Николай Леонов - Тайна трех бриллиантов

Клуб «Пикник» был элитным и закрытым заведением. Чтобы попасть внутрь, нужно было предъявить карту, подтверждающую членство в клубе. Ни Гуров, ни Крячко такой карты не имели, поэтому предъявили то, что у них было, – свои удостоверения оперуполномоченных.

– Мне очень жаль, но я не могу пропустить вас, – равнодушно взглянув на «корочки», сказал огромный верзила, дежуривший в вестибюле.

– Вы внимательно читали, что здесь написано? – вежливо поинтересовался Гуров, поднося удостоверение к самому лицу верзилы.

– Мне очень жаль, – спокойно повторил тот. – Это частная территория, вы можете войти сюда, только имея решение суда или санкцию на обыск.

– Я сейчас вызову ОМОН и войду на вашу частную территорию так, что после этого ее можно будет просто закрывать. Ни один из ваших дорогостоящих клиентов не захочет больше посещать заведение с такой репутацией.

– Э-э… минуточку, Лева, – улыбаясь, вступил в разговор Стас. – Мы, кажется, просто не понимаем друг друга. Этот парень хорошо делает свое дело, и он полностью прав. Мы ведь не члены клуба, значит, он не должен нас пускать. Но любая проблема, как известно, всегда имеет решение. Мирное решение, заметь. Зачем мы будем вызывать ОМОН? Кому от этого станет легче? Абсолютно никому. Все только получат неприятности. Не правда ли? – с той же сияющей улыбкой обратился он к верзиле.

Но тот молчал, по-видимому, не понимая, к чему клонит этот мент.

– Что ж, будем считать, что молчание – знак согласия, – не обиделся этой невежливостью Стас. – Попробуем решить проблему мирно. Ведь мы пришли не затем, чтобы создавать людям ненужные проблемы. Напротив, мы хотели бы их решить. А? Что вы на это скажите, молодой человек? Если бы вы узнали, что у одного из ваших посетителей есть проблемы и к нему пришли друзья, желающие помочь в их решении, неужели вы отказались бы поспособствовать этому?

– Мне очень жаль, но я не могу пропустить вас, – как заведенный автомат вновь повторил верзила.

– Да, Лев, здесь у нас, похоже, проблема, – перестав улыбаться, проговорил Стас.

– Я же сказал, что…

– Нет. Не нужно ОМОН. Успеется. Послушай, приятель, – в очередной раз обратился Крячко к непрошибаемому охраннику. – Если ты не можешь пропустить нас, может, хотя бы передашь Комарову, что его здесь ждут? Геннадий Комаров – наш большой друг, он ужасно огорчится, если узнает, что мы приходили к нему, а ты не только не пропустил нас, но даже не соизволил сообщить ему, что мы здесь. А когда Гена огорчается, он способен на самые непредсказуемые поступки. Может даже отказаться от членства в некоторых престижных клубах. А? Что скажешь? Как отреагируют твои хозяева, если узнают, что из-за тебя они лишились такого перспективного клиента? Думаешь, обрадуются?

На твердокаменном лице верзилы отразилось некое подобие внутренней борьбы. Он явно колебался, не зная, что предпринять.

– Хорошо, я сейчас передам, – наконец выдавил он из себя. – Подождите одну минуту.

Верзила скрылся за дверью, ведущей во внутреннее помещение, и за двумя полковниками наблюдали теперь только видеокамеры.

– Ну как? Доказал я тебе, насколько выше умелая дипломатия по сравнению с силовыми методами?

– Пристрелить гада, – коротко прокомментировал Гуров, выразительно взглянув на дверь, за которой скрылся верзила.

Но усилия Стаса действительно принесли нужные плоды. Не прошло и пяти минут, как дверь снова открылась, и охранник появился из нее уже не один, а в сопровождении Комарова.

– Чем обязан? – удивленно глядя на нежданных посетителей, поинтересовался тот.

– Нам необходимо поговорить. Это срочно, – пояснил Лев.

– Разговор в ваших интересах, – добавил Стас. – Здесь можно уединиться где-нибудь?.. Ненадолго.

– Борис, пропусти их, – немного поразмыслив, обратился Комаров к верзиле. – Мы пройдем в кальянную. Сейчас там, кажется, никого нет.

– Хорошо, Геннадий Евгеньевич, – послушно согласился тот и после небольшой паузы, выразительно взглянув в лицо Комарову, добавил: – Все в порядке?

– Да, в полном, – спокойно ответил бизнесмен. – Не о чем беспокоиться. Проходите, господа.

Кальянная представляла собой богато убранную комнату, оформленную в восточном стиле. Низкие кресла и диваны, ковры и в картинном беспорядке разбросанные по ним подушки призывали расслабиться и меньше всего располагали к деловому разговору.

Но уже после первых слов Гурова Комаров и думать забыл о сибаритском настрое, который навевала эта комната.

– Вот ублюдок!.. Вот подлец!.. – то и дело вскрикивал он, по мере того как полковник продолжал свой рассказ.

– …таким образом внешне дело выглядит так, что все факты указывают на вас, – через полчаса подытожил Гуров. – Но у нас имеются данные, доказывающие, что и кражу, и убийство совершил Щетинин. Осталось лишь получить последние, неопровержимые доказательства. И мы очень надеемся, что вы поможете нам в этом.

– Да я… да я его своими руками, гада этого… – с трудом сдерживая эмоции, сквозь зубы цедил Комаров. – Да я его… в бараний рог согну.

– Своими руками не нужно, – поспешил предупредить Стас. – Вас и так уже чуть не подставили, подведя под обвинение в убийстве. Зачем провоцировать новые неприятности? Скорее, наоборот, сейчас вам нужно взять себя в руки и не показывать вида, что вы что-то знаете. Иначе от нашего плана не будет никакой пользы. Как сможем мы уличить Щетинина, если он заранее обо всем догадается?

– Да… да, вы правы. Нельзя показывать ему. А что это за план, о котором вы говорите? В чем он состоит?

План двух полковников, который появился не далее как сегодня утром, в результате весьма эмоционального обсуждения, бизнесмену Комарову пришелся вполне по вкусу. Он не только дал согласие разыграть эту «пьеску», но и пообещал проинструктировать своего сибирского друга, участие которого тоже предполагалось.

– Главное – держать себя в руках, – напоследок увещевал Крячко. – Действовать так, как будто ничего не произошло. Нельзя допустить, чтобы из-за эмоций сорвалось все дело.

– Я все понял, – уже гораздо спокойнее, чем в начале разговора, ответил Комаров. – Думаю, смогу совладать с эмоциями.

Очень довольные, что разговор оказался результативным и удалось склонить на свою сторону Комарова, полковники покинули клуб. Отличное настроение не могла испортить даже непрошибаемая физиономия Бориса.

– Адьё, мой необщительный друг, – лучезарно улыбнулся на прощание Крячко. – Надеюсь, мы никогда больше не повстречаемся на жизненном пути.

Ответом на эту лирическую фразу было лишь красноречивое молчание.

Полковники вышли на улицу и направились к припаркованной неподалеку машине.

– Так что, значит, военная операция вступает в решающую фазу? – бодро проговорил Стас, устраиваясь на пассажирском сиденье.