Николай Леонов - Тайна трех бриллиантов

– Как же, конечно, знакомы. На одной площадке живем, как не быть знакомыми.

– А сами вы давно здесь живете?

– Да всю жизнь, можно сказать. Я здесь многих знаю.

– Значит, родители Сергея умерли рано, – вновь вернулся к теме Гуров.

– Да, совсем без времени скончались. Что Лида, что Юрик этот ее. Сколько уж она от него натерпелась – не передать. И пил без просыпа, и по бабам таскался. Поделом ему. До сорока лет даже не дотянул, в тридцать шесть загнулся. Цирроз. Да и неудивительно. Так пить. Тут не только цирроз, тут…

– А мать Сергея, значит, позже умерла?

– Да, позже. Но тоже без времени. Сколько уж этот Юрик ее тиранил… Как только терпела, бедная. Из-за этого и не расписывались с ним.

– То есть официально женаты родители Сергея не были?

– Нет. Лида не хотела. Юрик-то предлагал. Как протрезвеет, в себя придет, так и начинает. Я, мол, не хочу, чтобы мой ребенок незаконнорожденным назывался. Ты, говорит, обязана зарегистрировать наши отношения.

– А она не соглашалась?

– Нет. И я вам скажу – правильно делала. Какой из него отец? Недоразумение одно.

– Но ведь они все равно жили вместе. Ведь она от него не уходила, хоть и не расписывалась.

– А куда уходить? Это ж и жить где-то надо, и ребенка воспитывать. Одевать, кормить. Откуда ей все это взять?

– А что, родственников у Лидии не было?

– Нет. Еще маленькая была – все померли. Ее бабка воспитала, она мне сама рассказывала. Отучилась, работать пошла. Потом вот Юру этого встретила, не было печали… Баба-то она хорошая была, Лида. Серьезная, аккуратная такая. Сразу видно, что не деревня какая-нибудь стоеросовая. Ей, конечно, не Юру этого, ей инженера какого-нибудь нужно было. Воспитанного, образованного. Но кому нужна сирота безродная? Вот и взяла, что подвернулось. На шею себе… Он – хам невоспитанный, она – деликатная, чувствительная. Даже не скандалила с ним никогда. Он напьется, начнет приставать, и то ему не так, и это не этак. А она, знай себе, молчит. Ни звука я за все время громкого от нее не слышала.

– Тяжело, наверное, было так жить.

– Еще как тяжело. Говорю же – совсем измучил бабу. Хоть и пережила она его, да все равно ненадолго. Сережу вот жалко, один остался. Правда, к тому времени как Лида скончалась, он уже и в армии отслужить успел, и поработать там где-то… Военным. Хороший мальчик. В мать пошел, не в отца. Да и Лида тоже старалась, воспитывала его, учила. Видать, тоже не хотела, чтобы еще один Юра из ее сына получился. Ну и… воспитала. Хороший мальчик. И в школе он хорошо учился, и потом… Ничего за ним дурного не вспомню. Всегда вежливый, уважительный. Здоровается всегда. Правда, бывает здесь редко.

– Значит, мать Сергея умерла, когда он уже вернулся из армии?

– Да, тогда. Он, собственно, из-за этого и вернулся. Я ведь вам сказала – после того как отслужил, он еще работать остался. По контракту, что ли, или как там их набирают. Не знаю. Но когда узнал, что мать совсем плохая, все контракты свои прервал и вернулся. Только уж помочь ничем не смог. Похоронил только.

– И после смерти матери ему досталась эта квартира, правильно я понял?

