. Он подвергался этому воздействию, пока в желудке у него не забурлило.

— Вы уже не работаете в «Канлифф»? — неожиданно спросил Фрэнк.

— Нет. Утром уволился.

— Что вы делали, пока работали там? Какие у вас были обязанности?

— Официально я был судебным клерком. На самом деле занимался всем понемногу: проводил собеседования с самыми дешевыми клиентами, составлял отчеты, занимался беготней, прибирал кабинет. Да, раз в неделю ездил в магазин Альтмана покупать съемные воротнички для мистера Канлиффа.

— Как долго это продолжалось?

— Около года.

— А до того?

Мюррей обдумал этот вопрос.

— Откуда начинать?

— Откуда захотите. Только не медлите, мистер Керк, вы тратите мое время.