– Да, сразу на себя и переоформил. Тогда уже это можно было. В смысле – приватизировать. Сергей и подсуетился. А что? Я считаю – правильно. Собственность, она и есть собственность. Они с Юрой хоть и не расписаны были, Сережу Лида на фамилию отца записала. Щетинина то есть. Так что и с оформлением никаких проблем у него не возникло. Сама-то она Мижуева была, а квартира на Юрке числилась. Если бы у Сережи была фамилия матери, еще неизвестно, что бы получилось, может, и совсем отобрали бы. А так – все хорошо прошло. Никаких проблем не возникло. Теперь у нас Сергей с квартирой. Правда, бывает здесь редко. Но это уж у него такая работа. Он так и говорит мне, когда появляется. У меня, говорит, тетя Люда, такая работа, что я на ней круглые сутки находиться должен. Так что вы, мол, не удивляйтесь. А мне что? Мне и дела нет, лишь бы было у нас все тихо да мирно, а что до прочего…

Говорливая «тетя Люда» продолжала извергать на полковника нескончаемые словесные потоки, но он уже не слушал.

«Мижуева, Мижуева, – неотвязно крутилось в голове. – Где же я это уже слышал? Мижуева, Мижуев… Сергей Щетинин, Сергей Мижуев. Мижуев… Странно, почему кажется знакомой эта фамилия. Фамилия? О черт! «Фамилия»!!

Ключевое слово сразу вызвало в памяти рассказ Павла Шурыгина, секретаря аукционного дома «Diamond», и неожиданная догадка осветила все запутанности и непонятности этого расследования, как удар молнии. Неясности и противоречия испарились в блеске истины, и перед внутренним взором полковника в одночасье возникла цельная и завершенная картина, отражающая истинную суть произошедшего.

«Мижуев, – пораженный неожиданным прозрением, думал он. – Так, значит, этот Сергей – тоже Мижуев. Родственник того самого купца, который когда-то приобрел огромный алмаз и заказал три бриллианта по числу своих сыновей. Василий Мижуев. Вот откуда я знаю эту фамилию. Но тогда что же получается? Получается, что бизнесмен Комаров ко всем этим интересным событиям не имеет ни малейшего отношения? Получается, что всю эту хитроумную комбинацию и задумал, и осуществил его телохранитель? Ай да Серый! Вот что значит – гены. Родственник по женской линии? А какая, в сущности, разница, если по мужской никого не осталось?..»

– Послушайте, – прервал Лев разливавшуюся все это время соловьем словоохотливую соседку Сергея. – А у этой Лидии, матери Сергея, какое у нее было отчество, вы, случайно, не знаете?

– У Лиды? Как же, конечно, знаю. Ивановна она. Лидия Ивановна Мижуева. Это девичья фамилия. А Юркину она не взяла. Не захотела. Сережу, того да. Его она на отца записала. А сама – нет, не взяла. Не захотела.

Наскоро попрощавшись с разговорчивой женщиной, Гуров поехал в архив. Ему не терпелось проверить свои предположения, столь кардинально менявшие ход расследования, но и полностью объяснявшие, что в действительности произошло.

В центральном архиве, где полковник рассчитывал получить интересующие его сведения, информацию и документы принято было заказывать загодя. Чтобы избежать проволочек, ему пришлось упомянуть о своих особых полномочиях, но результат стоил того.

Получив в свое распоряжение нужные документы, Гуров уже через полчаса выяснил, что в потомках одного из сыновей Василия Мижуева значится некий Иван. Он был представителем последнего поколения, зарегистрированного в родословной, и на момент этой регистрации имел полтора года от роду.

Дальнейшие ветви генеалогического древа в документах не значились, но Лев уже понимал, кем именно продолжился род знаменитого купца.

«Значит, Мижуев. Вот она – первопричина. Эта тетя Люда говорила, что Лидия посвящала много времени Сергею, занималась с ним, воспитывала. Почему бы не предположить, что однажды во время этих занятий она поведала ему романтическую семейную историю о трех бриллиантах? В этом нет ничего сверхъестественного. Такие истории всегда передаются, даже если от самих раритетов, на которых они основаны, осталось лишь воспоминание. Только мечта. А здесь вовсе не мечта, а вполне реальная материальная ценность. Сергей, да и сама Лидия могли знать, что коллекция сохранилась и даже демонстрируется на выставках. Другое дело, что «сирота безродная» не могла надеяться на то, что камни удастся вернуть. А вот сынок оказался проворнее».